Дом охраны младенца - Баранов Александр Александрович - Страница 3

В октябре 1916 г., согласно уведомлению главноуправляющего канцелярией по учреждениям императрицы Марии, Правление Дома получило разрешение «предоставить в виде опыта Женскому медицинскому институту для клинического преподавания одно грудное отделение на текущий учебный год». В ноябре того же года решением педагогического совета женского мединститута постановили вести в одном из грудных отделений клиническое преподавание курса «болезни грудного возраста» при кафедре детских болезней. «Означенный курс детских болезней поручается сверхштатному ординатору Московского воспитательного дома приват-доценту Николаевского университета, доктору медицины П. П. Эминету при участии заведующего грудным отделением доктора А. А. Остроглазова»[13].

Рис. 1. Структура Императорского Московского воспитательного дома (1916 г.)

Таким образом, грудные отделения и Окружная больница Московского воспитательного дома всегда были клиническими базами, где готовились медицинские кадры как для самого Дома, так и для всей страны.

В начале сентября 1915 г. все учреждения Ведомства императрицы Марии, в том числе и Московский воспитательный дом, получили от главного врачебного инспектора Министерства внутренних дел письмо о том, что в различных местностях Российской империи стали появляться желудочно-кишечные заболевания инфекционного характера. В целях возможного предупреждения кишечной инфекции в учреждениях Ведомства было предложено провести ряд профилактических мероприятий: уменьшить скученность в помещениях; опрятно содержать кровати, в помещениях запретить держать грязное белье и отбросы от пищи; помещения, покрашенные масляной краской, обрабатывать горячим щелоком; содержать в строжайшей чистоте и дезинфицировать не менее трех раз в неделю подвальные помещения, помойные и мусорные ямы, отхожие места; чаще проветривать классы, коридоры, ванные комнаты и другие помещения для воспитанников; вести тщательный надзор за кухней, водоснабжением, использовать только кипяченую воду. Для изоляции больных и оказания первой помощи был подготовлен приемный покой и отдельная комната. В случае затруднений было все подготовлено для немедленной транспортировки больных в инфекционную больницу[14].

Правление Императорского Московского воспитательного дома вместе с Советом Московского Николаевского сиротского института и руководством родовспомогательного заведения, находившимися на территории Дома, создали совместную санитарно-административную комиссию, благодаря активным действиям которой удалось избежать вспышки желудочно-кишечной инфекции.

В 1915–1916 гг. Московский воспитательный дом охватила вспышка кори. В своей докладной записке Почетному опекуну в ответ на отношение Главного управления Ведомства по учреждениям императрицы Марии за № 33586 от 19 декабря 1916 г. главный врач Воспитательного дома А. В. Тихонович «предоставил подробные объяснения всех тех мер, которые своевременно принимались с самого начала возникновения кори в грудных отделениях»[15].

В связи с уменьшением вывоза в сельские округа младенцев, «в 1916 г. детское население грудных отделений на 20–30 % стало состоять из детей возрастной группы старше 3–4 месяцев. Подобное положение создавало условия, благоприятные для появления среди более старших детей таких инфекционных заболеваний, как корь, против которой иммунны более юные дети. В первую треть 1916 г., когда наблюдались еще единичные случаи кори, было обращено внимание ординаторов на возможность распространения этой инфекции в грудных отделениях Дома, и во избежание образования гнезд инфекции было предложено ординаторам при распределении детей в отделения придерживаться рассеянной системы, то есть детей старше 3 месяцев помещать среди более юных детей. Такая система позволила успешно бороться с распространением кори, что видно из малого, в общем, числа заболеваний корью в указанную треть года»[16].

В последующие месяцы вывоз детей совсем уменьшился, и число случаев заболеваний корью не прекращалось: в мае – 35, в июне – 43, в июле – 32, в августе – 15, в сентябре – 22, в октябре – 28; при этом повышение уровня заболеваемости корью в Московском воспитательном доме совпадало с ухудшением коревой эпидобстановки в Москве и Московской губернии[17].

В июне 1916 г. были выработаны мероприятия по борьбе с угрожающим распространением кори в грудных отделениях Московского воспитательного дома. Первая мера заключалась в изоляции всех поступавших в Дом детей в возрасте 3 месяцев и старше в особом карантинном отделении, где они оставались в течение двух недель, после чего «в случае здорового их состояния», переводились в грудные отделения. Для борьбы с корью в самих грудных отделениях, а также в Окружной больнице с целью ранней диагностики этого заболевания ординаторы, «уделяя особое внимание детям в возрасте свыше 3 месяцев», проводили «ежедневный поголовный осмотр детей вверенных им отделений». Наряду с этим отмечалось «усиленное наблюдение за санитарным состоянием отделений в отношении чистоты воздуха, гигиены тела населения»[18].

С 16 ноября 1916 г. в зимних бараках начало функционировать коревое отделение, куда были переведены все больные корью дети из заразного отделения, в котором оставляли больных с рожистым воспалением, дифтерией и другими случаями смешанной инфекции, например комбинацией кори и дифтерии. Коревое отделение находилось в ведомстве доктора С. Мончунского, руководившего заразным отделением больницы. В помощь ему была прикомандирована врач-женщина М. Налетова, заместительница врача-экстерна грудных отделений. Врачам помогали три фельдшерицы, которые поочередно несли суточные дежурства.

К концу зимы 1917 г. эпидемия кори в Московском воспитательном доме практически прекратилась, в виду чего «доктор М. В. Налетова с 1 марта была отчислена от занятий в коревом бараке». Сократили и ставку одной из трех фельдшериц.

В 1916 г. в Московском воспитательном доме отмечалось повышение заболеваемости и смертности среди питомцев, что было обусловлено несколькими причинами: приемом большого количества подкидышей, проблемами со вскармливанием младенцев, а также упомянутой выше эпидемией кори.

В годы войны в грудные отделения Воспитательного дома ежедневно вливались новые количества детей различного возраста, точное определение которых с трудом поддавалось подсчетам. «В 1916 г. подкидышей было 3601, вывоз же детей в Округа за целый год составил 583. Количество наличников ни разу не спускалось ниже 340, обычно превышая 400 и достигая 650 и выше»[19]. Чрезмерная скученность детей в грудных отделениях, как и в годы лихолетий, приводила к повышенной заболеваемости и смертности среди питомцев.

Поступавшие в Воспитательный дом подкидыши в большинстве своем находились в состоянии глубокой степени атрофии. «В самом Доме в силу почти полного отсутствия к концу 1916 г. передачи детей в Округа молока у кормилиц, засидевшихся в грудных отделениях в ожидании передачи детей, становилось недостаточно, особенно для выросших детей. Кроме того, весьма значительный процент кормилиц (матерей) в Доме составляли первородящие, то есть женщины с малым количеством молока, быстро падающим спустя 4–5 месяцев после родов»[20].