Королевская кровь. Скрытое пламя - Котова Ирина Владимировна - Страница 23

Ангелина помолчала. Это было немного слишком. Одно дело – движением пальца салфетки творить или даже в дракона перекидываться. И совсем другое – то, что она услышала. И она впервые задумалась о том, какой же силой должен обладать Нории из ветви Вайлертин, чтобы озеленить многие и многие километры пустыни и вызвать с неведомой глубины воду.

И снова пообещала себе вспомнить, откуда ей известно имя этого рода.

В зале царило молчание, гомон куда-то делся. Ангелина оглянулась: в дверях стоял Нории, словно услышавший, что она о нем думала, и с улыбкой смотрел на женщин. Если бы Ани только знала, что буквально полчаса назад ему сообщили: невеста опять пропала, и он уже взлетел в небо, сердясь и пытаясь отыскать ее, с облегчением разглядел ее пламя во дворце и с опаской шел сюда, ожидая чего угодно от непредсказуемой Рудлог. И как отлегло от сердца, когда он увидел обычные женские посиделки и болтовню и подумал, что, возможно, принцесса гораздо более женщина, чем пытается показать.

– Ангелина, – ей было очень странно слышать свое имя, потому что до этого он никогда его не произносил, – тебя ждут ужин и прогулка.

– Я договорю, – произнесла Ани, снова на его глазах покрываясь коркой льда, – и поужинаю. Подождите меня, если хотите присоединиться.

– Хорошо, – и, словно хозяином здесь был не он, а она, Владыка-дракон развернулся и ушел.

Внутри кольнула иголочка стыда, потому что это была намеренная и недостойная грубость, будто Ангелина хотела указать ему на его место. А Нории, в свою очередь, не позволял по отношению к ней ничего грубого или недостойного. За исключением собственно похищения, конечно.

Девушки смотрели на нее с какой-то смесью ужаса и неодобрения, а Зара сказала:

– Зачем вы так? Он же добрый, хоть и строгий, и побаиваемся мы его иногда. Но никого из нас никогда не обижал. И, – добавила она мечтательно, – как мужчина он выносливый и ласковый.

– Он увез меня от моей семьи, из моей страны, – попыталась, как ребенку, непонятно зачем объяснить Ани, сделав вид, что не услышала последней фразы, хотя именно на ней девушки закивали и разулыбались. – Против моей воли, понимаете? Хочет сделать меня своей женой, а я не хочу.

– А почему? – полюбопытствовала старшая.

Как объяснить так, чтобы было понятно?

– Он мне чужой, я его не знаю. И я домой хочу. Вы говорите, что можете уйти, когда захотите, а я не могу. А дома – родные, обязательства.

– У ваших женщин слишком много обязательств, – рассудительно проговорила нани-шар, до этого жадно слушавшая о положении женщин в их стране, и Ангелина поняла, что некоторые культурные различия не преодолеть за несколько часов общения. Попрощалась, поблагодарила за компанию и медленно пошла к себе. Чтобы никому не показалось, будто она спешила.

Стол был накрыт, и в кресле ее ждал Нории. Спокойно ждал, не высказав ни неудовольствия, ни гнева ее поведением. Видимо, подумалось Ангелине, готов терпеть что угодно, только бы она согласилась. Принцесса в своей прошлой жизни регулярно общалась с особами королевской крови, в истоках родов которых стояли боги. И никто из них не был и не мог бы быть покорной овечкой, потому что божественная энергия создавала совершенно определенный темперамент. Да, они отличались друг от друга, у них были свои сильные и слабые стороны. Но среди них не было покладистых.

Даже самый сдержанный из потомков богов, император Йеллоувиня, который, казалось, годами мог сидеть на троне с одинаково безразлично-улыбчивым выражением лица, по слухам, иногда срывался так, что летели головы, а Небесный дворец, пострадавший от буйства стихии, приходилось отстраивать заново.

Да и зачем далеко ходить: сама Ангелина, несмотря на все самообладание и соблюдение норм этикета, нет-нет да и впадала в приступы фамильного гнева, которые могла погасить только мама. Правда, это было давно. А уж если вспомнить темперамент матушки… дворцовый люд иногда ходил чуть ли не на цыпочках, склоняя голову и разговаривая исключительно шепотом.

Поэтому не верила Ани в это спокойствие, каким бы убедительным оно ни было. И держалась настороже. Но это не означало, что не нужно признавать свои ошибки. Хотя сделать это иногда труднее, чем прыгнуть с обрыва.

Принцесса под внимательным взглядом зеленых глаз уселась на подушки, выпрямила спину.

– Владыка Валлерудиан, мне жаль, что я была резка с вами.

Она так и не сумела сказать «извините». Но дракон кивнул, взял ее тарелку.

– Что ты будешь?

– Я не хочу есть, – прозвучало опять резко, и она добавила: – Ваш гарем закормил меня сладким. Может, позже.

– Тебе понравилось с ними общаться? – спросил Нории серьезно, поставив тарелку обратно.

– Это было… познавательно, – уклончиво ответила она. – Они много рассказали о ваших обычаях, было очень интересно. Кое-что даже удивило.

– И что же?

Он снова жмурился. Может, у него со зрением проблемы?

– То, что они свободны в передвижениях и могут уйти, когда захотят. В Эмиратах, это южнее Песков, за морем, – он кивнул, показывая, что знает, – женщин сторожат, как сокровища, без разрешения мужа или старшего мужчины в семье они не могут выйти на улицу, обязательно должны покрывать голову и лицо. Им запрещено учиться в школах и работать. Я думала, здесь та же система.

Он чуть улыбнулся, словно подсмеиваясь.

– И что тебя заставило так думать?

А действительно, что?

– У вас похожая архитектура зданий, мозаики, фонтаны в помещениях. Служанки ходят в платках или повязках, слуги вас боятся, – она вспомнила, как переживал слуга за то, что кровь пришлась не по вкусу, и снова почувствовала отвращение. – На улице я женщин не видела, только мужчин. Хотя я могла бы сообразить, ведь владелец сарая спокойно предоставил мне комнату, безо всяких вопросов. Да еще и гарем…

– Архитектура в жарких странах похожа, потому что служит защитой от солнца, – начал объяснять Нории. – Купола и белые стены дают необходимую прохладу, узкие окна не пропускают зной в дом, а фонтаны насыщают сухой воздух влагой.

Логично.

– Служанки ходят в платках и повязках по той же причине, что и горничные с официантками в ваших отелях прячут волосы под такие смешные шапочки. Это ги-ги-е-ни-чно.

Некоторые слова он выговаривал нараспев, словно по слогам.

– Слугам бояться я запретить не могу, но это суеверия. Поверь, я их не бью и не убиваю.

– Я и не думала, – пробормотала Ангелина.

– На улице ты не видела женщин, потому что была ночь, – продолжал объяснять дракон элементарные истины, но она уже поняла, что сделала неверные выводы. – Хотя, если бы ты попала на базар, который не спит в любое время суток, то увидела бы там торговок. Мужья не запрещают работать, если женщина этого хочет. Но большинство не хотят, мужья их содержат, они воспитывают детей, хозяйничают в доме и вполне счастливы. А что касается гарема… видимо, просто у вас в языке нет более близкого перевода. Это большая ответственность.

Главы родов города посылают ко мне старших дочерей или внучек, и я не могу их не принять, – Нории тоже ничего не ел, видимо, потому что она отказалась. – Иначе это станет оскорблением для них, они будут считать, что чем-то меня прогневили. Мне проще принять и обеспечить им условия, чем убеждать каждого старика, готового довести себя до сердечного приступа, или отца, готовящегося к самоубийству от позора, что это не потому, что я ими недоволен, а потому, что мне не нужно столько женщин при дворце. Это традиция, а перед традицией мы бессильны.

Он сказал «мы», подразумевая «мы, главы государств», и Ангелина наклонила голову, соглашаясь.

– Какая удобная для вас традиция, – сказала тем не менее холодно.

– Удобная, – согласился он, внимательно глядя на нее. – Я не спорю, удобно иметь женщин под рукой. Но у вас в стране есть бордели, я знаю. Неужели ты считаешь, что это лучше?

Ангелина покачала головой, показывая, что нет, не считает.

– Для меня оба эти явления нехороши. И еще: там есть совсем девочки, наверное, лет тринадцати. Неужели они тоже… вы их тоже… – принцесса непривычно для себя запнулась, пытаясь сформулировать это наиболее корректно, но не справилась и замолчала. Но дракон ее понял, поднял брови, усмехнулся: