Не сходить с пути прямого... (СИ) - "Лицо в ночи" - Страница 17

— Позволь мне, дитя мое… — раздался прямо над ухом неземной голос, я так увлекся изображая внимание, что прозевал Трелони. Она склонилась над кристаллом: — Какая тьма… Она застилает твой путь… Сокол… Деточка, у тебя появился смертельный враг… Дубинка… — голос прорицательницы все понижался и понижался, последнее слово она даже не смогла закончить. — Гри…

Титаническим усилием я удержался от того, чтобы хмыкнуть, я даже не возвел взор к потолку, только вот мне не удалось состроить испуганную гримасу… Черт, у нее что, нюх, что ли? Полли, вроде, никому не жаловалась, что эта летучая мышь предсказывала ей гибель… И стоит мне появиться, как пожалуйста! Может, зря я на нее бочку качу? У нее интуиция просто невероятная, она меня сразу учуяла! Видит, что здесь Гарри Поттер, которому неприятностей можно предсказывать горами и без риска — в любом случае во что–нибудь вляпается! Но предсказывать мне смерть… надоело! И вообще, черта с два я кому дам себя убить!

— Грим? — нет, все–таки в моем голосе было явно недостаточно паники, но тут уже ничего не поделаешь. — Профессор, может быть, Вы ошиблись, и это — оборотень, что вломился к нам летом? — ничего лучшего мне в голову не пришло.

— Может быть… — я очень удивился: Трелони согласилась сменить скорую смерть на уже прошедшую опасность… Но мне грех жаловаться. Впрочем, тут же стало ясно, что это сомнение лишь для пущего эффекта. Да и черт с ней!

Когда урок закончился, настроение Гарри было сильно подмочено, но он отмахнулся от всего этого. После этого наступила Травология, как всегда, с пуффендуйцами. Тут ничего по–настоящему интересного не произошло, проходили Ускользающие помидоры, их плоды были ценны, их добыча требовала немалой ловкости и скорости, но не представляла никакой опасности. Плоды и стебли ускользали, шустро пытались вырваться из рук, но не были ничем защищены. Потом пришел черед Заклинаний, сдвоенный урок проходил с учениками Рейвенкло, здесь Гарри получил хорошую возможность получше рассмотреть всех сокурсников. На Травологии это было проблематично, ибо сопротивляющиеся растения не давали отвлечься… Здесь же все было проще, они как раз начали изучать невербальные заклятья. Весь класс, высунув от усердия языки, пытался призвать к себе манящими чарами все те же хорошо знакомые подушки… Поскольку Гарри мог без всяких проблем не только использовать это заклятье, не произнося ни слова, но иногда — в секунды нужды или стресса — даже без палочки, он мог спокойно глядеть по сторонам.

Гермиона была целиком и полностью погружена в свои попытки применить заклятье. Мало–помалу ее подушка начинала дергаться, в общем, не видно особой разницы со знакомой ему мисс Всезнайкой. Но тут она сидела слишком уж обособленно, компании у нее не было совсем… Остальные делали кто во что горазд, большинство, после десяти–пятнадцати минут бесплодных попыток, плюнули на все и витали в облаках… Бетти, которая была несколько упорней, продолжала тыкать палочкой в непокорную подушку, которая даже не дергалась.

— Не так, — чуть слышно шепнул сестре Гарри. — Невербальных чары действуют на ином принципе. Когда применяешь заклятье вслух, главное — жест и сами слова, интонация тоже играет роль. В таком случае можно повторить случайно услышанное или прочитанное заклятье, и оно может сработать, даже если ты не имеешь понятия о его назначении. Тут все иначе, Флитвик же сказал: здесь слово прочно отождествляться с действием. Недостаточно просто сделать жест и подумать «Акцио». Произнося это про себя, необходимо еще и представить себе желаемый эффект… Ну, например, подумай, как эта подушка летит к тебе, или о веревке, что соединяет твою палочку и подушку… Должно помочь, а со временем…

Бетти, которая уже начала привыкать к тому, что сестра в большинстве случаев права, последовала совету. По окончанию урока лишь трое, и все как один гриффиндорцы… гриффиндорки, были освобождены от дополнительной работы на дом.

Наступило обеденное время, а сразу за ним — урок Трансфигурации, который не был ни чем примечателен. По окончание профессор МакГонагалл задала ученикам внушительную домашнюю работу. Да, разумеется, каждый из этих уроков начинался с речи преподавателя на тему ЖАБА, до которого осталось всего два года. И, наконец, уроки на сегодня закончились, пришла пора приниматься за дело.

Аргус Филч был в шоке. Наверное, такое случилось в первый раз за все годы его работы в школе. В дверь его кабинета постучалась студентка и, скромно потупив глазки, сказала, что хотела бы ознакомиться со списком запрещенных предметов. Потрясенный завхоз впустил Гарри к себе, и тот принялся добросовестно изучать здоровенный листок пергамента на стене, в этом году в нем значилось 674 предмета. Минут через десять, когда Гарри не перевалил еще за второю сотню, он читал совершенно искренне, ибо ему было интересно. Многие из значащихся здесь объектов были ему совершенно не знакомы, и непохоже, чтобы причиной тому была разность между мирами…

В общем, через десять минут где–то неподалеку, Гарри мог бы точно сказать, где, что–то громыхнуло, а следом послышались многочисленный изумленные крики.

— Никуда не уходи! — рыкнул завхоз, вылетая наружу. — Я скоро вернусь!

Гарри никуда и не собирался уходить. Едва дверь за завхозом закрылась, он шмыгнул к его столу. На этом самом столе возвышался заветный ящик, на котором красовалась табличка: «Конфисковано, очень опасно». Именно тут и следовало искать одну из самых полезных вещей — Карту Марадеров. Как подумаешь, что такое сокровище, творение отца и его друзей, столько лет пылилось без дела — слезы наворачиваются…

— Алохомора, — крышка послушно сдвинулась с места, внутри было почти пусто, лишь один–единственный кусок пергамента. Гарри даже не стал проверять, то ли это. Пергамент мгновенно перекочевал к нему в карман, а его место занял другой, ничем не отличающийся от него листок. Гарри им запасся еще до школы, он лучше, чем кто бы то ни было, знал, как он выглядит. Даже Марадеры, его создатели, не держали пергамент в руках больше двадцати лет, он же последний раз им пользовался два–три месяца назад, а подделать чистый литок… Трудно придумать что–либо проще.

Вся операция не заняла и полминуты, и вот Гарри уже вновь вчитывается в бесчисленные названия запрещенных объектов. Минут через пять вернулся недовольный Филч, оно и понятно, кто–то рванул в коридоре какую–то шашку, а никаких следов не осталось. Все свидетели клянутся, что взрыв произошел на пустом месте. Оно и понятно — Гарри лично установил эту небольшую петарду, одновременно исполняющую роль дымовой шашки. Маленькое заклятье невидимости, и дело в шляпе. А дальше никакой магии, просто медленно тлеющий фитиль, рассчитанный на полчаса. В школе электроника может и не работает, но порох — он остается порохом… Разраженный завхоз довольно невежливо попросил Гарри выметаться, тот, хоть и изобразил оскорбленную невинность, не стал возражать.

Вернувшись в гостиную Гриффиндора после прогулки по окрестностям замка, Бетти обнаружила свою сестру за работой. Та сидела в одиночестве за столом и, почти не сверяясь с лежащим рядом учебником, строчила свое сочинение по Трансфигурации. Большинство поглядывали на нее, как на слегка сумасшедшую.

— Полли, нам же это только к следующей неделе… — шепотом сказала она, осторожно садясь рядом с сестрой. Она уже почти готова была услышать горячий ответ в стиле Грейнджер, что следует все делать сразу, чтобы потом иметь время для чтения, и что, вообще, мы здесь чтобы учиться…

— Знаешь, Бетти, — вместо этого шепотом ответила ей та, кого она продолжала называть и считать сестрой, — жизнь научила меня все делать, когда можешь. Кто знает, что случится завтра? Может, будет уже не до уроков… Вдобавок, скажу прямо, это для меня настолько просто, что лучше сделать сразу, а то потом будет лень… А так, состряпаю что–нибудь, получу «В» и порядок, — говоря это, он смотрел на сестру, а его руки продолжали писать, даже не сбиваясь со строчки.

Свою работу Гарри закончил минут через десять, МакГонагалл заказывала один свиток, один свиток она и получила — ни больше, ни меньше. Поманив за собой сестру, он поднялся в спальню девочек.