Сага о шпионской любви - Атаманенко Игорь Григорьевич - Страница 15
- Предыдущая
- 15/16
- Следующая
– По мере необходимости…
Поняв, что переусердствовал, военный атташе поспешил сменить тему:
– Я надеюсь, ваше посещение Стамбула связано с какими-то официальными переговорами? Если да, то я мог бы оказать вам значительную помощь через свои возможности…
– Благодарю вас, ваше превосходительство! Вы, в свою очередь, можете без стеснения обращаться ко мне при выезде в Новороссийск! – сделал ответный выпад «КОНСТАНТИНОВ».
Вслед за этим предложением военный атташе сразу потерял интерес к агенту.
– Дорогая, – обратился турок к жене, – займись нашим гостем!
«КОНСТАНТИНОВ» исподволь наблюдал за турчанкой, задаваясь вопросом: что она будет делать с сумочкой?
Ширин нежно взяла грека под руку, но затем, будто вспомнив что-то, бросилась к столику, где на подносе лежали визитные карточки приглашенных, и одним взмахом сбросила с запястья сумочку.
– Ари, ты неотразим, ты не разведчик, ты – дипломат. Я внимательно слушала ваш диалог и восхищалась тобой… – прошептала турчанка, увлекая агента за собой. – Кстати, в Новороссийск Ахмед-паша улетает завтра утром…
– Но там нет аэропорта…
– Он летит в Анапу, а там его встретит помощник, капитан Кямал… Он сегодня уже выехал туда на машине.
– А когда они вернутся?
– Через три дня.
– Значит, у нас в распоряжении целая вечность!
– Для меня, Ари, три дня с тобой – даже не взмах ресниц, потому что промелькнут они мгновенно…
– Ширин, я возьму отгулы на эти дни и завтра жду тебя на прежнем месте и в то же время!
Турчанка в знак согласия едва заметно кивнула.
– А почему Ахмед-паша мне ничего не сказал о поездке? Я действительно мог бы оказать ему содействие… Мало ли что может случиться в пути, да и в Новороссийске… Он не забыл, что находится в России, где на каждом шагу иностранцев подстерегают сюрпризы, нет, – капканы?! Мне кажется, он излишне скрытничает, ведь и МИД, и наша контрразведка все равно извещены о его маршруте, он же делал официальный запрос…
– Не знаю, Ари. Он и от меня скрывает цель этих поездок… Мне кажется, Ахмед-паша вместе со своим дядей затеял какую-то аферу, решили стать миллионерами. Три месяца назад он для этого летал в Стамбул, о чем-то договаривался с дядей, но даже меня с собой не взял!
– Значит, поездка неслужебная?
– Дорогой, не спрашивай меня больше ни о чем, я сказала все, что знала!
– Не знаю, Ширин, стану ли Я когда-нибудь миллионером, но то, что ближайшие три дня мы с тобой поживем, как миллионеры, у меня сомнений нет!
Глава шестая. Искушение изменой
Едва Аристотель и турчанка переступили порог дачи, их руки сплелись и они, срывая друг с друга одежды, забились в объятиях…
По стонам Ширин, по слезам блаженства, которые грек осушал горячими поцелуями на ее щеках, по жару, с каким она принимала его ласки, он понял, что женщина исходит истомой от переполнявшего ее желания физической близости.
Турчанка яростно сгорала в восторгах страсти Аристотеля, не в силах ни остановиться, ни насытиться его божественным даром. Ширин шептала на ухо греку его имя, порою срываясь на крик.
Держа в руках это молодое, источавшее неуемную страсть тело, Аристотель испытывал глубокое упоение своей неисчерпаемостью. Самозабвенно-сладостному акту, изредка нарушаемому ее протяжными стонами, казалось, не будет конца, ибо мгновения заключительных ласк и новых приступов желания сливались в единый взрывной порыв, непрерывную волну ранее не изведанного ими блаженства.
Во время этого праздника плоти наконец сбылось то, что они так часто в безрассудстве сексуальных баталий с другими партнерами считали уже пережитым, но чего в действительности никогда не пережили – воплощения мечты.
Жизнь и смерть, время и пространство, все было отвергнуто счастьем обоюдного обладания. Очарование друг другом было бесконечным, и они расточали себя исступленно до изнеможения более часа…
Последнее, о чем успел подумать Аристотель, погружаясь в забытье, что он сбежит с Ширин тайком в Турцию, во Францию, куда угодно, хоть на край света, лишь бы удержать ее навсегда, ибо она принадлежала ему, как ни одна женщина до нее!
…Автомобиль с Аристотелем за рулем и Ширин на переднем сиденье без устали пожирал километры серой ленты шоссе. Его правая нога онемела, застыв на педали газа, выжимавшей всю мощь десятков лошадиных сердец, впаянных в форсированный мотор.
Проносясь мимо поста ГАИ, едва не сбил генерала Казаченко. В форме лейтенанта милиции тот выбежал наперерез мчащейся машине и махал полосатым жезлом. Пронесло! Губы грека беззвучно шептали:
«Только бы добраться до границы, только бы успеть!»
Впереди показалось бревно шлагбаума, за которым вожделенная заграница. Не сбавляя скорости, Аристотель таранит его радиатором, едва успевая пригнуть голову к рулю, и тут же чувствует, как кусок дерева, пробив обшивку машины, больно впился в левый бок. Кровь из раны бьет ключом…
Мотор заглох. Машина, потеряв управление, покорно уткнулась разбитым носом в насыпь. Изумрудная трава вмиг окрашивается кровью Аристотеля. Черные тени пограничников, набежавших со всех сторон, вытаскивают его из искореженной машины и куда-то волокут. Левой рукой он зажимает кровоточащую рану, а правой сжимает запястье Ширин, которую несут двое дюжих молодцов в милицейской форме.
Беглецов втаскивают в огромный, расцвеченный праздничными огнями дом. Люди в масках на лицах снуют вниз и вверх по лестницам. Многие с любопытством останавливаются. Но кто может узнать под масками его и Ширин, ведь они тоже участники маскарада!
Их вносят в роскошный зал. Здесь идет крупная игра. Все игроки в красных мантиях и гэбэшных фуражках с васильковым околышем уже сидят у стола. Банкует генерал Казаченко, невесть как успевший добраться сюда с поста ГАИ. Разлепив крепко сжатые губы, он презрительно цедит: «Ну что, беглец, сыграем?» – и начинает раздавать карты.
Аристотель вдруг замечает, что его и турчанку подтаскивают не к свободным креслам, а к установленному в центре стола кресту, у основания которого лежат два терновых венца.
Боже праведный! Венцы немедленно водружают на головы ему и Ширин, которая перед тем, как оказаться вздернутой на крест, успевает крикнуть:
«Вы не смеете, я – иностранный дипломат и требую встречи со своим послом!»
Крест вдруг исчезает, и Аристотель взмывает вверх, увлекая за собой турчанку. Вместе они бьются о железную решетку купола, не в силах выбраться наружу. Он кричит возлюбленной:
«Если бы я только знал раньше, что умею летать, разве мы мчались бы к границе на машине?!»
За решеткой появляется тень Ахмед-паши, который грозит им пальцем, приговаривая:
«Я – владелец всего железа, я покрыл им этот купол, я сделаю то же самое со всем земным шаром!»
…Наступает просветление, грезы рассыпаются битым хрусталем и становятся явью. Очнувшись, «КОНСТАНТИНОВ» приподнимается на руке и видит роскошное тело Ширин, которая, прижавшись к нему, спит с открытым ртом и рассыпанными по ковру волосами. Агент пытается разбудить ее, но она спит бесчувственным сном мертвецки пьяного человека, совершенно недосягаемая в своем наркотическом забытьи. Он вновь пытается разбудить свою возлюбленную, но ее глубоко обморочное состояние продолжается. Наконец она чуть приоткрывает глаза и кончиками пальцев гладит его плечо. Спохватившись, отдергивает руку, распахивает во всю ширь свои огромные глаза черного жемчуга и в панике спрашивает:
– Ари, где мы?!
– Успокойся, милая, я рядом, значит, неважно, где мы. Главное – мы вместе…
Про себя же «КОНСТАНТИНОВ» думает о том, как трудно будет ему играть роль на посту ГАИ, когда придется наблюдать беспомощность и смятение турчанки, попавшей в расставленные силки. И кем расставлены – им же самим! Какое вероломство, черт подери, какое глумление над доверившейся ему любимой женщиной! Нет-нет, это – пытка! А пошли бы вы все на…
- Предыдущая
- 15/16
- Следующая
