Следователь (СИ) - Александров Александр Федорович - Страница 60

• Предыдущая
• 60/91
• Следующая

- Вы хотите сказать… – он не закончил фразу.

Рич ничего не сказал, только зло и коротко кивнул.

Следователь встал. Повернулся к Френну.

- Пошли. Сейчас же.

- Фигаро…- Френн был бледен. – Вы уверены?

- Да. Я хочу ее видеть.

Это была совсем маленькая комнатка, не более пяти квадратных сажен. В ней не было ничего, кроме четырех деревянных табуретов и большого прямоугольного ставня во всю стену. Рядом со ставнем из стены торчала отполированная до блеска деревянная рукоять.

Френн был бледен, как Смерть, но казался спокойным.

- Комната за этой стеной защищена от колдовских воздействий любого уровня, – сказал он, кивая на ставень. – Иглы из ферромагнетика, блокирующие плиты, все как положено. Стены, пол и потолок – чистейший гематит. Окно, которое я сейчас открою, прозрачно только с нашей стороны… Фигаро?

- Открывайте.

Инквизитор внимательно посмотрел на следователя, немного подумал и кивнул.

- Отлично. Вперед.

С этими словами он резким движением опустил деревянную рукоятку вниз. Стальной ставень мягко опустился в пол, открывая стеклянную стену, настолько прозрачную, что можно было подумать, будто никакой преграды между комнатами нет вообще.

По ту сторону одностороннего зеркала была еще одна комната – довольно большая. Выглядела она так, словно ее проектировщик сбежал из желтого дома: темно-серые стены были утыканы ровными рядами здоровенных – в локоть – острых черных шипов. Потолок напоминал на шахматную доску, на которой белые квадраты волею неведомого инженера превратились в мощные алхимические светильники. Дверей следователь не увидел. Из мебели в комнате имелся только один-единственный деревянный стул с высокой спинкой.

А на стуле, слегка поджав под себя длинные стройные ноги, сидела девушка.

На вид ей нельзя было дать больше восемнадцати. Тонкие черты лица, густые длинные волосы цвета ночного неба, умопомрачительная фигура. Идеальные пропорции тела и легкое белое платье, почти не скрывающее грудь, намекали даже не на грубые формы плотской любви, а на нечто большее, запредельно-прекрасное, неразрывно связанное с той чувственной страстью, которой пьянят, в равной степени, улыбка гейши и девичий силуэт за прозрачной оконной занавеской.

Ее лицо… Фигаро изо всех сил старался не смотреть на лицо девушки. Оно было красивым, но мало ли на свете красивых лиц! Красавица, легко сводящая с ума одного, может оставить другого совершенно равнодушным и, напротив, дурнушка на которую не посмотрит ни один сельский парень вдруг раз и навсегда разбивает сердце принца-ловеласа. Стандарта красоты не существует – это общеизвестно. Здесь же этот самый стандарт сидел от следователя в пяти шагах, и видеть это было невыносимо. Это было лицо святой и лицо портовой шлюхи. Это было лицо смешливой девочки-цветочницы и лицо королевы. Это было лицо усталое, доброе, циничное, как лезвие гильотины и мягкое, как материнский поцелуй. Это была красота, родившаяся в сферах, куда смертным, от рождения мира, путь заказан.

В этом лице слились лица всех, кого следователь когда-либо любил.

И еще у девушки был хвост.

Точнее, хвостов было семь. Семь пушистых, длинных, белых как снег лисьих хвостов, растущих из основания позвоночника.

Фигаро с трудом проглотил застрявший в горле комок.

- Это… Эта…

И тогда девушка подняла взгляд и посмотрела прямо на него.

- Это стекло… Она точно не может нас видеть?

- Нет. – Голос Френна был хриплым; в нем явно сквозила нотка сомнения. – Она…

Девушка улыбнулась и помахала следователю рукой. Фигаро почувствовал, как его сердце рухнуло куда-то вниз, в озеро сладкой истомы. Он провел рукой по щеке – на пальцах остались следы соленой влаги.

- Пошли, – прошептал он. – Я увидел достаточно.

- У нас проблемы, Фигаро? – инквизитор заворожено смотрел на существо по другую сторону «непрозрачного» стекла.

- Да. – Фигаро кивнул. – У нас большие проблемы.

…Часом позже они сидели в камере у Рича и пили кофе. Точнее, кофе пили Рич с Френном – Фигаро хлебал дрянной зеленый чай. На столе остывали останки жареной индейки и валялись бумажные шарики скомканных салфеток.

- Господин Рич… – следователь зевнул и потянулся в кресле, – Черт, как хочется спать… Господин Рич, что Вы знаете о Па-Фу?

- Кроме названия? – Рич поковырял зубочисткой между передних зубов и выплюнул на тарелку маленькую косточку. Зубы у него были – куда там бенгальскому тигру. – Знаю, что они что-то вроде духов мести. Карают тех, кого считают виновными в нарушении каких-то там безумных правил… или традиций – называйте это как угодно. – Он мрачно посмотрел на Фигаро. – Знаю, что они – хреновы демоны и еще знаю, что одному мне с ней не справится.

- М-м-м… И почему конкретно эта Па-Фу на Вас взъелась? Что ей не понравилось?

- Откуда я знаю?! – Рич стукнул кулаком по столу. Бедняга-стол жалобно скрипнул и стал на полвершка ниже. – Вам интересно – у нее и спрашивайте… Френн, где тут у вас уборная?

- По коридору налево до упора. Охранник Вас проведет.

Рич встал, всем своим видом демонстрируя оскорбленное величие, и вышел за дверь. Следователь и инквизитор переглянулись, и Френн спросил:

- Ну, консультант по особым вопросам, а Вы что знаете об этих… демонах?

Фигаро хмуро посмотрел на инквизитора и пожал плечами.

- Ваша ирония, Френн, здесь совершенно неуместна. Сейчас у Вас в камере содержится полноценная Другая, в вашей терминологии – демон в свободном состоянии. И прежде чем я начну отвечать на Ваши вопросы, мне хотелось бы знать, как именно она в эту камеру попала. Почему-то мне не верится, что Ваша бравая группа захвата упаковала ее в вериги, накрыв «Щитом Пророка» и параллельно зачитав права.

- Нет, – Френн отрицательно покачал головой. – Все было куда банальнее: она сама попросила заключить ее под стражу.

- Не понял?

- Я сам ничего не понимаю. Она что-то говорила о каком-то «смертном долге» или чем-то таком… не помню.

- А, – кивнул Фигаро, – я знаю, что она имела в виду.

- Знаете? – Инквизитор с жадностью посмотрел на следователя. – Так что она такое? Чего хочет? И чего нам он нее ожидать?!

- Ого, сколько вопросов сразу! – Фигаро засмеялся. – Френн, Вы уж меня извините, но в мистериях Востока я, как раз, не силен. Постоянно прогуливал колдовскую этнографию, знаете ли. Но то, что я знаю, вряд ли добавит Вам душевного спокойствия.

Он откинулся на спинку кресла и принялся загибать пальцы.

- Раз. Па-Фу – демоны возмездия. Тут Рич абсолютно прав. Вот только у себя, на востоке, они демонами не считаются. Скорее, это духи-защитники, ставящие перед собой задачу восстановить справедливость, попранную в результате какого-либо серьезного проступка смертного существа. Два. Па-Фу нельзя «привязать», то есть заклинатель не может заставить их исполнять свои приказы силой. С ними также нельзя заключить сделку по типу «ты - мне, я тебе», то есть, как сказала бы Древняя Церковь, им нельзя «продать душу». Призвавший Па-Фу может только просить их о милости, изложив суть своей проблемы, а Другие уже сами решают, стоит ли просьба смертного того, чтобы до нее снизойти – чисто как наши судейские приставы. Три – и это самое важное в нашем случае: взявшись за дело Па-Фу будет идти до конца. Понимаете, Френн? До самого конца, пока виновный не будет наказан.

- Вот как? – Френн нахмурился. – И как далеко простираются ее возможности? Чего нам ждать? Что она может нам противопоставить?

- Я не знаю, Френн. Я просто не знаю. Но она – Другая. Границы ее способностей лежат далеко за пределами нашего понимания. Даже самые сильные колдуны ограниченны законами нашего мироздания и формальной логикой. Она – нет.

- Так… – инквизитор вытер выступивший на лбу пот. – И почему тогда Рич еще жив?

- Потому что Па-Фу придерживаются определенных правил. Своего рода кодекса чести. Вы говорите, она упомянула Смертный Долг. Так вот: Смертный Долг это нечто вроде акта лояльности к людским законам. Законы Королевства, как Вы знаете, предписывают защищать граждан от агрессии Других, вне зависимости от их мотивов. Попросту, мотивы Других вообще не учитываются, поскольку нам нет дела до гастрономических предпочтений голодного демона, задумавшего схарчить на обед пару девственниц. Именно поэтому она и попросила посадить ее в камеру. Потому что у нас так принято.

• Предыдущая
• 60/91
• Следующая