Поражения, которых могло не быть - Попов Григорий Германович - Страница 102
- Предыдущая
- 102/113
- Следующая
После того как вермахт потерпел поражение в битве за Москву, а фон Лееб не смог взять осенью 1941 г. Ленинград, Гиммлер стал воплощать в жизнь свой проект создания фактически целых национальных армий на ряде оккупированных территорий. Это были не просто отдельные полки и дивизии, а целые армии с особыми национальными традициями. Например, латвийским «легионерам» было разрешено иметь свою высшую награду, «Крест витязя, разрывающего пасть медведю», были и свои звания, оставшиеся еще от армии буржуазной, как раньше говорили в СССР, Латвии.
Гиммлер хотел вовлечь в процесс создания марионеточных армий еще и литовцев, но последние отказались, когда латвийские и эстонские лидеры охотно на это пошли. Литовцы в «иерархии наций» Гиммлера стали «плохим народом», с представителями и представительницами которого немцам и немкам было запрещено вступать в интимную связь. Литовские юноши отправлялись на работы в Германию только при наличии такого же по численности отправляемого в рейх контингента девушек их национальности, чтобы не было случайно «порчи немецкой крови».
Под свою стратегию Гиммлер и Розенберг стали создавать свою концепцию национальной политики на Восточных территориях, которая сводилась к принципу «разделяй и властвуй». В начале 1942 г. было принято решение привлечь на свою сторону украинцев. Затем задумались о белорусах. Эти народы планировалось ассимилировать, уничтожив миллионы тех их представителей, которые даже потенциально могли оказать сопротивление рейху. Процесс такой ассимиляции вылился в обычный геноцид. Уполномоченный по обеспечению рейха трудовыми ресурсами внес свой вклад в этот процесс, миллионы людей угонялись в Германию на тяжелые работы. Правда, несколько сотен тысяч украинских девушек были отправлены в рейх в качестве домашней прислуги, цель этого мероприятия была двойная — облегчить жизнь женам сражавшихся на Восточном фронте эсэсовцам, а также обеспечить план уже генетической ассимиляции, правда, против последнего выступал ярый славянофоб Борманн, но Гиммлер смотрел более спокойно на отношения между славянскими девушками, кроме русских и сербок, и немецкими солдатами. Рожденные от таких отношений дети должны были составить что-то вроде новой колониальной администрации и контингентов колониальных войск в Восточной Европе.
Вопрос крови был центральным в идеологии национал-социализма. Пока Гитлер находился под сильным влиянием старых немецких националистов, боровшихся с последствиями Версальского договора, Гиммлер и Розенберг не оказывали такого сильного воздействия на внешнюю политику рейха. В 1930-х гг. Геринг даже запретил преследовать евреев-ветеранов Первой мировой войны, но после начала войны о всех подобных запретах стали забывать. По мере того как рейх терпел одно поражение за другим, «борцы с Версалем» уходили в тень, когда Гиммлер и Розенберг возвышались. В 1943 г. огромное влияние на Гитлера приобрел Борман. Однако текущие военные вопросы по-прежнему оставались в руках Геринга, хотя Гиммлер оспаривал небезуспешно эту монополию рейхсмаршала.
Незадолго до войны с СССР Гиммлер вмешался во внешнюю политику рейха, основываясь на теории превосходства крови. В начале 1941 г. Риббентроп пытался превратить Румынию в немецкий протекторат, но была проблема— Антонеску с самого начала стал вести себя независимо, он хотел создать у себя даже собственные танковые дивизии, претендовал на советский порт Николаев, который Гитлер из-за его судостроительного завода присмотрел себе. Не менее независимо вел себя венгерский диктатор Ходжи. Дополнительным рычагом давления на Венгрию и Румынию могли стать немецкие колонии в этих странах, появившиеся там еще до эпохи Бисмарка.
Однако немецкие колонисты без оружия и военной организации в виде эсэсовских полков «фольксдойче» были бы на Балканах политически бессильны. Гиммлер выступил за создание отдельной бригады румынских немцев, которую в дальнейшем можно было бы развернуть в ландверную дивизию. Но бойцы такого формирования должны были жить в отдельных казармах вдали от дома, иначе это не воинская часть. Однако Гиммлеру кто-то из однопартийцев дал такую мысль, что девушки в немецких колониях в отсутствие немецких парней будут искать себе женихов среди румын, нет, такого Гиммлер допустить не мог, и дивизии немецких румын не суждено было появиться в окрестностях Бухареста, летом 1944 г. командование вермахта об этом очень пожалело, режим Антонеску просто почти нечем было спасти от небольшого числа вооруженных заговорщиков, верные диктатору румынские дивизии были на фронте, вдали от столицы.
Когда сторонники Москвы в Румынии захватывали важные коммуникации страны, генерал-полковник Фердинанд Шернер спешно выводил остатки ГА «Южная Украина» через горы Трансильвании в Венгрию. Еще верные Антонеску, но уже колебавшиеся румынские части смешали с немецкими. Спустя несколько недель уже просоветские румынские войска столкнутся в трансильванских горах с венгерскими частями, «начнется война малых», как назвали впоследствии этот конфликт.
Вскоре Ф. Шернера перевели из Румынии в Прибалтику — руководить войсками ГА «Север», задача та же, что и на южном фланге, — вывести огромное количество людей и техники на рубежи уже непосредственно Германии в границах 1940-х г. Но эта задача была еще сложнее, чем в северо-восточной Румынии, так как действовать надо было на открытых равнинах, проводя войска через два «бутылочных горла», одно чуть севернее Риги — район Сигулды, и второе — под Мемелем. Сразу после провала наступления на Москву почти все немецкие маршалы стали рекомендовать Гитлеру сократить фронт, отведя войска на Запад. Оборона столь огромного пространства не представлялась возможной.
Война в Галиции в 1914–1916 гг. показала, что российская армия, имея даже ограниченные ресурсы, может эффективно наступать, имея перед собой широкий фронт. Правда, в 1916 г. А. Брусилову не хватило резервов, и германо-австрийские войска сопротивлялись все-таки не на таком обширном пространстве. Протяженность Восточного фронта в 1941–1944 гг. была самой большой за всю историю войн.
В декабре 1941 г. Гитлер дал согласие на отвод войск. Однако вскоре выяснилось, что отступать в условиях российских равнин не менее сложно, чем наступать. Русская конница и аэросанные батальоны проникали глубоко в тыл немецких войск, перерезая коммуникации. Советские авиация и артиллерия уничтожали не защищенные укреплениями отступавшие колонны вермахта, страдавшие от сильного мороза. Гитлер дал приказ прекратить отступление и держаться за каждый хоть минимально значимый естественный рубеж и село. Этот прием сработал, «система боевых ежей», как его назвали впоследствии, спасла вермахт от полного разгрома зимой 1942 г. Однако проблема заключалась больше в снабжении Красной армии техникой и боеприпасами, военная экономика СССР еще не заработала в полную мощь.
Зимой 1943 г. Гитлер решил применить тот же прием, но уже не получилось, удалось только временно остановить советские войска под Харьковом. Зимой 1944 г. Гитлер окончательно понял, что удержать столь широкий фронт невозможно в условиях роста мощи Советского Союза. Даже за Крым решили бороться, чтобы Румыния не перешла в стан антигитлеровской коалиции, как это сделала за несколько месяцев до этого Италия.
И вот миллионы немецких солдат и коллаборационистов, гоня впереди себя эшелоны с награбленным имуществом, начали бегство с советской территории. Как и в 1941 г., возникли те же сложности: арьергардам отступающих не за что было зацепиться, чтобы прикрыть отход основных сил. ОКВ до битвы за Москву не планировал обороняться.
Гитлер обратил внимание на опыт Югославии, где уже несколько лет шла партизанская война, он даже зауважал Иосифа Брос Тито, решив перенять его опыт в организации такой же войны, только в куда более крупных масштабах на территории Центральной Европы, «войны гуннов». В тыл и во фланги войск антигитлеровской коалиции должны были бить не конные отряды, как это было в Югославии в случае противоборства гитлеровцев и партизан Тито, но механизированные «кампфгруппы», в состав которых могли входить и новейшие «королевские тигры».
- Предыдущая
- 102/113
- Следующая
