Поражения, которых могло не быть - Попов Григорий Германович - Страница 66

• Предыдущая
• 66/113
• Следующая

По плану «Акула», немецкие войска должны были совершить в 20-х числах июня 1941 г. бросок через Ла-Манш на быстроходных судах и транспортных самолетах. Центральное место в осуществлении этого замысла отводилось 16-му армейскому корпусу, в подчинение которого должна была перейти 82-я пехотная дивизия, на подразделения которой возлагались главные функции именно по захвату английского побережья. В операции также планировалось задействовать танковые соединения, правда, их состав неизвестен, и их применение намечалось уже на завершающем этапе, когда порты Южной Англии должны были оказаться в руках вермахта[404]. Основные силы десанта должны были пойти во второй волне (одна дивизия). Во второй волне ОКВ планировало задействовать 12 376 солдат и офицеров, в первой волне — силы двух полков— 6762 солдата и офицера, их должны были поддерживать 49 разведывательных бронемашин[405].

Для отвлечения внимания СССР от приготовлений у его границ Гитлером предлагалось преподносить военные приготовления как подготовку для операций против Британии в Северной Африке и провести мероприятия по урегулированию румыно-венгерских отношений, чтобы иметь официальное объяснение ввода немецких войск в Румынию[406]. Надо сказать, удару на Одесском направлении Гитлер придавал летом 1940 г. особое значение.

Таким образом, для подготовки к войне с СССР Гитлер не планировал проведения дополнительной широкомасштабной мобилизации в армию. Он собирался в вопросах переформирования сухопутных сил пойти по тому же пути, по которому пошел незадолго до войны с Францией Муссолини, — просто сократить на треть имеющиеся старые дивизии, чтобы увеличить общее количество дивизий в армии. Гитлер пренебрежительно относился к Красной армии, как и Браухич, чего нельзя сказать о планировщиках из Генерального штаба вермахта.

В проекте плана операции «Ост», представленном начальником штаба 18-й армии генерал-майором Марксом, Русская кампания оценивается как сложное предприятие из-за географических особенностей западных регионов СССР. По мнению Маркса, победить СССР можно было только после захвата Москвы, все остальное имело второстепенное стратегическое значение[407]. По оценке генерала Маркса, Германия была в состоянии подготовить к моменту нападения на СССР на Востоке 147 дивизий, остальные дивизии должны были быть рассредоточены по оккупированным странам.

Мотивом ввода немецких войск в Румынию Гитлер называл на переговорах с Молотовым 13 ноября 1940 г. защиту нефтяных месторождений, хотя, как мы знаем, это был отвлекающий политический маневр, угроза Англии для интересов Германии в Румынии Гитлером уже летом 1940 г. всерьез не рассматривалась. Болгария, судя по всему, осенью 1940 г. тоже входила в планы германского «броска на Балканы», так как через нее лежал кратчайший путь к Салоникам, куда должны были прибыть британские войска.

Интересен один фрагмент из переговоров Молотова и Гитлера, указывающий на то, что позиция Молотова на переговорах 13 ноября 1940 г. едва ли могла вызвать какие-либо весомые подозрения Гитлера в отношении возможных враждебных действий Советского Союза против Германии. Молотов предложил Гитлеру совместно с Москвой урегулировать японо-китайские отношения, «обеспечив Китаю почетный выход, тем более что Япония теперь имеет виды на „Индонезию“».[408] В планы нацистской Германии входило тогда направить японскую военную активность против западных союзников, чтобы сковать в первую очередь США в зоне Тихоокеанского региона. Прекращение войны в Китае также соответствовало интересам Гитлера, так как Китай в будущем рассматривался нацистами как перспективный рынок для немецких товаров.

Переговоры 13 ноября 1940 г. проходили еще в условиях несколько благоприятной обстановки для Германии на Балканах. Греция и Британия еще были далеки от совместных действий против Муссолини, а последний не сообщил Гитлеру о планах наступления итальянской армии на Балканах.

В письме Муссолини от 20 ноября 1940 г. Гитлер прямо пишет, что «создавшееся фактическое положение имеет тяжелые психологические и военные последствия»[409]. К психологическим последствиям Гитлер отнес то, что Болгария еще более жестко заняла позицию нейтралитета, он также предполагает, что неудачи дуче на Балканах могут вызвать враждебную к странам «Оси» реакцию в Югославии, хотя определенных данных на тот момент у Гитлера по югославскому вопросу не было, но он упоминает, что ситуация с Грецией явно приободрила сторонников сопротивления во Франции. Гитлер сетует в письме к Муссолини, что с Россией возникли трудности, так как Молотов упорно проявляет интерес к Балканам, хотя Гитлер желал, как он писал, «отвлечь на Восток русские претензии»[410].

Таким образом, враждебности к СССР в письме Гитлера к Муссолини не просматривается. Нет также и опасений насчет советской военной угрозы, какие были летом 1940 г. Напротив, Гитлер теперь опасался больше непосредственно своего главного на тот момент противника — Британской империи. Он писал на этот счет: «Военные последствия этой ситуации, дуче, весьма тяжелые. Англия обладает рядом военных баз, которые позволяют ей быть в самой непосредственной близи от нефтяного района Плоешти, а также ощутимо близко от всей Южной Италии и особенно — от портов погрузки и выгрузки как в итальянской метрополии, так и в Албании.

Если до сих пор румынский нефтяной район был вообще недосягаем для английских бомбардировщиков, то теперь они приблизились до расстояния менее 500 км. Я просто не решаюсь даже подумать о последствиях, ибо, дуче, должно быть ясно одно: эффективной защиты этого района производства керосина нет[411]».

Таким образом, как следует из письма Гитлера к Муссолини, у лидера германских нацистов не осталось и следа от той уверенности, какую он проявил на переговорах с Молотовым 13 ноября 1940 г. насчет Англии, когда предложил советской стороне раздел Британской империи, считая, что Лондон уже проиграл войну. Теперь 20 ноября 1940 г. Гитлер рассчитывал на поддержку Франко, что Испания, вступив в войну на стороне Германии, закроет Гибралтарский пролив. Как следует из сути письма, Франко стал в конце 1940 г. главной надеждой Гитлера, так как военные меры против Британии Гитлер связывает в первую очередь с этим событием, как будто считая его уже свершившимся.

Панические настроения Гитлера в письме Муссолини вполне объяснимы. В Румынии немецкая группировка ВВС отсутствовала, румынские военно-воздушные силы и ПВО были не в состоянии противостоять британским бомбардировщикам. Греция обладает сложным ландшафтом местности, к тому же Афины прикрывала с севера считавшаяся тогда неприступной линия «Метаксы». Болгария придерживалась политики нейтралитета, что делало практически невозможным сосредоточение немецких войск непосредственно у границ Греции. Можно было перебросить немецкие войска морем через Италию в Албанию, но существовала угроза ударов по албанским портам британской авиации. Положение второй половины ноября 1940 г. можно считать кризисным для Германии, поскольку румынская нефть была незаменима тогда в производстве топлива для самолетов.

По сути, у Лондона тогда был шанс, который он не мог, правда, использовать из-за малочисленности своей военной группировки в Северной Африке и на Ближнем Востоке. У. Черчилль тем не менее ослабил британские войска в Северной Африке, перебросив часть их сил в Грецию.

Примечательно, что после кризиса конца ноября 1940 г. Гитлер стал более взвешенно смотреть на ситуацию в мире, нежели это было в конце июля 1940 г. В состоявшейся 9 января 1941 г. беседе Гитлера с высшим военным руководством Германии в Бергхофе лидер нацистов четко указал, что победа над Британией возможна только после установления полного господства в воздухе. Лондон, по мнению Гитлера, надеялся на создание большого антигерманского континентального блока[412]. Про вероятность вступления США в войну Гитлером сказано очень кратко и расплывчато.

• Предыдущая
• 66/113
• Следующая