Убитое счастье (СИ) - Бондарь Олег Никитович - Страница 17

• Предыдущая
• 17/36
• Следующая

Легко, стараясь не разбудить Игоря, соскользнула с дивана, надела шлепанцы, накинула на плечи халат и вышла на кухню.

Ей очень хотелось пить. Жажда наждаком резала горло.

К чему бы?

Вечером она поленилась закрыть ролет, и сквозь маленькое окошко пробивался яркий лунный свет. Прозрачной серебряной дорожкой он под косым углом ложился на пол, упирался в стену и там, нарисовав квадратную клетушку окна, заканчивался, чуть-чуть не добравшись до потолка.

Распогодилось, вот Игорь обрадуется.

Бедняжка, без машины совсем замучился. Оно и понятно: топать до остановки, толпиться в битком набитом салоне, а вечером с города, вообще, добраться — проблема.

Не зажигая свет, открыла холодильник, там нашлась картонная коробка с апельсиновым соком. Юля открутила крышку и сделала несколько жадных глотков. Сок был холодный с приятной кислинкой, именно то, чего хотелось.

Утолив жажду, прошла в ванную. Яркий свет, привычная обстановка маленького замкнутого пространства, тихо журчащая вода успокаивали. Теплый душ полностью прогнал остатки тревожных видений, но и спать больше не хотелось.

Может, пойти в мастерскую?

Юля вышла в веранду. Здесь луне не было преград, ее призрачный голубоватый свет свободно проникал сквозь застекленные стены, превращая знакомые до мелочи предметы в нечто сказочное, нереальное.

Юля выглянула на улицу.

Тени деревьев рисовали на земле замысловатые картины, очертания которых, словно в калейдоскопе, менялись, под дуновением ветерка. Они то казались мирными и безобидными, то вдруг превращались в страшных монстров, жадно разевающих клыкастые пасти в ожидании жертвы.

В мастерскую идти перехотелось. На веранде было спокойно и уютно, но стоило представить, что нужно выйти на улицу и идти сквозь изменчивые тени, мороз пробегал по коже.

Юля опустилась в кресло и долго смотрела на большую круглую луну. Иногда ее ненадолго заслоняли ветки, как будто пытались поймать и спрятать в темный мешок, а она боролась, уворачивалась, ускользала. Временами набегала легкая, словно паутинка туча, и свет угасал, становился матовым, рассеянным.

Фантастическая игра теней, завораживала, притягивала к себе, одурманивала, как гипноз.

Сколько она так просидела, Юля не помнила. Погрузилась в некое забытье, а, может, просто вздремнула.

Очнулась от того, что затекли ноги. В последнее время такое случалось часто, когда долго не двигалась. Поначалу это пугало, но из книжек, которыми ее обильно снабдил Игорь, Юля узнала, что для беременных затекшие ноги — обычное явление, и успокоилась.

Неприятные щекотные мурашки толпой промчались по бедрам, добежали до пяток и там остановились, пощипывая или вгрызаясь в тело своими маленькими острыми зубками. Юля помассировала ноги, стало легче, но ненамного.

Нужно заставить себя подняться и немного походить. Сначала будет больно, потом все пройдет.

Она так и сделала. Сморщилась, от множества уколов, одновременно вонзившихся в кожу, постояла, опираясь рукой о стол, пока ставшие ватными и чужими ноги, не обрели чувствительность. Прошлась с одного конца веранды к другому и обратно. Вроде бы, все нормально, пришло в норму. Можно идти баиньки.

Она уже дозрела для сна. Более того, веки отяжелели, и требовалось прилагать усилия, чтобы держать глаза открытыми. Рот то и дело самопроизвольно, широко, до хруста в челюсти, раззевался для глубокого зевка.

И зачем себя мучить?

Юля совсем уже настроилась вернуться в спальню, когда во дворе раздался настороженный рык Псины.

Юля вздрогнула, ей стало не по себе. Как будто отголосок разбудившего кошмара пронесся в голове, мелькнул и исчез, не давая ни четкой картинки, ни реального образа, но оставив после себя тяжелый, угнетающий след.

Она робко выглянула в окно, но увидела все ту же замысловатую пляску теней. Ничего нового, хотя воспринималось все уже совершенно по-иному.

Что могло напугать Псину, ласкового беззаботного щенка, который и лаял то лишь в исключительных случаях, в основном, без злобы, требуя от хозяев поспешить с положенной ему едой?

А чтобы рычал…

Такое Юля слышала впервые.

Ее сердце бешено колотилось высоко в груди, казалось, где-то в районе подбородка. А рык не прекращался. Сначала тихий, ворчливый, он становился громче и звучал угрожающе.

Или испуганно?

А дальше перерос в заливистый лай.

Краешком глаза Юля заметила пятнышко, мелькнувшее на освещенном луной пятачке, оно быстро скрылась в тени, и лай уже раздавался далеко, где-то возле флигеля. Потом он повысился, перерос в скулеж и резко, как-то — сразу, оборвался, словно на полуноте.

В панике Юля со всех ног бросилась в спальню и начала тормошить спящего мужа.

— Игорь! Игорь! Проснись! Там кто-то есть, — орала шепотом, не решаясь говорить нормальным голосом.

— Что такое?

Игорь никак не мог придти в себя. Он мучительно долго, расклеивал глаза и, даже, когда поднялся, все равно ничего не соображал.

— Кто-то залез во двор. С Псиной что-то случилось…

Слезы бежали из глаз: от страха, бессилия и от того, что Игорь не желает понимать, что она от него хочет.

Наконец он очнулся, его взгляд стал осмысленным.

— Который час? — спросил.

— Какая разница? Не знаю я… — и посмотрела на часы. — Половина третьего.

— Тебе что-то приснилось?

— Не приснилось. Я уже давно не сплю. Вставай же, наконец.

Его медлительность и заторможенность выводили из себя, бесили. Ей хотелось орать, она даже готова была ударить его, чтобы он начал что-то делать. Но вместо этого просто расплакалась.

— Успокойся, миленькая. Тебе нельзя нервничать. Такое бывает, я читал в книжке…

— Что бывает? Что бывает, — повторила, захлебываясь от истерики. — Ты меня за дурочку принимаешь? Говорю тебе, кто-то залез к нам во двор!

Похоже, и сейчас Игорь ей не поверил, но, чтобы успокоить, поднялся, наконец, натянул брюки. Захватил на кухне железную кочергу, которой ворошили угли в печке, взял фонарь и пошел к выходу.

— Не зажигай свет! — шепотом попросила Юля.

Она уже немножко отошла, и недавний страх пересилил другой, за Игоря. Ей больше не хотелось, чтобы он выходил во двор и подвергал свою жизнь неизвестной опасности.

— Может, подождем до утра? — попросила.

Только Игорь сам уже был взвинчен. И, как подозревала Юля, не потому, что поверил ей, а по той причине, что его подняли среди ночи, наорали ни с того ни с сего, и едва ли не обозвали трусом.

— Сиди здесь, я сейчас, — сказал резко.

Его не приглушенный голос показался Юле очень громким.

— Игорек, — всхлипнула.

Он отодвинул задвижку и открыл дверь.

— Подожди, я с тобой! Мне одной страшно.

Юля заметалась по веранде, не нашла ничего более подходящего, чем качалка, крепко, до боли в суставах, сжала ее в руке и выбежала вслед за мужем.

На улице было тихо и прохладно. Они обошли двор, и ничего подозрительного не увидели. Несколько раз Игорь свистом звал Псину, но — безрезультатно.

— Забежал, наверное, куда-то, ему ведь тоже погулять хочется, — предполагал Игорь, только уверенности в его голосе Юля не почувствовала.

Раньше щенок строго держался двора и никуда из него не выходил.

Продолжать поиски не имело смысла. Если кто-то и забрался во двор, он, наверное, давно сбежал или затаился в темном уголке. Таких укромных уголков вокруг было предостаточно.

Когда вернулись в дом, Игорь зажег газ и поставил чайник.

— Все равно, не усну, — сказал. — Скоро на работу собираться. Тебе не будет страшно одной.

Юле было страшно, но она надеялась, что днем тревога исчезнет и все возвратиться на круги своя.

— Твоя жена, хоть и дурочка, но не паникерша.

— Да? — сделал вид, что удивился Игорь. — Если судить по сегодняшней ночи, я бы на твоем месте не спешил разбрасываться такими заявлениями.

— Ты мне не веришь?

— Верю. Только не думаю, что все настолько серьезно, чтобы терять голову. В сельской местности всегда процветали мелкие кражи. А сейчас и подавно — тянут все, что плохо лежит. Забрался к нам воришка и сам с испугу в штанишки наделал.

• Предыдущая
• 17/36
• Следующая