Западня - дю Террайль Понсон - Страница 11

Но напрасно он трезвонил, на его зов так никто и не явился.

– Этот негодник Батистен, должно быть, спит беспробудным сном.

Танкред вновь дернул за веревочку – и вновь без успеха.

– Даже если бы Батист спал без задних ног и был глухой, как тетеря, после того шума, который вы наделали, он бы обязательно проснулся.

– Что вы хотите этим сказать?

– Если он не просыпается, значит, его нет.

– Как это?

– Но, дорогой мой, это же ясно, как день.

– Надо проверить.

Мэн-Арди поднялся и направился к двери.

– Танкред, – обратился к нему Кастерак, – не ходите один, после всего произошедшего нам лучше пойти вдвоем.

И двое молодых людей проворно поднялись в спальню Батистена.

Постель даже не была разобрана.

– Ну, что я вам говорил? – сказал Кастерак.

– И что вы об этом думаете?

– Полагаю, ваш камердинер сказал себе: «Господин отправился на бал-маскарад, вернется поздно, и я ему не понадоблюсь. Он велел мне ложиться спать, но какое ему дело до того, сплю я или нет! Мне тоже хочется поразвлечься. Если вернусь до рассвета, господин ничего даже не заметит».

– Очень даже возможно, – сказал Танкред. – Беда лишь в том, что я премилым образом вышвырну его за дверь.

– И правильно сделаете.

– А теперь давайте наведаемся к кухарке, – продолжал Мэн-Арди.

– Неужели вы намереваетесь вломиться в невинную обитель, в которой она скрывает свои дородные прелести?

– Не терзаясь ни опасениями, ни угрызениями совести, – ответил Танкред.

С этими словами молодой человек открыл дверь комнаты кухарки.

– Урсула, – позвал он, переступая порог.

Но даже не закончил фразу – в этом не было смысла. Урсулы, как и камердинера, не было.

– Вот так! – воскликнул Кастерак. – Сначала один, теперь вторая.

– Я не могу прийти в себя от удивления, – сказал Танкред. – Эта женщина очень набожна и безропотна. Чтобы куда-нибудь уйти, она всегда спрашивает у меня разрешения. Мне трудно представить, что…

– Ей подал дурной пример камердинер.

– Ну да! – воскликнул Танкред. – Но ее постель разобрана.

– Не более чем умелая мера предосторожности.

– Более того, она даже теплая. Урсула лежала в ней еще двадцать минут назад.

– Верно! – ответил Кастерак, обретая былую серьезность.

– Не знаю почему, но у меня на душе тревожно, – промолвил Танкред. – Теперь давайте заглянем в комнату Маринетты.

Танкред, а за ним и Кастерак поднялись еще одним этажом выше. Но, оказавшись на лестничной площадке, Мэн-Арди застыл, как вкопанный.

– Что там?

– Дверь спальни Маринетты открыта.

– Боже праведный!

И они поспешно вбежали в комнату.

– Здесь постель тоже разобрана.

– И теплая, – поддержал его Гонтран.

– Но простынь и одеяло смяты.

– Да, как будто… Послушайте, мой дорогой, все ваши слуги отправились провести вечер с друзьями. Ничего другого просто быть не может. Правда, тем самым они оставили ваш дом без присмотра.

– Помолчите. Маринетт никогда не выходит из дому без моего согласия.

– Сколько ей лет?

– Шестнадцать.

– Знаете, мой дорогой друг, никогда не говорите о шестнадцатилетней девушке, что она не может сделать то или это.

Танкред оставил без ответа эту тираду, несколько претенциозную, и продолжил поиски.

– Смотрите! Эта косынка вчера была на ней. Она вся измята!

– Эге! – произнес в свою очередь Гонтрат. – Здесь есть кое-что гораздо более серьезное.

– Что еще?

– И более пугающее. Вот, взгляните на белую мраморную доску этого комода.

– Где?

– Да вот же, красное пятно.

– Это кровь, да простит меня Бог!

– В самом деле кровь, – повторил Гонтран.

– А здесь клок вырванных белокурых волос. Здесь произошло что-то ужасное.

– А этот негодник Батистен, которого не оказалось на месте!

– Будем искать дальше!

– Вот здесь, на лестнице, еще одна капелька крови.

– По всей видимости, их похитили, – продолжал Танкред.

– Кто?

– Как «кто»? Бандиты, которые посмеялись над нами и бросили мне вызов.

– Пожалуй. Здесь, должно быть, разыгралось настоящее сражение. Своими окровавленными руками несчастное дитя хваталось за каждый металлический прут перил, следы идут до самого низа.

– Это ужасно, – произнес Танкред. – Вы никогда не видели эту девушку?

– Нет.

– Она само очарование. Шестнадцать лет, белокура, восхитительна. Ее внешняя простота не в состоянии кого-либо обмануть. Родители доверили ее Урсуле. Лишь бы эти мерзавцы ее не убили.

– В сложившихся обстоятельствах ей, может быть, лучше было бы умереть, чем…

Договорить Кастерак не успел.

Из дровяного сарая донесся глухой стон.

– Кто там? – гневным голосом молвил Танкред.

Стон стал громче.

– Голос женский, – заметил Гонтран.

– Это вы, Маринетта? – вновь спросил Мэн-Арди.

– Господин! Это господин! – закричала толстая полуодетая женщина, выходя из-за штабеля дров.

– Урсула, – произнес Танкред.

– Господин, спасите меня! – закричала кухарка, охваченная неописуемым ужасом. – Спасите нас.

– Что вы здесь делаете?

Каждое слово несчастной Урсуле давалось с огромным трудом.

– Где Маринетта? Что вы сделали с Маринеттой?

– Ох, господин! – наконец воскликнула кухарка. – Это ужасно.

– Что? Что? Говорите же!

– Их было по меньшей мере два десятка. Чудовища. Один из них ходил без ног. Какой ужас…

– Как по-вашему, кто они?

– Как «кто», господин? Демоны, дьяволы собственной персоной.

– У вас помутился разум.

– Ах! Если бы вы сами видели их черные лица.

– А Маринетта?

– И то правда! Маринетта! Ах! – запричитала несчастная женщина. – Они увели ее с собой.

– Увели с собой!

– Да, я слышала пронзительные крики, но они быстро смолкли.

– Ей заткнули кляпом рот, – заметил Кастерак.

– Больше вам ничего не известно? – спросил Урсулу Танкред, по-видимому, не желавший терять времени.

– Нет. То есть…

– Этих бандитов нужно догнать.

– Бандитов! – повторила кухарка. – Но господин! Это привидения, призраки!

– Вы от меня отстанете наконец?

– Но я их видела. У одного из них были крылья летучей мыши, настолько большие, что даже доставали до потолка. Другие были толстые и упитанные, со звериными мордами. Они танцевали вокруг меня. А убегая, я увидела, что их тела просвечивают.

– Да-да! Они замечательно разыграли эту комедию, – сказал Танкред. – Урсула, оденьтесь, накиньте быстрее что-нибудь на плечи и приходите к нам в обеденный зал.

Кухарка повиновалась, мелко стуча зубами от ужаса, который ее так и не отпустил.

По лестнице они спускались втроем – Танкред впереди, его друг сзади, Урсула между ними.

Оказавшись в коридоре, ведущем к выходу, они увидели на двери что-то белое.

Танкред подошел ближе.

– Эге, – сказал он, – мы стали жертвами самого дерзкого за все последнее время нападения.

– Что там? – спросил Гонтран.

– Новое доказательство наглости бандитов.

– Еще одно?

Танкред поднял подсвечник и сказал:

– Вот, читайте.

Кастерак, в свою очередь, тоже подошел ближе.

В деревянной двери торчал кинжал с белой рукояткой, больше похожий на драгоценную безделушку, чем на оружие. Им был пришпилен листок бумаги, на котором красивым, решительным почерком было написано: «Повелитель Монкрабо еще раз приглашает господина де Мэн-Арди с друзьями оказать ему честь и посетить замок Совиной башни. Господину де Мэн-Арди позволяется привести с собой всю полицию Бордо. Скорее всего, там ему расскажут, что стало с его юной служанкой».

– Какая наглость! Это уже чересчур.

– Неужели мы не накажем этих мерзавцев? – воскликнул Кастерак. – В конце концов, они не страшнее полудюжины медведей гризли, а мне не раз доводилось сталкиваться лицом к лицу с этими хищниками, из которых в живых не осталось ни одного.

– Пойдемте обратно в обеденный зал.