Мама тебя любит, а ты её бесишь! (сборник) - Метлицкая Мария - Страница 10

Мимо остановки с визгом проезжали машины. Когда прошло семь минут, а автобус не подъехал, Конрад заволновался. Странность усиливалась ещё и тем, что, кроме него, на остановке больше никого не было. Это могло означать только одно: все, кроме Конрада, знали, что автобуса не будет, и только он по своей невнимательности остался в неведении. Сверившись с расписанием ещё раз, он понял, что ошибся, и автобус приедет ещё через десять минут, потому что в это время автобус ходил раз в двадцать минут, а не раз в десять минут, как будет часом позже. Он встал со скамейки и подошёл к обочине, чтобы лучше увидеть, как автобус будет подходить к остановке. Он был очень зол на себя за невнимательность и за то, что не решился позвонить матери с работы. Но не возвращаться же ему теперь в кабинет, да и коллеги его не поймут. А интересно, почему вахтёр на него так странно посмотрел? Может быть, он уже всё знает и жалеет его? Конраду стало неприятно от этой мысли. А может быть, он удивился, что Конрад уходит так рано – когда рабочий день ещё не кончился? Конечно, именно этим и объясняется этот недоумённый взгляд! Недовольство вахтёра обеспокоило Конрада: он мог сообщить в отдел кадров, и его могли уволить за нарушение трудовой дисциплины без соблюдения трёхмесячного срока. Может быть, всё-таки вернуться и позвонить из бюро, таким образом можно убить сразу двух зайцев: быстрее позвонить маме и убедить вахтёра в своей благонадёжности. Так он подумает, что Конрад выходил на улицу обедать, а теперь вернулся и будет работать.

Конрад уже собрался вернуться, но подошёл автобус и перед ним распахнулась дверь. Конрад несколько секунд колебался, так что водителю даже пришлось его поторопить:

– Молодой человек, вы едете?

Конрад нехотя достал из кармана пальто проездной и показал водителю. Зайдя в автобус, он не садился, потому что никак не мог решить, ехать ли ему домой или всё-таки выйти и вернуться в бюро пешком. Мысль о недовольном взгляде вахтёра очень его встревожила. Конрад боялся, что, не разрешив эту проблему сегодня, он все выходные будет терзаться страхом, что в понедельник к нему применят административные санкции с бессрочным увольнением и ни о каких трёх месяцах раздумий о том, что ему делать дальше, тогда и речи быть не может. Проехав две остановки, Конрад нажал на красную кнопку, чтобы водитель остановился. Выйдя, он пошёл быстрым шагом в обратном направлении – в сторону бундестага. Количество автомобилей увеличилось. Все они куда-то торопились. Мало кто из работающих в Берлинском правительственном районе жил в Берлине постоянно, обычно служащие проживали в пригородах или даже в других землях Германии, а в Берлине снимали квартиру.

Конрад решил вернуться и дождаться, пока уйдут коллеги, чтобы потом позвонить матери из бюро. А если они спросят, почему он вернулся, он скажет, что забыл сделать одно важное дело, не допускающее отлагательства. На мосту, отделяющем Конрада от здания, пришлось ускорить шаг, потому что дождь и ветер усилились.

Забежав в здание, Конрад направился в комнату службы безопасности, чтобы показаться вахтёру, который недавно косо на него взглянул, но того не было, а на его месте сидела незнакомая женщина, вероятно, его сменщица.

– А ваш коллега где? Он вышел? – спросил Конрад.

– Кто? Хайнц? Так он ушёл уже полчаса назад. Его смена закончилась.

– Понятно, – разочарованно произнёс Конрад. – А когда он будет в следующий раз?

– Теперь его смена – в ночь с воскресенья на понедельник. А я могу вам помочь? – спросила женщина.

– Нет-нет, просто мне показалось, что ваш коллега хотел мне что-то сказать.

– Да? А как вас зовут? Я ему передам, что вы спрашивали.

– Хорошо, скажите, что я заходил в пятницу после обеда и спрашивал о нем. Конрад Фольксманн меня зовут. Я работаю в отделе обращений граждан, а сейчас я должен идти на своё рабочее место, так как меня ждут важные дела в моём кабинете.

– Конечно, я ему передам! – Посмотрев на Конрада с сожалением, женщина добавила: – Грустно, когда в пятницу вечером приходится работать!

Конрад кивнул и, не зная, что ответить женщине на это, показавшееся ему неоднозначным высказывание, побрёл в сторону лифта.

В кабинете, к радости Конрада, уже никого не было. Коллеги тоже ушли раньше, и это было как нельзя кстати. Он мог беспрепятственно звонить.

Конрад набрал номер телефона.

– Что? Не может быть! – услышал он голос матери. – Почему ты ещё в Берлине? Я тебя с минуты на минуту жду, а ты ещё даже не выехал из Берлина?!

– Мама, – начал Конрад робко, – мама, я сегодня не смогу приехать. Но ты не переживай, у меня всё хорошо, даже лучше, чем я ожидал. Меня, наверное, хотят повысить, потому что меня вызвала сама канцлер! – Конрад попытался придать своему голосу радостный тон.

– Сама канцлер! – Сначала Конраду показалось, что мать обрадовалась, но потом он понял, что ошибся. – Сама канцлер… – повторила мать. – Ну конечно, канцлер тебе дороже матери! Тебе все дороже матери! Если бы у неё, у этой твоей канцлерши, была совесть, она никогда не стала бы отвлекать чужого ребёнка в пятницу вечером от семьи. Как ей не стыдно?! А ты тоже хорош – не мог отказать?

Конраду стало стыдно, что он, сам не желая того, очернил доброе имя канцлера в глазах матери, но не нашёл другой отговорки, которая, как ему казалось, успокоила бы мать. А теперь получалось, что эта его отговорка не только не успокоила, но даже наоборот – взволновала мать. Возможно, было бы лучше сказать, что он заболел? Но тогда бы мать непременно приехала! Что ему оставалось делать, как не солгать? А теперь получается, что он своими выдумками задел мать за живое и она подумает, что он её разлюбил.

– Мама… – как мог более нежно и мягко произнёс Конрад. – Мне очень жаль, что я не смогу приехать… у меня нет выбора, поверь мне, иначе я бы обязательно приехал.

Но в ответ мать лишь сухо попрощалась и положила трубку.

Конрада очень тяготило, что пришлось солгать матери. Но ещё ужаснее было то, что ложь не помогла и мать обиделась на него. Он долго сидел в нерешительности, то поднимая трубку, то бросая её на рычаг, и размышлял, не позвонить ли ему матери ещё раз с извинениями и обещанием сейчас же выехать в Альтенбург? Или оставить всё как есть и позвонить в понедельник?

Посмотрев на часы, Конрад увидел, что уже начало шестого. Стояла тишина, и было слышно движение стрелки часов. Конрад встал и приоткрыл дверь в коридор. На серый ковролин падал тусклый свет. Здание было абсолютно пустым. Конрад закрыл дверь изнутри на ключ и сел за стол. Он долго сидел, а потом машинально включил компьютер, чтобы проверить почту. Конраду редко кто писал на личный ящик. Мать чаще общалась с ним по телефону, а университетские товарищи уже давно не писали ни электронных, ни тем более бумажных писем.

Каково было удивление Конрада, когда он увидел письмо с логотипом Фейсбука: «Ваш друг Михаэль Янзен прислал Вам сообщение».

Конрад перешёл по ссылке и увидел сообщение. «Привет, дружище! – писал Михаэль. – Как поживаешь? Ты по-прежнему работаешь в отделе «жалоб и предложений»?:-)»

Интересно, почему это Михаэль заинтересовался Конрадом? Он никогда не писал ему, а тут вдруг объявился ни с того ни с сего. Сначала он хотел было оставить сообщение без ответа, но, поразмыслив, пришёл к выводу, что Михаэль с его обширными связями в политических кругах – он всё-таки стал депутатом бундестага – мог бы помочь ему с новой работой, и поэтому ответил максимально приветливо: «Да. А ты?»

Но Михаэль не стал отвечать на вопрос Конрада, а сразу перешёл к сути: «Я на днях был в Москве с парламентской группой, ко мне обратилась одна милая журналистка с просьбой рассказать, как обычные граждане могут достучаться до канцлера. Я не стал говорить ей, что никак, и пообещал связать с одним интересным собеседником, имея в виду тебя. Ты же не откажешь мне в просьбе пообщаться с юной особой на ставшую столь близкой тебе тему?;-)»