Пастырь Добрый - Фомин Сергей Владимирович - Страница 41

   Перед чтением Евангелия перекрестись и скажи: «Господи, вразуми меня, дай мне понять, что тут есть». И после этого бывает, что нечаянно находит как бы какое осенение и начинаешь понимать смысл того или другого; и вот тогда надо взять и записать эти мысли.

   Установи порядок во всем, с мамой будь хорошая, с сестрами не ссорься, тетю не обижай. Ну, вот, пока и будет с тебя, а потом мы с тобой еще что–нибудь возьмем.

   Порядок чтобы у тебя был во всем… У меня тут был один немец, а у немцев, ведь, знаешь, какой во всем порядок–то, так вот он рассказывал: были у него там гости… а у него был такой порядок: как 10 часов, так чтобы все были по местам. — Вот подходит время спать ложиться, он и объявляет, что через десять минут огонь будет потушен. Ну, все подумали, что он шутит, никто и не обратил на это внимания. Вдруг — смотрят — темно… А я его спрашиваю: «А как же гости–то?» — «А как хотят, — говорит, — если они такие безпорядочные». Вот он, хоть и немец, а поучиться у него есть чему.

   Нападут мысли, гони их: «А я вам не сочувствую, Кресту Твоему поклоняемся, Владыко, и св. Воскресение Твое славим», — вот и все.

   Мысли нехорошие гони, а какие появятся, тащи их за ушко, да на солнышко. (Батюшка потянул меня за ухо).

   Строже будь к себе. (Разговор шел о воздержании в пище, батюшка был очень серьезен). Все спишь, смотри не проспи.

   Молиться надо по–детски, с твердой верой.

   Ну, подожди, вот я тебя за это на свободе — за уши!..

   Лишнее поела, значит нет в тебе никакой разумности, когда даже лишняя чашка воды и та может нас возбуждать.

   Отца духовного не слушаешься, значит нет в тебе преданности Богу.

   Я тебя молю, ради Бога, следи за собой… Ради Бога, будь внимательна.

   Царствие Небесное нудится и только употребляющие усилие восхищают его, а ты палец о палец не ударишь.

   — …Батюшка, иногда бывает так тяжело, что хочется к кому–нибудь пойти и заплакать.

   — Ну, нет уж, не надо, у тебя есть одна помойка — о.Алексей, — ты в нее и вали все, а другим не надо.

   — Чем отличить пост от обычного времени, ведь теперь почти все одинаково: и пост, и нет поста, совсем не чувствуешь поста? (была голодовка).

   — Усилить духовный пост.

   — Да, ведь, этот пост всегда должен быть?

   — Очень хорошую мысль ты провела. Да где уж нам всегда–то, а тут тебя будет мучить, что, мол, я что–то не делаю, и скорее будешь поступать как надо.

   Страсти, если хочешь, истребляй теперь же, а то поздно будет. У меня тут одна дама, так у нее страсть — взять чужое; она мне со слезами говорила, что была в одном доме и, вот, ложку серебряную увидела, и когда все ушли, она взяла ее. Теперь мучит это ее, а с собой справиться не может, в привычку у нее это вошло.

   — Батюшка, говорят Иисусову молитву нужно читать не только с любовью, но и со страхом, а я страха никакого не чувствую.

   — Со страхом… а ты подумай, что тебе Господь дал и дает, а ты Его чем благодаришь?..

   Светло смотри вдаль; не надо уныния.

   А ты старайся, чтобы я тебя мог не только за уши вытягивать, да на прежнее место ставить, а и каждый раз немножко повыше.

   Считай себя хуже всех, — да ты и так хуже всех.

   Спите вы все, а теперь время исповедническое. Может быть, и мне придется… Я–то готов, а вы–то что тут будете делать?..

   — Что же теперь делать–то, батюшка?

   — Ну, я думаю, Бог милостив — ничего… а для этого нужно молиться побольше, да самим получше быть.

   Будь хорошей, вот, с нынешнего дня. Сегодня память Марии Египетской; ты хоть и не Египетская, ну все равно. Так вот, с сегодняшнего дня и начинай, а я за тебя буду молиться, чтобы Господь тебе дал память смертную.

   Будь хорошей: опорой маме, руководительницей сестрам… Вон сколько я тебе послушаний–то дал.

   — Батюшка, читаю молитвы, но это все как–то без души. Батюшка помолчал, я повторила то же.

   — Да читай внимательно, без какой там еще, без души, по–толстовски что ли?..

   Раздражаться не стоит, не стоит.

   Желай счастья всем и сама будешь счастлива.

   У меня тут один рассказывал, что прочел он какой–то грех в книге, и не понял, что это такое, и вот, начал все делать, чтобы узнать как–нибудь, что это значит; покупал книжки разные, читал. Наконец, понял и сделался поклонником его (этого греха). Так что я этих вопросов не одобряю; не знаешь, и не надо.

   Когда бываешь в чужом доме и подают скоромное, не следует отказываться и тем осуждать других. У меня отец был близок к митрополиту Филарету[525] и вот было так: митрополит Филарет часто бывал у одного там… Раз приходит как–то, застал обед, а пост был. Хозяин сконфузился, не знает, как быть — пост, а у него курица, что ли, там… А митрополит Филарет подошел к столу и сам попробовал все… Вот как они поступали.

   — Иногда по уставу не полагается класть земные поклоны, например, до Пятидесятницы и в другие праздники.

   — А на это я вот что скажу: иногда чувствуешь, что и на икону–то, на Лик Господа смотреть не достоин, как тут не положишь поклона; я вот, например, не могу не поклониться в землю, когда поют: «Поклонимся Отцу и Его Сынови и Св.Духу»… (всенощная под воскресение). Невоздержаться — не грех, а поклон положить — грех?..

   Как достичь смирения? Чаще входи в себя; считай себя хуже всех.

   Если к молитве примешиваются недолжные мысли и чувства, то помолись: «Инсусе Сладчайший, я сознаю свою немощь, прости мне».

   Желай счастья всем, и сама будешь счастлива.

   — …Батюшка, как тяжело думать о том, что Вас не будет.

   — Глупыш, я всегда с вами буду. Я ничего ни против кого из вас не имею, и ото всех вас у меня останется лучшее воспоминание. Если обрету дерзновение, то за всех вас буду молиться. (Прощеное воскресение).

   Любить всех — легко сказать… Полюбить всех есть дело жизни и опыта, и опыта не малого.

   — Как достигнуть смирения?

   — Чаще входи в себя… Считай себя хуже всех. Господь Сам сказал: «Мы придем и обитель у него сотворим». Для этого–то и нужно работать, неустанно работать над собой.

   Все вы горячие… Я вот предлагаю одно средство, может быть, последнее: все вы знаете, что я вас люблю всех и все ваши переживания для меня все равно, что мои собственные, или моего сына или дочери… Так вот, когда вам захочется кого–нибудь обидеть, что–нибудь сказать, вспомните меня.

   А за зло надо платить добром. Часто бывает, что эти люди (враги) говорят нам то, чего мы сами–то за собой не замечаем.