Я знаю - ты врёшь! (СИ) - "Аира" - Страница 27

- Не гей, - спокойно согласился Глеб. И чашку свою все таки отпустил. Медленно поднялся и отвернулся к плите. Вскоре до меня дошло, что он заваривает мне обещанный чай. А еще через минуту до меня медленно, как до утки, дошло понимание, что Глеб таки признался... но вот что мне теперь делать с этим признанием? Сообщить, что я этому очень рада? И-и? Ноги ему мои, безусловно, нравятся, а я сама?

И вообще меня очень волновал вопрос на фига он всю эту ерунду с голубизной придумал? Вообще странно - родители его подозревают (ну, и может еще кто-то) и их он пытался убедить, что нормальный, а меня почему-то наоборот. Бред какой-то...

Глеб поставил передо мной чай и мои любимые вафельные палочки в карамели с шоколадом и я, медленно опустив ноги, села как подобает за столом. Хотела подождать пока парень вновь займет место напротив меня, но он замер у кухонного стола, упершись об него, так что мне ничего не оставалось как задать, наконец, терзавший меня вопрос:

- И зачем?

Глеб пожал плечами и некоторое время рассматривал меня из-под полуопущенных ресниц - под этим взглядом стало как-то неловко и теперь уже я поспешила спрятаться за чашкой.

- Пару месяцев назад, после очередного выступления в "Атлантике", случайно столкнулся с твоим двоюродным братом...

- Егором? - зачем-то уточнила я, хотя брат-то у меня всего один. И Глеб знал об этом, поэтому насмешливо улыбнулся и подтвердил:

- Да, с Егором. Он был там со своими приятелями. И вот один из них, похоже, имел на тебя виды, - Хлебушек нахмурился, задумчиво глядя на меня, но потом тряхнул головой, словно отгоняя непрошенные мысли. - И Егор заявил ему, что у тебя какие-то проблемы с мужским полом и ты подпустишь к себе разве что гея...

Я удивленно воззрилась на парня. С чего бы это Егору такое говорить? Да и вряд ли кто-то из его приятелей мог положить на меня глаз - пересекались мы редко, "роковой женщиной" я себя совершенно не ощущала, да и как бы "старовата" я для них уже. Разве что они имели ввиду двоюродную сестру Егора по отцовской линии - Маринку, ей как раз 18, а Глеб просто не так понял.

- ... Вот я и решил... притвориться, чтобы ты согласилась переехать ко мне... быть ближе.

- Мы даже не были толком знакомы, - выдавила я, подозревая, что соседушка мой все таки "с приветом".

- Ты произвела на меня неизгладимое впечатление там, в "На вершине", - взгляд парня вновь заволокла тоска и я поняла, что сейчас он скажет что-то, что ему самому не нравится. - Теперь, когда ты знаешь, что я не гей, ты съедешь?

Съеду?

Машинально отхлебнув горячего чая, я обвела кухню рассеянным взглядом. Мои любимые занавесочки - сама выбирала, тарелки с нежно-салатовым орнаментом в виде листиков - весь мозг Глебу вынесла прежде, чем остановилась именно на них в магазине, кувшин для воды и вазочка для фруктов, миленькое полотенце с собачкой Boofle, также появившиеся на кухне благодаря мне... И самое главное: растрепанные светлые волосы, черные ресницы, синие тоскливые глаза, прямой нос, прикушенная нижняя губа, голые плечи... эм-м, дальше лучше так уж пристально не разглядывать, а то как-то жарко становится - надо бы форточку открыть, проветрить. Но я точно не собираюсь отсюда съезжать. И расставаться с этим недогеем тоже не собираюсь, потому что от одной только мысли об этом, становится не по себе.

- Не дождешься, - ответила я и сердце приятно ёкнуло оттого, как Хлебушек облегченно выдохнул. Значит, и он не хочет чтобы я уходила. Но блин... ни слова о любви ведь сказано не было... да вообще ни о каких чувствах! Что это вообще за неизгладимые впечатления такие?

- Хорошо... В смысле, отлично! Я... я рад, да... - Глеб замялся, словно собираясь сказать что-то еще - надеюсь, то самое. Но он лишь тяжко вздохнул и спросил совсем другое: - На каток поедем?

А, да, Глеб еще в пятницу говорил что-то про каток, но как же не хочется никуда ехать сегодня. Лучше остаться дома и подразнить кое-кого...

- Давай лучше дома останемся - закажем суши, фильм какой-нибудь посмотрим?

Не могу утверждать, но мое предложение, кажется, вызвало у Глеба ряд каких-то занимательных ассоциаций - некоторое время он таращился на меня враз потемневшими глазами, а после, наконец, отлепив свою задницу от кухонного стола, загадочно заявил:

- Пойду кровать перестелю, - и направился... ну, видимо, в свою спальню.

Я же к нему в комнату торопиться не стала. Сначала долго и тщательно мыла посуду, затем также тщательно вытирала крошки со стола, словно мантру повторяя, услышанное от Ксюхи четверостишье (Бог знает, откуда она берет этот фольклор):

- В каждой хорошенькой девушке, в каждой застенчивой лапушке, могут быть тайно припрятаны, страстные гены прабабушки... - при этом у меня мелко тряслись руки и самой от этого становилось смешно - я собиралась наглеть и мне было страшно.

Но, как бы я не тянула время, с кухонными делами, в конце концов, было покончено и я поплелась искать Глеба.

Почему-то вдруг представилось, что сосед ждет меня на кровати... голый, да-да... еще и с розой в зубах. Но все оказалось гораздо прозаичней. Нет, он действительно сидел на кровати, привычно подсунув под спину подушку и терпеливо ждал, когда же я приду смотреть фильм, но вовсе не голый - напротив, еще и футболку натянул. Никогда не думала, что один только вид футболки, которая мне, между прочим, очень нравилась, может вогнать меня в уныние.

- Что смотреть будем? - как ни в чем не бывало поинтересовался этот... злыдень.

- А что есть? - также спокойно поинтересовалась я, устраиваясь рядом с Хлебушком, благо подушечку он мне тоже приготовил.

- Ну, я "Хоббита" скачал... - я отчетливо ощущала, как сердце мое колотится где-то в горле... или животе - довольно странное чувство, но я все равно заставила себя как бы между прочим сползти чуть ниже и положить свою голову Глебу на плечо. Блин!!! Да ведь этот хмырь, притворяясь голубым, беззастенчиво пристраивал свою черепушку у меня и на коленях, и на животе. - ...Эмм... кхе-кхе... и еще пару мультиков можно, - хрипло закончил парень.

- Давай "Хоббита", - решила я, сползая головой Глебу на грудь - все таки плечо у него оказалось жестковато. Зато теперь у меня под ухом барабанная дробь - надеюсь откачивать соседа не придется, как-никак инфаркты в его возрасте редкость.

Уставившись в телевизор, я попыталась абстрагироваться. Однако происходящее на экране казалось вялым и скучным. Да и в сюжет мне было никак не вникнуть, а всё потому, что мысли мои вопреки желанию были направлены совсем в другое русло. Впрочем, это не мешало мне действовать согласно моему, спонтанно возникшему плану, а именно, усыплять бдительность Глебушки - тихонько лежать не шевелясь и вообще выражать крайнюю заинтересованность фильмом - слава Богу, обсуждать его Глеб пока не стремился, хотя обычно уже сначала просмотра то он, то я высказывали свое мнение относительно происходящих в фильме событий.

Двадцати минут на усыпление бдительности мне казалось достаточным. Тем более, что у меня уже занемела правая нога, а левая пятка нещадно чесалась. Ну что ж, значит, пора. Вздохнув, я осторожно пошевелилась и уже собиралась заявить о своей несчастной ноге, как вдруг почувствовала осторожное прикосновение к моей спине - Глебкины пальцы едва ощутимо прошлись вдоль позвоночника, заставив мурашки дружно активизироваться и вызвав мгновенный спазм в животе. Не знаю, что это было, но я хочу еще.

И Глеб не заставил девушку ждать. Теплые пальцы прошлись по позвоночнику увереннее, на третий раз я некультурно застонала, до чертиков испугавшись такой своей реакции на простое поглаживание.

- Ай-ай, спину свело, - нашлась я, пытаясь выпутаться из объятий соседа, ради небольшой передышки.

- Так давай помассирую.

Ну, ведь грех же отказываться... И я согласилась.

Глеб скатился с кровати, я же наоборот, растянулась на животе по центру, уткнувшись носом в нагретое нашими телами одеяло, от которого слабо пахло сиренью. Голые плечи и ноги при этом холодил едва ощутимый ветерок - от балкона сквозило. И мне было хорошо. Глаза сами собой закрылись.