Лонтано - Гранже Жан-Кристоф - Страница 3

Эрван никогда не пытался разузнать о делах отца, но не питал никаких иллюзий относительно его тайной деятельности. Морван убивал, крал, мошенничал, шпионил, шантажировал – и все в интересах Республики. Это его более-менее отличало от обычного уголовника.

Возведенный в ранг префекта, когда к власти пришел Ширак, он продолжил выполнять свои прежние обязанности на одном из этажей здания на площади Бово.[15] Кто ж меняет команду, которая выигрывает. Саркози оставил его на месте, и хотя Морван давным-давно достиг пенсионного возраста, при Олланде он все еще был там, теперь уже в роли советника министра внутренних дел, хотя и не числился ни в одном штатном расписании. Прозванный когда-то Левым Паскуа, он походил сегодня на один из тех лежащих под землей старых снарядов, которые категорически не рекомендуется трогать – вдруг взорвется.

Внезапно Эрван осознал, что тревожный звоночек уже прозвенел.

– Чертова шлюха, и ты называешь это жратвой?

Струйка холодного пота пробежала по позвоночнику. Ругань отца обладала властью мгновенно переносить его в детство. Он уже дрожал. Сердце билось где-то в горле.

– Папа, замолчи!

Морван что-то пробурчал себе под нос. Эрван оглядел сотрапезников: Лоик пребывал в полудреме, Гаэль настукивала на клавиатуре мобильника, дети уткнулись в свои тарелки. Даже Мэгги продолжала подавать с безразличным видом.

– Могла бы и отложить телефон, – бросил патриарх, обращаясь к Гаэль. – Мы за столом.

Молодая женщина и головы не подняла. У нее был профиль примерной школьницы под копной светлых, почти белых волос. Овальное лицо, высокие скулы, неестественно бледная кожа. Как и Лоик, она унаследовала былую красоту матери. Гаэль носила одежду лучших марок, сногсшибательно дорогую, но с той рассеянной небрежностью, которая граничит с пофигизмом.

– Эй, я к тебе обращаюсь!

– Что?

– Ты могла бы больше ценить те моменты, когда мы собираемся вместе, и…

– Это по работе.

– В воскресенье?

– Ты ничего не понимаешь в том, чем я занимаюсь.

– Будь уверена, опыта в шоу-бизнесе у меня побольше, чем у тебя!

Она презрительно повторила вышедшую из моды формулировку:

– Шоу-бизнес!

– Эти твои актеры с продюсерами – они все сексуально озабоченные шлюхи и…

– Дорогой, не при детях!

С шокированным видом Мэгги водила по столу щеткой, чтобы собрать крошки.

– Я больше не хочу, – бросила Гаэль, отодвигая свой стул.

– Не смей выходить из-за стола!

Она встала, не ответив. Бояться ей было нечего: Морван никогда не поднимал руку на детей. Ругательства и тумаки приберегались для их матери.

– Гаэль, я тебя предупреждаю…

Она показала ему вытянутый средний палец и исчезла. Лоик, с полуприкрытыми глазами, беззвучно рассмеялся, будто смотрел сквозь затемненное стекло. Мэгги ушла на кухню. Малыши, по-прежнему бессловесные, казалось, были заинтригованы загадочным жестом.

Пальцы Эрвана вцепились в подлокотники. Ничего не изменилось: только он один был настороже, только он один дергался за всех. Всегда готовый вмешаться, всегда готовый бороться против сил зла в собственном клане. Он был Цербером, псом Аида.

И будто в подтверждение, Морван скомандовал:

– Эрван, ко мне в кабинет!

Берлога Старика была заставлена экзотической мебелью и странными пугающими предметами, по большей части из Конго. Вогнутые табуреты, подушки под спину из плетеной кожи, масляные лампы, сделанные из дротиков… Маски, скульптуры, амулеты на этажерках, казалось, вышли из одного и того же ночного кошмара. Головы с выжженными глазами, оскалившиеся острыми зубами рты, женщины с убийственными грудями…

Гвоздем коллекции, в прямом смысле слова, был набор фигурок, пронзенных металлическими остриями и бутылочными осколками, покрытых цепями, волокнами и окровавленными перьями, – минконди[16] из Майомбе, что в Нижнем Конго. Эти статуэтки служили оружием против колдунов и их заклятий. Морван много раз объяснял сыну: нганга, целитель, приводил их в действие, втыкая гвоздь или осколок стекла.

В этих фигурках заключался еще один потайной смысл: именно они вдохновили серийного убийцу, которого Грегуар задержал в 1971 году. Душегуб превращал свои жертвы в обрядовые статуи, нашпигованные сотнями гвоздей, осколков зеркала и металлических обломков. Эрван был уверен, что отец украл свои статуэтки в самом логове преступника…

Грегуар снял пиджак. Даже в воскресенье он не изменял привычной одежде: небесно-синяя рубашка от Шарве с белым воротничком, черный галстук, старомодные подтяжки в форме перевернутой буквы «Y». Он устроился за письменным столом в кресле с высокой спинкой, увенчанной двумя головами антилоп.

– Кэрверек – знакомо название?

– Нет.

– Такое местечко в Бретани.

– Еще одна семейная колыбель?

– Не мели языком. Там есть школа военно-морской авиации. Я пошлю тебя туда завтра. Какая-то история с дедовщиной.

– Ты шутишь?

– Дедовщина, повлекшая смерть человека.

Эрван опустился на стул. Отец открыл ящик стола и извлек из него телекс:

– Курсант спрятался в бункере на острове, чтобы избежать испытаний при посвящении. Просидел там ночь с пятницы на субботу. Но ему не поперло: утром это место было выбрано целью тренировочных стрельб. Все разнесло в клочья.

– Хочешь сказать, в пацана попал снаряд?

Старик протянул ему листок:

– На данный момент это все, что мы знаем.

Эрван пробежал глазами депешу. Историям отца он никогда не доверял. А эта звучала еще фальшивей обычного.

– Я ничего об этом не слышал.

– Даже Франс Пресс не в курсе. Все решили помалкивать, пока не будет приличной версии.

– И ты рассчитываешь на меня, чтобы ее озвучить?

– Именно.

– А почему не местная полиция?

– Потому что дело деликатное. Посвящение новичка, которое пошло наперекосяк. «Рафаль»,[17] угробивший новобранца. И МВД, и Минобороны хотят объективного расследования, проведенного уголовной полицией. Чтобы их ни в коем случае не заподозрили в том, что они пытаются спустить дело на тормозах.

– А я окажусь между молотом и наковальней?

– Послушай, съезди туда, собери факты, напиши отчет. Basta cosi.[18]

– И в каком качестве ты меня отправишь?

– Спецзадание. Я разберусь с главной конторой. Придумаю, под каким соусом. Выедешь завтра утром, вернешься в среду. Нужен хороший коп, и я выбрал тебя. Когда военные увидят твой послужной список, они заткнутся.

Ясный намек на его боевое прошлое: за время работы в бригаде расследования и вмешательства Эрван трижды побывал на линии огня. Он убивал. Он был ранен. Есть чем впечатлить служивых.

– Ты хоть уверен в этой истории?

– В деталях нет. Но по словам полковника Винка, директора школы, это несчастный случай. Абсолютно идиотский, но все же именно несчастный случай. Новость, безусловно, не слишком хорошая: от этого дела несет бардаком, а дерьмо забрызгает всех. Твой отчет позволит определить, кому за что отвечать.

Эрван разглядывал утыканную гвоздями статуэтку с широкой плоской головой и очень длинными руками. По словам отца, она призвана вызывать у колдунов конвульсии и смертельное исхудание. Эрван частенько задавался вопросом, не она ли вызвала анорексию у Гаэль.

– А местные стражи порядка?

– Есть договоренность о сотрудничестве с отделом расследований в Бресте, но за штурвалом ты. В прокуратуре меня твердо заверили.

В комнате раздалось гудение. Заработал телекс. Эта картина была с детства знакома Эрвану: отец, поджидающий сообщений из штаба. Мальчишкой он воображал отца начальником вокзала, следящим за поездами и расписанием, – вот только составами здесь были убийства, изнасилования и прочие преступления всех видов.