MEMENTO, книга перехода - Леви Владимир Львович - Страница 25

а когда летишь, молния Полновременья пронзает кишки, позвоночник, башку, и уже у самого вот-вот-вот………………………….

…просыпаешься в другой жизни, все как обычно, был сон какой-то, а смерти будто и не было, но кошмар ее в тебя вшит и, как сверхновая звезда, беспрерывно взрывается; уйма еще инкарнаций требуется, чтобы боль эта израсходовала свои мегатонны и выжглась. Я там, внизу, умудрился очнуться, лежал кровавым мешком на коряге, весь вдрызг расколоченный, парализованный, и полночи меня жрал острозуб с безумно вонючей пастью, не оставил ни косточки.

Прости, Верхний, сам знаешь: когда столько в тебе времен и судеб…

Из древочелов, прыгнувших вслед за Абзз, трое уцелели: отзывчивая самка, пытавшаяся помочь Абзз, идентификатом ее был звук Иивв, она и раньше ко мне льнула, у меня на нее привставал, но не более, я однолюб; юная красивая сестра Абзз, жившая на дереве без идентификата, на земле ставшая Иилл; и сигма-подросток, сын Абзз и Ахаа, мой шустрый и грустный Фаа, единственный из моих детенышей, сдавленно рыдавший, а не смеявшийся, когда меня опускали. Позднее он идентифицировал себя как Аадд. Пройдя через множество поколений, идентификаты эти, фонетически изменившись, но сохранив некоторую узнаваемость, перешли к дальним потомкам как всем известные имена: Ева, Лилит, Адам.

Оператор постарался: все трое упали в одну и ту же большую глубокую яму, образованную вывороченным корнем сраженного молнией огромного венцелистного небодендрона. На дне ямы была дождевая вода и лежало много свежих обломанных ветвей с мягкой листвой и сочными плодами агаа. Это и спасло бедолаг: первые дни после падения они отлеживались, прячась под листьями, могли подкрепляться и пить. Устроили себе в яме гнездо. Потом, осмелев, начали выбираться наверх и постепенно вписались в полную жути реальность хуу-хуу. На высокие небодендроны больше не забирались, ловко влезали только на небольшие деревья, для спасения от крупных наземных хищников этого было достаточно, а с более мелкими пришлось научиться сражаться. Основой выживания стало постоянное предельное напряжение психических и физических сил, взаимовнимание и взаимопомощь. Без этого не прожили бы и полусуток.

Еще не вполне возмужав, юный Аадд, передатчик генов Абзз и Аах, кровинка моя хвостатенькая, стал супругом обеих самок. Они делили его без ревности, благо, подростковый гормональный взрыв обеспечивал их плотские нужды с лихвой. Наплодили много детенышей. Большинство погибло. Выжившие набирали силу и опыт, смелели, плодились еще отчаяннее, мутировали проектно и внепроектно. Впереди было исчезновение остатков хвоста, минимизация шерсти, увеличение и усложнение мозга, освоение плотоядия, прямохождения, членораздельной речи, изготовление орудий, развитие зачатков рефлексии – короче, гоминизация (приближение уровня развития к человеческому – ВЛ).

Верхний, Верхний, ну где справедливость? Как и всех следующих самовольников, сделали меня Наблюдателем без права вмешательства. Все отрезки Стрелы Времени, кроме самого кончика, на котором удобно, несмотря на отсутствие задницы, восседаешь, для тебя единая многообъемная живая картина, доступная обозрению и переживанию. Живи себе в прошлом из будущего или наоборот, как желаешь, давай только Наверх периодические отчеты, что все в порядке или не совсем или совсем не. Задумчивое такое бессрочное наказание.

А ведь я все-таки номер первый – пионер-протестант. Автор идеи финального самообслуживания, первооткрыватель возможности стать собой путем отказа быть тем, что из тебя сделали, – первопроходец свободы сдохнуть. Я впервые в живом мире осмелился противопоставить несокрушимой мощи звериного насилия, непреходящему торжеству подлости – смерть, смерть по собственному решению и исполнению. С моего биологического идиотизма и началось так называемое человечество, а в нем эта, как ее… Вертикаль духа – да-да, летя вниз, я летел Вверх!.. Вслед за мной сонмы этих дурачков убивали себя, убивают и будут убивать дальше, будут тянуть за собой следующих и следующих, жуть безумная, да, но ведь именно суицидабельность, привнесенная мною в их генофонд, создала основу для будущей совести и самопожертвенного альтруизма. Распятый, возопивший к Гениалиссимусу «Боже, зачем ты меня оставил?» – он тоже с моей генетикой, тоже и влекся к смерти, и боялся ее…

Предтечей Смертию Смерть Поправшего, не ведая о том, был именно я, Верхний, ты этого отрицать не можешь. А сколько поубивалось вслед за ним, в подражание ему и во имя его, сколько мучеников, добровольных и недобровольных!.. Распятый знал, хоть отчасти, на что и зачем идет, и до самой грани необратимости, в отличие от Иуды, имел свободу выбора и выхода из своего положения. У меня же – тогдашнего, маломозглого забитого существа с первой искрой самосознания и достоинства, не было другого способа сохранить эту искру и передать потомкам, кроме как полететь из нашего вкусного жестокого поднебесья в смерть. Выбора не было, я и понятия не мог иметь ни о каком выборе. Откуда мне было знать, что моим беспарашютным полетом вниз головой зачинается племя нынешних планетовладельцев, что я и есть первый его выросток, тушкой которого удобрили почву будущего… а самым первым был мой малыш…

Скажи, Верхний, скажи по совести: разве я не заслуживаю хоть каких-нибудь льгот? По мне что угодно, хоть вечный лед, хоть вечный огонь, лишь бы вырваться из этой тягомотины. Поспрошай там по иерархиям, может, скоро уже другой порядок введут? Гениалиссимус не из тех, кто держится за старье!

Забавно и печально было наблюдать, как струится сквозь эволюционные потоки многоветвистая гроздь прагоминид. (Животных дочеловеческого ряда, из которого выделилась линия гоминид, предшественников человека. – ВЛ) Каких только не перебывало в отбракованных пробах! – и полукопытные, и четырехсердые, и перепончатопалые, и игловолосые, и лопаткожаберные, и плечеухие, и задоглазые, и с хоботообразными пенисоидами на носах, и с чем-то вроде отдельного мозга в каждой из лап.

Огромный горилла из моего тарзанского альбома для Тани

Попытались запустить три линии макрочелов. Самые большие не уступали размерами солиднейшим из динозавров. Перебив друг друга и опустошив около трети лесов Пангеи (древней Земли, еще не разделившейся на континенты. – ВЛ), исполины вымерли. Смутная память о них осталась в мифологии – титаны, колоссы, атланты, циклопы, потом всякие Гулливеры, Кинг-Конги…

Библейский Голиаф был уцелевшим потомком одной из самых скромных по габаритам ветвей. Отдельные экземпляры успели смешаться с перспективными среднеразмерными линиями и внести вклад в генофонд квазисапиенсов: следы великанской породы временами сгущаются и производят особей выдающегося роста. Баскетбол стал игрой для тех, у кого макрочелских генов больше, чем у других.

Из тарзанского альбома для Тани: пигмей

Запускали и разнообразных минигоминид, память о которых осталась в сказках о гномах, эльфах и прочих приземистых существах. Эти малыши вымерли тоже, не успев массово поумнеть настолько, чтобы скомпенсировать недостаток грубой физической силы; к тому же у большинства был слабенький и капризный иммунитет. Но и они оставили генетический след: лилипуты и карлики, малочисленные пигмейские племена Африки и Азии многими чертами напоминают тех шустрых головастеньких коротышек, которые шныряли когда-то в пангейских джунглях.