Кремль 2222. Кенигсберг - Выставной Владислав Валерьевич - Страница 43
- Предыдущая
- 43/70
- Следующая
То ли тоже были жертвой этого странного Равновесия и пока не рассматривали всерьез настоящего штурма. Впрочем, все были прилично вооружены и вид имели куда более грозный, чем амберы, – пусть даже в своих костюмах химзащиты. Даже досюда доносились их хриплые голоса и мерзкий смех. Идти на встречу с ними не хотелось категорически.
Но по центру чистого пространства между стеной и развалинами одиноко сидел какой-то тип. Именно сидел, с удобством положив ногу на ногу, – шут его знает на чем, на складном стульчике, что ли? В этом самодовольном типе нетрудно было узнать старого знакомца.
– Точно – Балабол! – удивленно проговорил Книжник.
Странное дело – он чуть ли не радость испытал, как от встречи с добрым приятелем. Сам себя одернул: этот гад тем и берет, что его принимают за эдакого забавного «обаяшку». Самому же ничего не стоит всадить нож в спину тому, кто еще пять минут назад считал его своим лучшим другом.
– Ну, я пошел, – решительно сказал Книжник.
Зигфрид чуть хлопнул его по плечу:
– Только осторожно там с ним. Смотри в оба. И не дерзи почем зря. Выясни, чего хотят, – и назад. Мы у ворот будем. Если что не так пойдет – падай на землю ничком и не дрыгайся. Отобьем.
Книжник улыбнулся в ответ. Друзья молча пожали друг другу руки.
Уже услышав за спиной треск закрывающихся ворот, Книжник ощутил робость. Чуть позади, за спиной, стояли Зиг и Три-Три, но он даже не стал оборачиваться – чтобы не спугнуть собственную решимость. Он просто выдохнул – и пошел вперед, под этим бесконечным дождем навстречу собственному страху.
Развалившаяся на стуле фигура в лоснящемся влажном плаще выглядела отсюда вполне безобидно. Вскоре удалось разглядеть и лицо переговорщика. Балабол вовсю скалился, глядя на приближавшегося семинариста, и выглядел вполне довольным жизнью. Даже дождевые капли, струившиеся по лицу, ничуть ему не мешали.
– Кого я вижу! – радушно воскликнул Балабол, всплескивая руками. Со стула он, впрочем, не поднялся.
Это был ловкий ход: Книжник был вынужден стоять навытяжку перед противной стороной переговоров, отчего Балабол получал явное психологическое преимущество. И тогда семинарист сделал то, чего не ожидал от себя самого. Он сел – прямо посреди огромной лужи, сложив ноги наподобие «позы лотоса» и вытянув спину прямо, как учили в Семинарии на занятиях практической гимнастики. Странное дело, но этот ход несколько сбил спесь с надменного переговорщика. Даже в луже Книжник выглядел теперь со стороны эффектнее и солиднее этого фигляра со складной табуреткой.
Балабол заерзал на месте – и вдруг расхохотался:
– Ну и ну! Чего в лужу сел? Чувствуешь, как зад горит уже?
– А тебе доктор прописал беречь седалище-то? – спокойно отозвался Книжник. – Это правильно – неровен час геморрой застудишь.
Балабол осекся – и рассмеялся снова. Покачал головой, спросил совсем по-приятельски:
– Ну, как сам?
– Да ничего, спасибо, – нетерпеливо отозвался Книжник. – Скажи лучше, зачем вы схватили Пророчицу?
– Кто ее схватил? – Балабол довольно натурально изобразил удивление. – Никто ее не хватал.
– Как это – никто? Она у вас?
– У нас. Только никакого насилия! – Балабол шутливо поднял руки. – Она сама к нам пришла. Точнее – к ребятам из Семи Ворот.
Балабол кивнул в сторону фигур в тени руин.
– Как – сама? – упавшим голосом проговорил Книжник. – Зачем?
– Хочешь – у нее спроси, – криво усмехнулся Балабол. – Да только она не просто так пришла. Она сказала, что сюда, в Логово это самое, пришли три чудика и принесли кое-что, что им не принадлежит. Но очень нужно хозяевам. Смекаешь? В общем, она сказала им, а они – мне. И вот мы все здесь, чтобы решить это дело ко всеобщему взаимному удовольствию.
Естественно, семинарист понял, о чем речь. Затянувшаяся охота за содержимым железного ящика достала их из здесь. Сбивало с толку другое.
Пророчица. Зачем она сделала это?
Изумляло даже не то, что она сама пошла в плен к этим отморозкам. В самое сердце поразило то, что эта особа, в которой он увидел саму душу странного клана обитателей Логова, предала их.
Что ее заставило? Что они здесь сделали не так? Может, сказали не то?
Или ею движет какая-то выгода? Нет, Пророчица и выгода – как-то это не вяжется. Хотя, почем ему знать?
В любом случае, она сама, по своей воле устроила серьезную проблем не только чужакам, но собственным сородичам.
– Не понимаю, о чем ты… – пробормотал Книжник.
Но Балабол как будто не обратил внимания на его слова. Он покивал и продолжил в своей развязной манере:
– Помнится, у меня чемоданчик был, железный такой. Вы меня еще вместе с ним подвезли в свое время. На паровозе. За что я по сей день благодарен – тяжелый он был, зараза…
– Что-то не чувствуется она, твоя благодарность.
– Так благодарность моя в том и состоит, что ты до сих пор что-то чувствовать можешь! – Балабол захихикал. Но вдруг погрустнел. – А вот вы мне чем ответили?
– Чем?
– Умыкнули чемоданчик-то.
– Как это – умыкнули? – Книжник сделал удивленное лицо. – Мы его с брошенного корабля забрали. Знаешь морское право? Бесхозное судно, обнаруженное в море, принадлежит нашедшему. А заодно – и все его содержимое…
– Ты умника-то из себя не строй. Не любят здесь умников.
– Разве? – легкомысленно отозвался Книжник. – А как же Алхимик? Тоже, вроде, как умник. И при этом пользуется повышенной популярностью в кое-каких кругах, а?
Балабол как-то резко напрягся и уставился на парня, насупившись, исподлобья:
– А кто тебе сказал про Алхимика?
Книжник продолжал скалиться, не понимая причины такой реакции:
– Да говорят, умники-то у вас, у Вольных, как раз в почете. Особенно если дело касается личной выгоды, верно?
Но Балабол был уже полностью на своей волне – мрачной и совершенно какой-то не Балабольской:
– Кто тебе сказал, что груз предназначен Алхимику?
Книжник с трудом удержался от того, чтобы изумленно вытаращиться на Балабола. Требовалось переварить информацию.
Похоже, его ничего не значащие слова об Алхимике этот клоун принял за некий знак. Знак того, что семинаристу известна некая информация, связанная с Алхимиком, которую знать ему никак не положено. И если для Книжника этот Алхимик был не более чем персонажем баек странной Пророчицы, то для Балабола он – лицо вполне конкретное. И тогда выходит…
Выходит, этот ящик с радиоактивным цилиндром внутри предназначен самому Алхимику?! Вот так новости! И главное – как использовать этот новый, неожиданно всплывший факт? Как минимум – не показывать Балаболу своего удивления. Пусть останутся хоть какие-то козыри в рукаве. Даже если непонятно, как эти козыри использовать.
– Так она и сказала – Пророчица, – ляпнул Книжник.
И вдруг похолодел, подумав: а не подставил ли он тем самым девчонку? С одной стороны, она сама виновата во всей этой истории. Но с другой, подставлять кого бы то ни было – совсем не в его правилах.
– Вот как? – задумчиво протянул Балабол. – А она откуда знает?
– Она же Пророчица, – со всей возможной убедительностью произнес Книжник. – У нее видения и все такое. Вот ей привиделось что-то – и она к вам потопала.
– Видения, говоришь? – недоверчиво произнес Балабол. – Впрочем, плевать. Значит, такое дело…
Он поерзал, устраиваясь на стуле поудобнее, но скорее – чтобы казаться значительнее перед парнем, застывшим в нелепой позе на мокрой мостовой. И сказал:
– Передай своим: если в течение часа мне не вынесут то, что было в моем железном ящике, – Пророчицу убьют. – Балабол чуть склонился, тон его стал доверительным. – Это не я убью – это они убьют. Понимаешь? Сам я не стал бы малолетку мочить, мараться. А им все равно – Пророчица она или просто ведьма. Просто придут – и ее голову через забор обратно в Логово закинут. Можешь не сомневаться – у них с этим просто.
Парень слушал, и перед глазами у него было темно, как ночью. Сердце колотилось так, что отдавалось в ушах. Нужно было срочно принимать решение – но он не знал какое. Единственное, что он знал наверняка: Пророчицу не вернут. Даже если отдать этому гаду чертову атомную бомбу – или что там представляет из себя проклятый цилиндр – Пророчицу не отдадут. Он чувствовал эту животную злобу, что шла со стороны развалин. Эти бандиты соскучились по крови. Они жаждали крови.
- Предыдущая
- 43/70
- Следующая
