Буддийские мастера-маги. Легенды о махасиддхах - Абхаядатта - Страница 2

В создании черно-белых рисунков я использовал кисть, китайские чернила и бумагу Хаммер. Все эти изображения написаны в одном и том же размере, их ширина 180 мм. Над каждым таким рисунком я работал в среднем по двадцать четыре часа, а над цветными – от восьмидесяти до ста двадцати часов. Таким образом, для выполнения всей графики для этой книги мне понадобилось более четырех тысяч часов.

Меня часто спрашивают, насколько традиционна моя живопись и как много в ней моей собственной фантазии. На этой вопрос ответить трудно – на мой взгляд, в какой-то момент традиция и фантазия должны стать единым целым. Вдохновение в работе над иллюстрациями для этого издания я черпал из разных источников. Около десятка рисунков были созданы на основе великолепных китайских тханок из Государственного этнографического музея Стокгольма, некоторые были срисованы с настенных росписей монастырей в Гьянце (Тибет), а также храма пятого Далай-ламы в Лхасе. Важнейших махасиддхов я рисовал так, как их изображают традиционно, а в рисунках большого числа не столь известных сиддхов можно видеть синтез традиционности и инновации.

В каждой традиции изображения человека или божеств существуют свои истоки и преемственность. В тибетском искусстве можно встретить широкий спектр стилистических влияний Греции, Персии, Центральной Азии, Индии и Китая. В большей мере буддизм Ваджраяны позволил проявиться культурным особенностям тех регионов, где прижились эти учения. Сегодня, когда Ваджраяна все больше укореняется в западном мире XX века, ей безусловно придется претерпеть изменения в стиле и образе. Можно сказать, что родник, вокруг которого построен город, останется неизменным, в то время как здания будут постоянно перестраиваться.

В отличие от Будда-форм, изображения которых подчиняются строгим правилам иконографии, представление махасиддхов как исторических персонажей, подобно их жизненному пути, будет всегда оставаться свободным самовыражением и энергией чистого наслаждения.

Пожалуй, ничто не может подарить нам такого полного понимания сути тантрического буддизма, как жизнеописания его основателей. К обширному литературному наследию Тибета относится также текст под названием «Легенды о восьмидесяти четырех махасиддхах». Считается, что это уникальное собрание историй о махасиддхах продиктовал тибетскому переводчику Мондубу Шерабу индийский Мастер Абхаядатта Шри. Это произошло в XII веке, незадолго до исчезновения буддизма в Индии. В легендах о махасиддхах отразилась сущность индийской тантрической традиции, а также дух йогинов и мастеров тантрической медитации. В то же время пелена мифов, опутывая эти истории, защищает от непосвященных сакральные тайны учения.

В наши дни в передаче универсальных, практических элементов тантрического буддизма с Востока на Запад неясные архаичные аспекты индийской культуры препятствуют его пониманию. Поэтому, адаптируя буквальный тибетский перевод историй о махасиддхах, мы старались в каждом жизнеописании поставить акцент на принципах тантрической практики и на человеческих качествах, проявляющихся на фоне очевидных культурных различий. Таким образом, были опущены повторяющиеся и не относящиеся к теме пассажи, переработаны неясные места в описаниях, а в некоторых легендах слегка видоизменена сюжетная линия. Количество самих историй сокращено с восьмидесяти четырех до пятидесяти четырех, тем не менее строфы, в которых гуру передает ученику тайные поучения, в представленных легендах звучат максимально близко к тибетскому оригиналу. Надеемся, что, опустив неясные моменты в этих историях, мы создали контекст, открывающий доступ к пониманию важнейших аспектов философии сиддхов – философии недвойственности и пустоты.

VIII век в Индии ознаменовал окончание целой эпохи: великие достижения периода Гупта уже стали историей, наступило временное затишье перед окончательным расцветом индуистской цивилизации. Общество пребывало в тисках жестких правил – в социальном укладе господствовала формальность, подавляя дух и чувства, а в религии доминировали ритуалы. В то время как пандиты великих академий посвящали себя схоластическому буквоедству на мертвом языке, на рыночных площадях святые садху продавали свое благословение. У западных границ Индии сконцентрировались бесчисленные турецкие орды, и угроза их вторжения, грабежей, поджогов и кровавых расправ дамокловым мечом нависла над Индийским полуостровом.

В таких условиях возникла новая форма буддизма, которой предстояло вернуть к жизни задыхающееся общество. Последнему, третьему циклу поучений Будды Шакьямуни было дано название тантрический буддизм, или Ваджраяна. Со временем Тантра стала преобладать в религиозной жизни Индии. Она также распространилась в Центральной Азии, Китае. Японии, а в Тибете стала неотъемлемой частью всех аспектов жизни. До недавнего времени западные исследователи придерживались либо ортодоксального взгляда брахманов на нетрадиционную для них Тантру, либо рассматривали ее с точки зрения ранних буддийских подходов Хинаяны и Махаяны. Однако последние двадцать лет тибетские ламы, находясь вдали от своей родины, в изгнании, демонстрируют Западу чистую, живую тантрическую традицию. Такая передача привела к переоценке подходов к самой Тантре.

Образчики нового буддизма, высочайшие проповедники Тантры, стали называться сиддхами. Еще на заре распространения Тантры в Индии, в VIII веке, сиддхи стали воплощением неподдельной духовности, поднявшейся с самого дна общества. Отречение, чуждое лишенным жизни нормам социального и религиозного уклада, в котором общество приравнивалось к запутанности, стало главным условием духовного развития. Дух чистого мистицизма сиддхов поставил их вне общественных норм, сделал антиортодоксами и антисхоластиками. Они придерживались простого и свободного образа жизни, не принимая дисциплину, установленную общественными институтами. Восстав против пустых ритуалов, шарлатанства, лживого философствования, кастовой системы и ритуальной чистоты брахманов, сиддхи стали мятежниками, борцами с традиционными предрассудками. Они учили скорее пространственно-временной сопричастности, чем метафизическим спекуляциям. Многие из них были музыкантами и поэтами, их постижение отразилось в чудесных мистических песнях, написанных просторечным языком, использующим такие метафоры, как дом и семья, скотоводство и ремесла, а также любовь и чувственная близость.

В своем радикальном настрое по отношению к ортодоксальному порядку сиддхи не шли на компромисс и любой ценой отстаивали свои идеалы свободы. Поскольку Тантра получала все более широкое признание, ее сторонников все меньше отождествляли со странствующими йогинами, членами тайного культа. В период между IX и XII веками Восточной Индией управляла империя, возглавляемая королевской династией буддистов, которые поддерживали развитие тантрического буддизма. Во времена королей Пала тантрическую революцию приняли в общественном истэблишменте. Несмотря на то что враждебность между общественными институтами и последователями Тантры сохранилась, короли Пала основали Викрамашилу и Одантапури – монашеские академии по изучению тантрической литературы. Именно здесь были составлены многочисленные комментарии к основным тантрическим текстам.

В этот более поздний период эволюции тантрического буддизма сиддхи проявили свою глубокую терпимость и широту взглядов, став неотъемлемой составляющей общества. По происхождению и роду занятий восемьдесят четыре махасиддха представляют всевозможные социальные слои, демонстрируя полный спектр человеческого опыта. Среди них – священники-брахманы, ученые, монахи, короли и министры, купцы и торговцы, охотники и слуги. В числе выдающихся сиддхов встречаются мойщик, пастух, вор, мошенник, азартный игрок и проститутка. Некоторые из сиддхов страдали серьезными заболеваниями. Постижением, обретенным как мужчинами, так и женщинами, последователями Тантры, – независимо от их социального статуса и образа жизни – стало осознавание природы Будды во всех живых существах. Благодаря карме все они однажды встретились с гуру, получили посвящение в линию передачи тантрических наставлений, а также в практику тантрической медитации.