Путь воина (СИ) - Дема Александра Александровна - Страница 46

Насытившись, он отправился в свою комнату, прошёл через общую гостиную и осторожно приоткрыл дверь её спальни. Свет был выключен, и он решил, что девушка уже спит, пока случайно не заметил вещи на её кровати, не тронутые с тех пор, как он заходил сюда в последний раз. А это было сегодня утром. Решительно войдя вовнутрь, он зажёг свет и увидел, что кровать осталась нетронутой. Он прошёл дальше, в её уборную, но там даже запаха девушки не было. Эти странности заставили Мастера нахмуриться. Где Аид её носит посреди ночи?!

Решительно выйдя из комнаты, он отправился к Шеру. Вампир лежал на кровати с книжкой в руке, когда в комнату без стука вошёл Грег.

— Мастер? — удивился он, откладывая книгу и вставая.

— Дастин сегодня занималась с Шери? — спросил он, не меняя хмурого выражения лица.

— Нет, сестра как обычно зашла к ней перед сном, но тари не было в комнате. Шери решила, что та ещё на плацу, — сразу же ответил он, начиная заметно нервничать. — Что‑то случилось?

— Надеюсь, что…

Но он не договорил. Со стороны входа в его персональное крыло послышался шум, и Мастер сразу же вышел из комнаты, решив, что это девушка вернулась. Но вместо неё на пороге стоял один из её команды — Валд. Заметив появившегося Грега, тот облегчённо выдохнул.

— Мастер! — поздоровался он. — Как хорошо, что я вас застал! Простите за наглость, но вы не могли бы позвать тари?

— А в чём дело, Валд? — строго спросил он, предчувствуя неприятности. Сбежала! Испугалась и сбежала на своём аидовом текуре!

— Я как обычно делал обход перед тем, как заступить на дежурство, и увидел у выхода на задний двор её текур, — начал объяснять он, не замечая, как побледнел Мастер. — Подошёл, думал, может тари ещё возится с ним. Но он был пуст. Зато перед дверью лежало вот это.

Он открыл ладонь, на которой лежала странная лента, которой офицер Олераан всегда скалывала волосы. Такой больше ни у кого не было, потому что никто не понимал, что это и как такое сделать, хотя, он знал наверняка, многие пытались. А ещё он знал, что Дастин частенько начинала расплетать тугую косу по дороге в свою комнату.

— Шер, — обернулся Грег к подошедшему вампиру. — Сходи в её прежнюю комнату, может, она задумалась и…

— Её там нет, — покачал головой Валд. — Я тоже по привычке пошёл сначала туда. И только постучав в дверь вспомнил, что она же теперь живёт тут.

Грег прикрыл глаза, стараясь справиться с колотящимся от дурного предчувствия сердцем. Она не могла убежать вот так, без текура. Она была взбалмошной, иногда невыносимой, но не была глупой. А такой поступок — сродни идиотизму. И если её до сих пор нет на месте, значит, что‑то случилось. Тут он вспомнил свои ощущения в пещере, когда почувствовал сильный отзвук её эмоций и лёгкую боль. Дурак! Надо было уже тогда догадаться, что на такое расстояние не каждое чувство пробьётся. Он сжал кулаки в бессильной ярости и, так и не открыв глаза, тихо сказал:

— Обыскать каждый уголок этого дома, но найти её.

Однако даже спустя три часа тщательных поисков Дастин так и не была обнаружена. Стражники на внешних воротах также не видели, чтобы девушка покидала пределы поместья. Зато около выхода на задний двор нашли не только её вещичку для волос, но и кулон из белого золота, провалившийся в небольшой разлом в ступенях. И если до этого у Грега была надежда, что его звёздочка действительно просто сбежала, новая находка разрушила все его ожидания — он знал, что по доброй воле сама бы она ни за что не рассталась с дорогой для неё вещью.

Неосознанно Мастер потянулся к их связи, стараясь ощутить Дастин, почувствовать где она. Но ничего кроме того, что девушка была жива, он не узнал. Хотя и это принесло ему немалое облегчение. Ничего более существенного ему не удалось выяснить. То ли их связь была слишком слабой, то ли она находилась так далеко, но он не мог понять ни одного её чувства. И это тоже не приносило радости.

Тина была зла. Очень — очень зла. Она пребывала в таком состоянии с момента, когда очнулась в неизвестном месте лёжа на кровати, скованная по рукам и ногам и с кляпом во рту. Внутри неё бушевала волна ярости, мешая девушке трезво оценить ситуацию, в которой она оказалась. Она мысленно на все лады костерила неизвестного похитителя, стараясь не обращать внимания на странную тревогу на самом краю её сознания. Почему‑то Дастин была уверена, что это не её чувства, а Грега, и ей они не нравились. Но, тем не менее, они давали надежду на то, что сам Мастер находится где‑то совсем рядом, раз она всё ещё чувствует его.

После нескольких безуспешных попыток справиться с гневом, офицер Олераан прибегла к самой крайней мере — медитации. Сейчас, где бы она ни находилась, ей необходимы спокойствие и уверенность в себе, холодный и чистый разум и железная воля.

Когда девушка успокоилась, она нашла в нынешнем положении даже несколько плюсов. Первый, её связали, значит, это был единственный способ удержать. А если это так, отсюда следует и второй — её не кусали. И, соответственно, не имеют над ней никакой власти. И это третий плюс. О других возможных неприятностях она не думала, поскольку была уверена, что с укусом Мастера не сравнится ни одна из них. По крайней мере, с другими она будет в состоянии справиться.

Поэтому, когда раздался щелчок замка на двери, она была готова встретиться лицом к лицу со своим похитителем. Им оказался высокий и худощавый мужчина, одетый во всё белое, с длинными то ли седыми, то ли действительно белыми волосами, заплетёнными в какую‑то причёску, наподобие косы, только странного плетения, с вытянутым лицом и острыми скулами, со слегка узкими глазами, в обрамлении опять же белых ресниц, с белыми бровями, с тонкими губами и прямым носом. И с длинными ушами! В общем, у Дастин этот представитель новой для неё расы вызвал ощущение холода. Как будто она находится на Асетии-5 — снежно — ледяном курорте, о котором так много говорили её коллеги.

Глядя на его даже не жесткое, а жестокое лицо, девушка подумала, что несмотря на это, он мог бы показаться удивительно красивым, если бы так презрительно не улыбался и не поджимал свои и без того тонкие губы, осматривая её. Но, откровенно говоря, доля харизмы ощущалась всё равно. Заставляла неотрывно смотреть на него, затаив дыхание следить за каждым движением. Девушка нахмурилась — совсем несвойственные для неё порывы. Она догадалась, что это, очевидно, и были те самые "ушастые" эльфы, как их называл Мастер. Вот только понять причины, по которым оказалась тут, да ещё и в связанном состоянии, она не могла. А спросить не позволял кляп во рту.

Она ждала, что похититель заговорит, но он всё также стоял, смотрел на неё в полном презрении и молчал. По ощущениям Дастин прошло, по меньшей мере, пол часа, прежде, чем он сказал хоть что‑то. Девушка уже давно перестала на него смотреть, устав держать голову приподнятой, поэтому, когда в комнате раздался его на удивление красивый, но такой же холодный, как и он сам, голос, она вздрогнула.

— Человек!

Слово было произнесено не на том языке, к которому она уже привыкла, но, тем не менее, само звучание показалось ей знакомым. Где‑то она уже слышала нечто подобное с этими гласными в большом количестве и мелодичностью… Точно! Тогда на поляне, когда Раж пытался поговорить с ней, он сначала сказал фразу на одном языке, а потом повторил то же самое, но уже на другом, более мелодичном. Так что же это получается? Он говорил с ней на эльфячем? Или правильно говорить эльфийском? И стоит ли показывать, что она поняла его? Немного подумав, девушка решила — стоит. Тина вопросительно приподняла одну бровь и глянула на эльфа, как бы спрашивая: "И это ты выяснял столько времени?". Но он опять замолчал, чем вызвал у девушки презрительное закатывание глаз и фырканье, прозвучавшее довольно чётко даже через кляп.

— Не дерзи мне, человек! Я не этот сопляк, Грегори, и носиться с тобой не стану!

"Да не вопрос!" — хотела ответить офицер Олераан, но вместо этого просто пожала плечами, чтобы тут же жалобно заскулить. Руки отозвались такой болью, что в глазах потемнело. Это сколько же она так лежит, что они успели настолько затечь?! От осознания этого, эльф был награждён злым взглядом и трёхэтажными эпитетами, и Дастин поняла, что её холодность и сдержанность начали давать серьёзную трещину.