Там, за синими морями… (дилогия) - Кондаурова Елена - Страница 85

Франя напрасно беспокоился, убить Будиана оказалось проще простого. Таш пустил небольшой поисковик, заранее настроенный именно на это тощее пугало, и тот привел его прямиком в старый дворец. Никто даже ухом не повел, когда он вошел туда, и уж тем более когда вышел.

Сам убиваемый монах не вызывал у Таша даже элементарной жалости, только брезгливость, вроде как ядовитое насекомое, которое может неожиданно цапнуть. И всадив в него два ножа, он испытал только облегчение оттого, что эта гадина больше не сможет причинить вред его драгоценной Рил. Хотя и пользы от него теперь тоже не может быть никакой.

Впрочем, в этом Таш все же ошибался.

Рил еще спала и видела десятый сон, когда Таш вернулся. Раздевшись, он улегся рядом с ней, и заснул только под утро, слушая ее дыхание.

Сильно вымотавшись за вчерашний день, Рил проснулась поздно. На секунду ей показалось, что все произошедшее с ней было сном, она снова во дворце, и Таша нет рядом с ней. Она подскочила на кровати и, осмотревшись, облегченно перевела дух. Таш, уже смывший раскраску и вдевший в ухо неизменную серьгу, лежал рядом и насмешливо улыбался, глядя на нее. Рил оглядела себя и увидела, что спала одетой и на ней все еще та самая амазонка, в которой она вчера сюда приехала. Это платье внезапно вызвало в ней такое отвращение, что она спрыгнула с кровати и нервно начала стаскивать его с себя. Ряд перламутровых пуговиц не поддавался ее дрожащим от нетерпения пальцам, и она со всей силы рванула ворот. Пуговицы брызнули в разные стороны, и через несколько секунд платье упало к ее ногам. Но этого ей показалось мало, и она продолжила раздеваться, срывая с себя кружевное нижнее белье, шелковые чулки и драгоценности, пока не осталась совсем голой. Это ни капли ее не смутило – Таша она и в забытой жизни никогда не стеснялась. Безжалостно скомкав одежду, она подошла к камину и затолкала ее туда. Потом огляделась и заметила свои вышитые сапожки, притаившиеся под кроватью. Она схватила их и запихнула поверх платья. Таш, вспомнив, какие сложные отношения у нее были с камином, подошел и начал разводить огонь. Рил, вытаскивая шпильки из безнадежно испорченной прически, напряженно за ним наблюдала. Наконец огонь разгорелся, пожирая то, что осталось от ее прежней жизни. Таш подбросил туда дров, а Рил шпильки, чтобы не осталось никаких напоминаний. Они стояли, обнявшись, и смотрели на огонь.

Вдруг Рил, которой показалось, что огонь разгорается слишком медленно, наклонилась и протянула к нему открытую ладонь, на которой заплясал и засверкал разрядами маленький ослепительно белый шарик. Быстрым движением она бросила его в камин. Там сверкнуло, ухнуло, загудело, и от ее платья, белья и драгоценностей, равно как и от дров, остался только легкий серый пепел.

Рил почувствовала, как ее отпускает и ей становится легче дышать.

– Интересно, здесь есть что-нибудь из одежды, или мне придется так ходить? – неуверенно улыбнувшись, спросила она.

Таш улыбнулся в ответ. Теперь понятно, почему ее так боятся в храме.

– По мне лучше так, но Пила наверняка тебе что-нибудь приготовила. Надо посмотреть в сундуках.

– Хорошо, только давай потом, ладно?

– Ладно! – легко согласился Таш, зарываясь лицом в ее волосы.

– Таш!

– Что?

– Я все вспомнила!

– М-м-м?

– Ну, почти все!

– Ты серьезно?

Она повисла у него на шее.

– Я тебя вспомнила, Таш!

Сначала Рил радовалась вернувшейся памяти, обнимала спустившуюся к ним Пилу и присоединившихся немного позже Самконга и Франю. Вытирая текущие от смеха слезы, Пила вдруг всполошилась и убежала наверх. Вернулась через несколько минут, неся в руках старую гитару Рил и пушистого белого котенка.

– Держи, это твое! Я за всей этой суматохой совсем про них забыла!

– Пушок! Живой!

– Живой, живой! Ты представляешь, ребята эту гитару нашли утром после пожара в кустах, метрах в ста от дома! Как она туда попала – никто не понял! А твой котяра на ней сидел, ты не поверишь, весь черный, и орал, как резаный! По этим воплям его и нашли! Они как раз коней из поместья уводили, пока дружинники не вернулись. Дымок твой, кстати, тоже у нас в конюшне, можешь навестить, если хочешь. Только попозже, когда слуги уйдут.

Пока Рил радовалась гитаре и обнимала слегка обалдевшего от таких нежностей Пушка, Франя отозвал в сторону Таша и сообщил новость.

– Я думаю пойти с вами, Таш!

– Что, в Ольрии тоже пятки припекает? – ухмыльнулся Таш. Хотя возражать, понятное дело, не стал. Чутье вора в четвертом поколении в несколько раз превосходило неслабое чутье самого Таша, и иметь под рукой Франю дорогого стоило.

– Да разве это припекает? – удивился его друг. – Так, подогрело чуть!

– Тогда с чего?

– Да вот, боюсь вас с Рил одних отпускать! Вас же без меня воробьи заклюют!

– Ну, так уж и заклюют! – хмыкнул Таш.

– Конечно, заклюют! – уверенно заявил Франя. – Рил со своей честностью и слепого не обманет, а ты, чуть что, сразу кинешься шеи сворачивать, вместо того чтобы договориться по-хорошему.

– Друг мой, за кого ты меня принимаешь? – поднял брови Таш. – Я, что, похож на Крока?

– Крока бы я вообще одного за калитку не выпустил! Как он вообще до своих лет дожил? Ну, так что, ты не против?

– С чего бы? Хочешь идти – иди!

– Ты все-таки решил в Вандею?

– Да. Но через Биной.

– Тоже правильно. Там наших много, помогут. Но все-таки, Таш, Вандея – это...

Таш пожал плечами.

– А куда еще? В Саварнию? – Хотя это вообще-то желающая во всем разобраться Рил настояла на Вандее.

– А что? – усмехнулся Франя. – Закутаешь Рил в покрывало и посадишь под замок!

– Угу, и буду каждый день пепел от трупов от порога откидывать! Они же там все ненормальные в этом плане, разве она будет их терпеть? Ей даже на улицу выйти спокойно не дадут!

– Да уж, Рил в Саварнию лучше не соваться! – хохотнул Франя. – Но можно же еще куда-нибудь!

– Например?

– В Мигир. Там тихо.

– Да, как в могиле! И что я там буду делать? Там же из наших никого нет, всех вырезали во время последней чистки.

– Ну ладно, Мигир отпадает. Диржен слишком близко, Грандар, как я понимаю, даже не обсуждается, степь вообще мимо, Сигурия тоже, и что у нас остается?

– В то, что остается, нам лучше не соваться.

– Да, ты прав. Значит, Вандея. Ну, что ж, по крайней мере Вендор с нашим Богером не сильно ладят, значит, он туда не сунется.

– Лично, может, и не сунется... Нет, я так решил: устроимся пока в Вангене, поживем немного, а потом умотаем куда-нибудь путешествовать. Клеймо у меня пока под шрамом, если на одном месте надолго не задерживаться и швыряться деньгами, никто и не заподозрит. А там видно будет.

– Ну, идея в принципе хорошая. Ладно, тогда я пошел костюмы готовить.

После ухода друзей разом погрустневшая Рил, прижимая к себе мурлычущего Пушка, чужим голосом начала рассказывать своему любимому историю своей жизни в том мире, где она родилась.

– Я родилась в большом городе, Таш. Таком большом, что Олген по сравнению с ним просто деревня. У меня была мама, бабушка, она, правда, умерла, когда я была маленькая. И мы сначала совсем неплохо жили, даже после того, как отец ушел! Мне тогда лет семь было, и я хорошо помню! Мама такая веселая была, добрая... водила меня в музыкалку... пела мне... А года через три встретила этого урода, моего отчима! Сначала он тоже был очень даже ничего. Года два, до того, как начал пить. Запоями. Знаешь, как это страшно! У вас тут такого нет, да и слава богу! Наверное, она сломалась, потому что потом тоже начала пить. Вместе с ним. Я была подростком, денег почти не было. Отчима выгнали с работы. Мама еще держалась, но у нее была не зарплата, а копейки. Я, чтобы заплатить за музыкалку, купить какое-нибудь барахло, да и просто поесть, иногда играла в метро. А они у меня деньги когда выпрашивали, когда воровали... Дома постоянный бардак, есть нечего, алкаши какие-то тусуются, отчим пристает... У меня была только одна подружка – гитара, я с ней почти не расставалась, разве что когда в школу уходила. Да еще старое пианино. Стояло в моей комнате. И вот однажды возвращаюсь из школы домой, а пианино – нет. И гитары тоже нет. Зато полный дом «гостей», все что-то жрут, пьют... Помнишь, я тебе рассказывала сон, где меня сбила машина? Это я тогда из дома ушла, и она меня правда сбила.