Там, за синими морями… (дилогия) - Кондаурова Елена - Страница 95

И, во-вторых, вандейский князь, что было более чем вероятно, потому что и в самой Вандее, и за ее пределами, его прозвали Вендор Большие Яйца за необыкновенную плодовитость. Одних законных наследников мужского пола у него было пятнадцать штук, а уж сколько незаконных – этого даже он сам не знал. Всем наследникам, разумеется, требовалось по трону. А где их столько взять!? Потому-то Вендор и оскорбился так сильно, когда на престол Ольрии взошел этот полукровка Богер, а не один из его сыновей. Из-за этого и испортились отношения между Ольрией и Вандеей, да так сильно, что Вендор стал даже подумывать о войне. Но приграничные болота остужали еще и не такие горячие головы, а потому война уже два года как не могла начаться, хотя кое-какая подготовка к ней все же велась. Скорее, правда, для демонстрации своего недовольства, нежели действительно для войны. Самконгу же было совсем невыгодно иметь у себя князем вандейца – тогда его спокойной жизни точно пришел бы конец.

Вспомнив своего друга, оставшегося в Олгене, Таш немного остыл и даже порадовался тому, что князь не полез в болота. В конце концов, сейчас важнее всего сбить погоню со следа, а там видно будет. Не станет же этот мальчишка позориться сначала на весь недоброжелательный Биной, а потом и на всю Вандею, гоняясь за престарелым изгоем и его любовницей и всем рассказывая направо и налево, что эта любовница и есть его сбежавшая жена! Биной, а особенно Вандея, – это вам не Ольрия, где народу можно навешать на уши лапши. Вандейцы, например, сами кому хочешь чего хочешь понавешают. Если, конечно, все дружно не умрут от смеха, потешаясь над рогатым ольрийским князем!

Венк между тем уводил их все дальше и дальше в трясину. Он шел с такой скоростью, чтобы следопыты не отставали, но и не подпускал их слишком близко, чтобы они не смогли понять, что женщины с ними нет. Сам Венк увидел женщину, когда бабка приказала ему перенести ее на свою кровать, и удивился, что из-за этого задохлика такой сыр-бор. Правда, стройненькая, ладненькая, да волосами богата. Но бабка даже рассмотреть толком не дала, погнала из спальни. Проклятая ведьма! Велела помочь двум пришлым угробить погоню. Это, конечно, дело хорошее. Особенно если они за это заплатят, как обещали. Но было бы еще лучше, если бы и этих двоих отправить вслед за погоней, а денежки, которых у них, видно, немало, себе забрать, да и бабу тоже. В шайке бабе очень бы обрадовались – мужики давно свежего мяса не видели. Старые телки уже всем опротивели, и Герон, главарь, хорошо бы за нее заплатил. Да, как бы все хорошо сложилось, если бы не бабка! Нелегко жить хорошему парню под одной крышей с ведьмой. Хотя, если посчитать, сколько раз она его от верной смерти спасала, то ладно. Хрен с ними, с деньгами и бабой, чай, не последние в его жизни. Не хочется лишний раз с бабкой связываться! Венк до сих пор приходил в ужас, когда вспоминал, как она его, девятилетнего пацана, превратила в лягушку. Целую неделю он скакал, квакал и жрал комаров, пока она не сменила гнев на милость. Венк непроизвольно пошевелил губами, словно стараясь отогнать противный комариный привкус, который преследовал его с тех времен. Нет уж, лучше делать все, как она скажет!

Уварда же, отправив внука и гостей, сразу пошла к спящей гостье.

– Что-то в тебе есть, девочка! – пробормотала она себе под нос. – Ты не бойся, я только посмотрю.

Рил не пошевелилась. Уварда взяла ее руки, перевернула ладонями вверх и стала рассматривать. По мере разглядывания, лицо ее становилось все более и более озадаченным.

– Сколько силушки у тебя, дитя мое! От кого она у тебя? – Уварда приподняла Рил и начала стаскивать с нее одежду. Почти сразу же она нашла то, что искала. На спине Рил, в том месте, где начинается шея, была родинка в форме солнца с лучами, направленными по часовой стрелке. Уварда оторопела.

– Так вот оно что! – Почти не помня себя, потрясенная Уварда, снова одела Рил и уложила ее. Некоторое время она просто сидела, пытаясь прийти в себя.

– Пресветлая богиня, чем я могу помочь ей, подскажи? Что я, ничтожная грешница, могу для нее сделать? – Эти вопросы задавала Уварда, глядя в потолок, словно надеясь увидеть на темных потолочных досках лик пресветлой богини.

Рил проснулась только под вечер и удивилась, обнаружив себя в постели. Последнее, что она помнила, было то, как она засыпала на лавке. Она пощупала рукой рану. Она побаливала, но уже не сильно. Сейчас, когда в голове после сна прояснилось, Рил без труда сняла боль и обновила наговор на заживление.

– Таш! – позвала она, пытаясь осторожно встать с постели.

Но вместо Таша в комнату вошла хозяйка. Рил через силу улыбнулась ей.

– Они еще не вернулись?

– Скоро вернутся, не беспокойся. Как твоя нога? – Уварда хотела осмотреть ногу, но Рил не дала.

– Там все нормально. – Она попыталась встать, но занемевшая от наговоров нога плохо слушалась, и Рил снова опустилась на кровать. – Когда они должны вернуться? – с отчаянием спросила она хозяйку.

Уварда села напротив нее на табуретку.

– Все будет хорошо! Не надо думать о плохом. Мой внук знает болота так, как этим вашим следопытам и не снилось. Он здесь родился и вырос. Хочешь, расскажу, как он ко мне прибился? – спросила Уварда, надеясь отвлечь Рил от грустных мыслей. Та кивнула. – Так вот. Десять лет назад я пошла собирать клюкву. Дело было осенью, уже начинались холода. Смотрю, пацан в луже лежит. Глянула, а он раненый. Я еле дотащила его до дома. Заморыш заморышем, а тяжелый, как не знаю кто! Выходила и оставила его у себя. Да только он дорожку в болота так и не забыл, как я его ни отваживала. Отец у него был из тамошних, и мать тоже. Шлюхой в шайке была. Как я поняла, мать уже давно убили, а отца перед тем, как он ко мне попал. Но друзья у него там остались, – насмешливо протянула Уварда. – Правду говорят, сколько волка не корми, а он все в лес смотрит. Вернее, в болота. Но ты не бойся, он ни Таша, ни Франю не угробит, я строго-настрого приказала им помочь. Поможет, никуда не денется. Не бойся.

Рил покачала головой.

– Я не могу не бояться за Таша. У меня никого нет, кроме него.

– Тогда лучше помолись за него. А я пока им поужинать приготовлю. Вернутся, небось, голодные. – И добавила уже про себя: «Если вернутся».

Оставшись одна, Рил решила последовать совету и помолиться, но все молитвы, которым ее обучал ее дворцовый священник, показались сейчас начисто лишенными как искренности, так и смысла. В тишине пустой комнаты они прозвучали злой насмешкой над происходящим, и Рил умолкла, не желая повторять чужие слова чужих ей людей.

Вместо этого она начала вспоминать Таша, его лицо, руки и улыбку, и ее молитва богине прозвучала совсем просто: «Спаси его, если можешь!» Хотя какое дело могло быть богине до изгоя?

И минуту спустя засмеялась над собой, вспомнив, что теперь в любой момент может на него посмотреть. Потянулась к нему какой-то частью себя, и тут же увидела. Он полулежал под березой на маленьком островке посреди болота и спал. Рядом развалился Франя, а немного дальше черноволосый бородатый парень. «Венк» – догадалась Рил. У нее отлегло от сердца, с ними все было нормально. Что они сделали с погоней, она не хотела думать, но что предпримет теперь князь, ей было любопытно. Она сделала усилие, чтобы найти его, и оказалась в лагере следопытов.

На поляне посреди леса горели костры, на которых готовилась еда, ходили мужчины в синих ольрийских мундирах, а в середине поляны стояла большая палатка. Рил посмотрела туда. Грубая просмоленная ткань не стала для нее препятствием, и она увидела князя, нервно ходившего по палатке.

– Свигр вас побери, Ведагор! – не повышая голоса, говорил князь. – Вы же сами обещали мне, что вот-вот мы их поймаем! А теперь вы говорите мне, что опять потеряли их? Что происходит, вы мне можете объяснить или нет?

Сидевший в углу усталый немолодой человек, которого князь назвал Ведагором, тихо ответил: