Гостья лесного князя. Падения с небес. Найти тебя (СИ) - Снегирева Ирина "Ири.С" - Страница 8

• Предыдущая
• 8/134
• Следующая

-И мне не важно,- он продолжил начатое, ведь хотелось, чтобы она поняла весь его сегодняшний разговор,- чью фамилию ты носишь. Просто для тебя, наверное, было бы проще по-другому.

- Даниэль,- она осторожно высвободила свою руку и поправила непослушные длинные пряди мужчины, пытливо вглядываясь в его глаза,- мне хорошо и так. Я очень люблю отца, и он это прекрасно знает, и я была бы самой счастливой на свете, если бы носила его фамилию. Но это всё, что осталось мне от моей матери, понимаешь?

Поняли ли Гринвич! Как ни странно, но ему даже стало стыдно в какой-то степени. О чём это он? Какие выгоды для неё, если тут всё гораздо яснее и важнее.

-Ты замечательная,- он снова прикоснулся к её руке, поцеловав в этот раз ладошку, пахнущую запахом кожи вожжей. Кажется, его ладонь пахла точно так же.

-Скажешь тоже,- пробормотала она.

В восемнадцать лет многое кажется таким необыкновенным и румянец на щеках девицы так мил! Но Даниэлю уже не восемнадцать, а целых двадцать пять, и, похоже, он спутал смущение Яры с обычной простудой!

-Ярослава? Ты как себя чувствуешь?

Конец октября - не самое лучшее время для прогулки верхом, особенно когда дело касается не мужчины, а девушки.

Спустя полтора года, Ярославе уже двадцать лет.

Весенняя весёлая капель напоминала легкий музыкальный перезвон, и я улыбнулась. Наконец-то! Закончатся морозы, снежные заносы. Не нужно будет кутаться в теплые шубы, повсюду таскать с собой варежки и муфту. Нет, это всё уже изрядно наскучило. И скоро, совсем очень скоро я окончу этот институт (какое счастье, ведь за пару лет он мне несколько поднадоел). Хотелось чего-то другого, абсолютно отличного и, кажется мои ощущения, мечты не обманули.

Апрель просто ворвался своим солнцем, растапливая снега, льды на реках и озёрах. Как правило, во всех школах, пансионах первого числа принято устраивать день смеха и шуток, разыгрывая друг друга и даже строгих учителей. В этот раз меня раззадоривало не желание пошутить над кем-то, не общее весеннее настроение, перемешенное с радостью скорого окончания учёбы. Не это меня будоражило.

Накануне у нас с Даниэлем произошла помолвка, а потому все последующие дни имели исключительно радостные окраски. Я была счастлива, неимоверно. Дан сиял, словно и не я перед ним, а неземная королевна, словно не он мой приз, а я его победа. Это было каким-то важным порогом жизни для меня. Новая жизнь. Вместе с Даниэлем.

Зимние холода отступали, и всё меньше хотелось сидеть дома, а потому наши прогулки по городскому парку участились. Мы держались за руки, болтали, а иногда, совсем украдкой, когда точно знали, что рядом никого нет, целовались.

- А где мы будем жить?- Мой вопрос, он вовсе не праздный, потому что хотелось жить с отцом, чтобы он не чувствовал себя одиноким. У Льюиса Гринвича есть жена, а у моего папы только я и мамин портрет.

-Где скажешь,- отозвался Даниэль, не проникнувшись моим настроем, - мне всё равно. Не хмурься, ты ведь рядом, а это главное. - Я ведь не всегда могу тут оставаться, скоро придет конец не только твоей учёбе, но и моей стажировке тут, у нас в Тарсмании. А где я, там и ты, если не возражаешь.

Он был так мил! От яркого солнышка слепило глаза и я, прикрыв их ладошкой, вздохнула. Так не бывает! Слишком хорошо!

И даже папа, на которого в последнее время дела навалились больше обычного, и тот при виде меня расцветал, заражаясь моим настроем.

Спустя два месяца на руках у меня красовался документ об окончании учёбы. На дорогой глянцевой бумаге, пахнущей новой типографской краской и слегка чернилами. "Сие свидетельство удостоверяет в том, что девица Огарёва Ярослава дворянского происхождения похвально окончила институт благородных девиц".

Одно дело было сделано, и отныне с учёбой было покончено. Ну, разве что языки той местности - куда пошлют Даниэля, но это уже совсем другое дело.

В конце мая на отца навалилась работа, и он всеми вечерами просиживал в своём кабинете то один, то попеременно вызывая каких-то своих служащих.

-Пап, что-то случилось?- Я зашла в его рабочий кабинет перед сном в тот момент, когда была уверенна, что именно сейчас никого нет из посторонних, и своим присутствием точно не помешаю.

-Что ты,- он тут же прикрыл толстую тетрадь и устало откинулся на спинку массивного дубового стула. Морщинка, залёгшая между бровей, в последнее время стала глубже, и, кажется, прибавилось седины.

-Ярослава, ведь я уже не молод, - отозвался отец с грустной улыбкой, значит, последние мысли я произнесла вслух.- И седина, как говорят, украшают мужчину.

-Украшают, - отозвалась я и, придвинув свободный стул, прижалась к отцу, словно на диване.- Пап, а хочешь, я буду жить с тобой тут, а Даниэля навещать. Когда он уедет работать за границу.

-Не вздумай это сказать своему жениху, - рассмеялся отец и вытер рукой набежавшие слёзы. - Не поймёт.

Неужели я сморозила глупость? Похоже да. А может, у него глаза слезятся от усталости, а не от моих наивных слов?

-Нет, Ярослава, ты будешь ко мне приезжать, да и я, сама знаешь, иногда мотаюсь за границу. Будем видеться, и писать друг другу часть, как только сможем. Кстати через неделю меня отправляют с делегацией в Аравию.

-Надолго?- Мне не нравилась усталость отца, пусть теперь она стала вполне понятна. Он всегда готовился перед поездкой, а ещё и эта сложная обстановка между нашими государствами.

-Примерно на месяц. Ты не волнуйся, я уже общался с Гринвичами, заботы о проведении свадьбы они в связи с этим берут на себя. Чек на внушительную сумму я уже подписал.

-Я не об этом, пап, - я смотрела в родные глаза, и слова застряли в горле. Отец всегда слыл отличным дипломатом, но его услугами наш император пользовался в исключительных случаях, когда конфликт между государствами грозил перерасти в нечто большее. - Между Тарсманий и Аравией будет война?

-Нет, что ты,- голос отца был твёрд, но мне ли не знать его! Он не просто искусный дипломат, он ещё и мой отец, а потому я подсознательно чувствовала: не всё так просто. - У нас действительно есть проблемы и большие, взращенные на многовековом недопонимании, но это всё решаемо, - он прижал мою голову к своему плечу и поцеловал в макушку. - Эх, дочка, как же я рад, что ты у меня есть.

-И я,- промямлила в ответ и пустила слезу, уткнувшись в отцовское плечо.

Отец уехал, а меня захватили предсвадебные хлопоты, связанные с бесконечными примерками у портного, уборкой нашего замка. Вообще-то у нас всегда была чистота и порядок, но ведь такое событие на носу! Так что всё заново начищалось, перемывалось и отстирывалось. Столовое серебро, что ещё ровно месяц назад натирала прислуга, было приказано заново достать и почистить. И так во всем.

Я разрывалась от тысячи дел, а скорее от дурных предчувствий. Каждый день ждала от отца хоть каких-то известий, и они приходили, правда, не так часто, как хотелось бы. Газеты наперегонки пестрили заголовками, что вот-во будет война, и вооружение противника стягивается к нашим границам. Другие утверждали, что якобы одно очень авторитетное лицо поделилось секретной информацией. Войны нет, и не будет, а это только пустые домыслы. На самом деле никакого противника и по близости нет.

Волнений было много, особенно за папу. Даниэль как-то успокаивая, сказал, что как политик папа очень изворотлив, и переживать так сильно не нужно. Я хотела обидеться на это, а потом порадовалась. Пусть как угодно, лишь бы вернулся. У отца есть родной старший брат Питер, но из-за женитьбы на маме всё их общение свелось к минимуму, а потому искать утешения или поддержки у дядюшки даже не пыталась. Мы и виделись-то от силы пять раз в году на официальных приёмах, бросали сухие приветствия и только.

Но, похоже, именно сейчас в обстановке неизвестности, для прессы это было звёздное время, продвигающее их газетную выручку в сторону увеличения. И с каждым днём новостей становилось всё больше и больше. Многие знакомые, в ком текла аравийская кровь даже в малой доле, покидали нашу страну, что не прибавляло мне уверенности.

• Предыдущая
• 8/134
• Следующая