Загадочный Волжский - Белимов Геннадий Степанович - Страница 41

Александр Петрович П. работал слесарем в организации «Тепловые сети». После того, как в 1990 году он был сбит автомашиной, болел. Особенно сказывался поврежденный позвоночник. С марта 1991 года стал практиковать систему «детка» Порфирия Иванова, обливался холодной водой прямо на улице, не особенно обращая внимание на зевак: здоровье дороже. После этого у него проснулся интерес к Библии, потом к «Живой этике». После углубления в Библию вспомнил, что раньше, в молодости, ему приходили какие–то странные сны, как миражи: тесные улицы из небольших глинобитных домов, одеяния людей, как во времена Иисуса Христа, — красные, желтые хитоны, обувь, сплетенная из кожи, пожилые и молодые бородатые лица… Может, это были видения из его прежних воплощений?..

Однажды, после прочитанной статьи о возможных посещениях Земли пришельцами, в его памяти всплыла, возникла, словно в туманном мареве, напрочь забытая картинка из детства. Странная картинка…

— Мне лет пять, — вспоминал Александр Петрович, — и я сижу на поле в шалаше из стеблей кукурузы. Было это в Киргизии, где тогда жили мои родители. Вдруг вижу, над нашим огородом опускается шар, он снизился до земли, замер на пашне. Потом в шаре открылась долька, как у арбуза, опустился небольшой трап и вышла женщина. Сзади нее был мужчина, но он остался в аппарате. «Протяни руки», — сказала мне женщина. Она была по виду очень добрая, молодая, высокая. Одета, как и ее спутник, в серебристый комбинезон, которые поблескивал на солнце, капюшон откинут, темные волосы раскинулись по плечам, голубые глаза. Я сидел у входа в шалаш и охотно протянул руки. Ко мне от нее шло тепло, внутри меня что–то происходило, будто шарики перекатывались. Мне почему–то хотелось смеяться. Она тоже улыбалась по–доброму.

Помню, что маме я ничего не сказал об этом. Было какое–то чувство, может, внушенное, что рассказывать не надо.

После этого я в детстве видел странные сны — какие–то полеты, глобальные события со множеством людей. Показали войну — видно, из прежних моих жизней. Одно сражение было в Китае, другое явно в Индии. Там шли слоны с седоками на спине, двигалось индийское войско на лошадях. Я знал, что на одном из слонов — моя мама. В Китае шел бой с применением мечей и стрел, пущенных из луков…

В 1995 году, в апреле, П. увидел во сне какие–то цифры. Воспринял их так, что в ночь с 5 на 6 апреля в 4 утра что–то произойдет.

— Действительно, в четвертом часу ночи меня подняла над диваном какая–то сила, — рассказывал Александр Петрович. — Я даже рукой под собой пощупал — точно, завис… Потом меня поставили на ноги. Страха не было, наоборот, — какая–то непонятная радость и ожидание. Тут на мне возникает, проецируется халат, и я про себя понимаю: защитный. Смотрю, окно ярко озарилось, на небольшом отдалении увидел светлый диск, и почти сразу через окно вошла девушка. Выше меня, рост где–то около 190 сантиметров. Она зависла над полом. Я стоял в этом халате, будто завернутый в теплое махровое полотенце.

Потом у них был кратковременный диалог, из которого П. запомнил, что в 2000 году наступит «равнодействие — гармония Земли и Неба». Она сказала, что землян чаще посещают роботы, у которых «внутри нет сердца, а сами они шестипалые». Запомнилось про Чечню, а ведь был апрель 1995 года, когда о военных действиях не было и речи! Она сказала, что Чечня — это не случайность, а сговор политиков. Будут большие напрасные жертвы… «Она советовала мне выходить на людей, которые идут по пути познания и станут по–иному объяснять законы природы и научные открытия».

Проследить дальше судьбу Александра Петровича мне не удалось. Как нередко бывает в подобных случаях, у П. резко обострились отношения с женой, которая не хотела слышать ни о пришельцах, ни о контактах, ни о лечении по системе П. К. Иванова, и их семейная жизнь разладилась. Человек не пил, бросил курить, стал закалять здоровье по «Детке» Иванова, а вот, поди ж ты, стал чужим и чуждым. Его поведение не вписывалось в какие–то стереотипные рамки… Больше я его не встречал; слышал, будто он уехал к родне в сельскую местность, где было проще с жильем. Квартиру он оставил семье.

Людей, общающихся с иным Разумом, мы, исследователи, встречали буквально с первых же шагов нашего интереса к аномальным явлениям. Их было не так много, но вообще–то и не такая уж редкость. У меня укрепилось убеждение, что тогда, на переломе 90‑х годов прошлого столетия в окружающем мире произошло что–то весьма необычное: неизвестными силами, курирующими землян, была предпринята крупномасштабная акция, и немалое число людей стали получать информацию откуда–то извне, от иных, чем человеческий, источников Разума.

Как выяснилось после специального изучения вопроса, контактировали и раньше — взять того же Эммануила Сведенборга, Якова Бёме, Нострадамуса, Е. П. Блаватскую, бабу Вангу, Рерихов и ряд других известных личностей. Но это были довольно редкие, почти единичные случаи, а тут, с некоторых пор, едва ли не в каждом населенном пункте объявлялись свои контактеры, или, по научной терминологии, контактанты.

За рубежом это явление стали называть «ченнелингом», там издается множество книг, полученных по каналам извне. Кстати «ченнелинг» (channeling) происходит от английского слова сhаnnеl, то есть «канал», и переводится дословно как «прокладывание канала» или «передача по каналу».

Разумеется, мы не могли пройти мимо такого удивительного феномена, и у нас постепенно стали накапливаться материалы от контактирующих людей.

Надо признать, что специалисты очень по–разному оценивали и оценивают контактантов. Самый простой диагноз, которым медики охотно наделяют всех контактирующих, попадающих в поле их зрения, — это психическое расстройство или, в лучшем случае, галлюцинации. Поэтому, стоит обеспокоенному человеку заявить о каких–то «голосах» в голове, о странных снах, «видениях» или полетах — просвещенные эскулапы тотчас посылают страдальца по известному адресу. Правда, в психиатрических лечебницах действительно полно контактирующих с самыми разными инстанциями, от Наполеона до Антихриста или самого Господа Бога, но там у больных нет главного — нет логики и нет глубины мысли. Идет сплошная мешанина из обрывочных понятий и словесного мусора, так что даже неспециалисту становится ясно — здесь болезнь…

Возможно, этиология — причина заболевания — в данных ситуациях сходна: идет постороннее, иногда агрессивное, воздействие на мозг, и не все выдерживают новых состояний. Но для обывателя замешательство врачей в случае контактов — это как разъяснение истины: «Лечись!» Вот почему в народе с известной подозрительностью воспринимают случаи контактов и не слишком затрудняют себя в объяснениях феномена, списывая непонятное на медицину.

По этой же причине и сами контактанты не любят распространяться о своих проблемах, стараясь без постороннего вмешательства справиться с невнятной ситуацией в своей жизни.

Одно мы уже знаем наверняка: контактирование, особенно на начальном этапе — процесс непростой, даже мучительный. Организм нелегко перестраивается на новый вид информационного обеспечения, и человек нередко пребывает в болезненном состоянии. Уже только это говорит об объективности процесса вхождения в контакт. Ведь, допустим, обычные сновидения ничего подобного не вызывают…

Правда, эти рассуждения, скорее всего, подходят к контактантам–новичкам. В меньшей степени они касаются тех, кто контактирует с детства. Там процесс адаптации происходил в течение длительного времени и, по–видимому, не оставлял негативных ощущений.

Мы на ряде случаев убедились, что развитие контакта — испытание трудное. Элементарно может не выдержать психика. Тем не менее, у многих, как нам признавались, затем происходили изменения в лучшую сторону, нередко даже укреплялось здоровье. У кого–то реакция на установившуюся связь могла быть более или менее острой, более или менее драматичной. Когда я уже работал над этой книгой, встретил свою знакомую — обладательницу дара ясновидения, неплохого специалиста по гаданию на картах. Меня в ней поразили какой–то отрешенный вид, напряженный взгляд, словно человек прислушивается к чему–то в себе. «Похоже, во мне пробуждается связь с космосом, — не стала скрывать она причину своего необычного состояния. — Для меня это мучительный процесс. Пока ничего не могу вам рассказать. Может, позже… Вы же знаете, как трудно это происходит…»