День четвертый - Лотц Сара - Страница 12

– Я могу привести доктора, – предложила Элен.

– Будет лучше, если с ним буду говорить я. Я недолго, обещаю вам.

Элен встретилась глазами с Элизой.

– Мы ведь в данный момент ничем не заняты, верно?

– Прямо сейчас – ничем, – ответила та.

Лицо женщины немного расслабилось, напряженные складки на лбу разгладились.

– Огромное вам спасибо! Кстати, меня зовут Мэдди.

– Я Элен, а это Элиза.

Они проследовали за Мэдди по палубе, спустились по рампе до уровня «Веранды» и прошли через стеклянные двери, которые вели к лестнице и дверям лифтов.

– Ты уверена, что хочешь это сделать? – пробормотала запыхавшаяся Элиза.

Элен взяла ее под руку.

– Возможно, мы сможем расспросить Селин о своем будущем.

Элиза хихикнула, и Мэдди, шедшая впереди, обернулась.

– Не обращайте на нас внимания, дорогуша, – сказала Элиза.

Мэдди торопливо прошла по VIP-коридору и отперла дверь люкса через пару дверей от их каюты. Воняло здесь, как на пивоварне, но в остальном это была точная копия их номера – вплоть до плана эвакуации в бирюзовых тонах и стандартных акварелей с изображением ангелов. Селин сидела в кресле-каталке перед телевизором, голова ее была откинута назад, рот слегка приоткрыт. Но от Элен не укрылось, что глаза ее под напухшими веками внимательно следили за их перемещениями по комнате.

Мэдди коснулась ее руки.

– Селин. Это Элен, а это Элиза. Они побудут с вами, пока я приведу доктора, о’кей?

Селин что-то прохрипела. Элен подумала, что она, скорее, похожа не на экстрасенса, а на престарелого косметолога. Шапка отбеленных волос, кроваво-красный маникюр и кожа со следами воздействия всякой химии и десятков подтяжек.

– А вы знаете, куда идти? – спросила Элиза у Мэдди.

– Да. У меня есть план палубы. Я действительно очень ценю вашу помощь. – Бросив последний благодарный взгляд в их сторону, Мэдди бросилась к выходу. – Я постараюсь вернуться как можно быстрее.

Элиза села на кровать и беззвучно, одними губами спросила:

– И что теперь?

Элен подошла к каталке Селин.

– Привет, Селин. Как вы себя чувствуете?

Взгляд Селин скользнул в сторону, а челюсть задвигалась, как будто она что-то пережевывала.

– Думаешь, ее вправду мог хватить удар? – спросила Элен у Элизы.

Элиза пожала плечами, а потом жестами изобразила, как наливает из бутылки в стакан и выпивает.

Элен взяла Селин за запястье и пощупала пульс, который был четким и ровным. Вблизи она смогла разглядеть толстый слой макияжа, нанесенный на морщины на старческих щеках, складки обвисшей кожи под подбородком, руки и шею, которые всегда выдают истинный возраст человека. В голове всплыли строчки стихотворения Франсес Корнфорд, которое она всегда ненавидела: «О толстая седая женщина, которую никто не любит…»

Селин подняла голову, облизала губы и посмотрела прямо ей в глаза.

– Селин? Вы меня слышите?

Элен была уверена, что в бледно-голубых глазах мелькнула какая-то тень.

– Как думаешь, Элен, будет нормально, если я воспользуюсь туалетом? – спросила Элиза.

– Конечно.

Элен улыбнулась. Элиза относилась к типу людей, которые всегда громко объявляют, что собираются идти в туалет. Но Элен подобное не раздражало – она находила это даже милым.

– Элен? – сказала Элиза, в нерешительности остановившись перед дверью в ванную комнату. – Слышишь, Элен? Мне кажется, там кто-то есть.

– Этого не может быть.

Элиза постучала в дверь.

– Эй! – Она прижалась ухом к двери и жестом подозвала Элен. – Послушай.

Элиза была права: изнутри доносились тихие звуки – женский голос, напевавший джазовую мелодию. Эл Джолсон или что-то похожее. Элен тут же погасила вспыхнувшую искру печали, пока та не успела разгореться: Грэхем сразу бы узнал этот мотив…

Она тоже постучала в дверь.

– Эй, тут есть кто-нибудь? – Пение резко оборвалось. – Возможно, это из соседней каюты.

– Ты так думаешь?

– А что еще это может быть? Подергай за ручку.

– Ага, – протянула Элиза, – сама подергай.

Элен мгновение колебалась, потом открыла дверь. В нос ударил запах лаванды, но в ванной было пусто.

Элиза передернула плечами.

– Уф, я вся дрожу.

Она скрылась внутри, а Элен вернулась к Селин. Воздух в каюте был спертым, и она, подойдя к балкону, распахнула дверь. И затаила дыхание, краем глаза уловив какое-то движение. У нее за спиной кто-то стоял – мужчина! – и она видела его отражение в стекле балконной двери. Высокий, широкоплечий, но лицо его было расплывчатым. Медленно, чувствуя, как сердце бьется где-то в горле, она обернулась.

В комнате было пусто.

Она едва не вскрикнула, когда из ванной раздался звук смываемой воды. Оттуда вышла Элиза, на ходу отряхивая руки, чтобы их просушить.

– Элен? С тобой все в порядке?

Элен выжала из себя улыбку.

– Все нормально.

– Надеюсь, Мэдди уже спешит назад. Пожалуй, я организую что-нибудь выпить.

Пока Элиза наливала им по двойной порции виски, Элен снова бросила взгляд на дверь. Стресс – вот что это было. И усталость. Просто воображение разыгралось.

– Твое здоровье, – подмигнула ей Элиза, протягивая стакан.

Элен не особенно любила виски, но на этот раз с благодарностью залпом выпила. Горячая волна, прокатившаяся по горлу, привела ее в себя. Они присели на кровать.

С палубы «Лидо» у них над головами доносился шум веселья, и Элиза чокнулась своим стаканом со стаканом Элен.

– С Новым годом, дорогая!

– С Новым годом!

– Счастливого Нового года, Селин!

Селин медленно подняла голову и улыбнулась им какой-то знающей улыбкой; Элен еще подумала, что уж очень она похожа на злобную ухмылку.

– Да уж, он будет счастливым, – тихо сказала она. – Вот увидите.

Джесе до сих пор не смел вдохнуть через нос. Он, конечно, видел кое-что и похуже – ведь интернатуру он все-таки проходил, блин, в госпитале Макиуейн! – однако запах разложения и желудочного сока в этом ограниченном пространстве уже достал его. Это была первая смерть на борту, причем как раз тогда, когда у него и без того столько работы.

Рэм, один из двух ожидающих у дверей охранников – тот, что постарше, – осторожно откашлялся.

– Сколько вы еще здесь пробудете, доктор?

– Я уже почти закончил.

Джесе неприятно было это признавать, но персонал службы безопасности на этом корабле до смерти пугал его, в особенности этот Рэм, который был у них своего рода легендой. По словам Марты, неиссякаемого источника всех корабельных сплетен, Рэм был бывшим гуркхом[5], ветераном Афганистана, человеком, с которым никому не хотелось бы поссориться. Деви, второй охранник, стоявший сейчас рядом с ним, был вообще личностью таинственной. Почти на голову выше своего начальника, он, в отличие от остального персонала службы безопасности, был гладко выбрит – другие предпочитали носить одинаковые усы. Джесе раньше никогда с ним не говорил, хотя пару раз видел его в баре для команды.

– Вы можете назвать время смерти?

Это произнес Деви, и его начальник бросил на Джесе быстрый взгляд.

– Я же не патологоанатом, – вздохнул тот.

Он измерил внутреннюю температуру тела девушки и исходил из того, что кондиционер до самой остановки судна работал на полную мощность. На бедрах и животе ясно были видны фиолетово-красные трупные пятна, до сих пор присутствовало окоченение, но у него не было никакого оборудования, чтобы сделать что-то еще. Судя по трупу, смерть наступила по меньшей мере часов двенадцать назад; а вероятнее – восемнадцать или даже двадцать. С такими заявлениями нужно быть осторожным: нельзя допустить, чтобы потом ему это аукнулось.

– Ссылаться на мои слова нельзя, но я бы сказал, что это случилось от двенадцати до двадцати часов назад, плюс-минус.

– Выходит, она умерла под утро? – спросил Рэм.

Джесе пожал плечами.