Огневой бой. Воевода из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 19

Прямо через боковую стену, не выходя в коридор, я проник в следующую комнату. Здесь, без сомнения, спальня. Жесткое деревянное ложе застелено тонким шерстяным одеялом.

Стоит бюро для письма с принадлежностями на нем, стол, несколько венецианских стульев с гнутыми спинками, шкаф для одежды. С него я и начал, только там, кроме ряс да пар черных же штанов, ничего не было. Открыл незапертый письменный стол – стопка чистой бумаги, перья. В бюро тоже пусто. Я не поленился, поднял одеяло, под которым – только голые доски.

Не медля, прошел через боковую стену и попал – даже не знаю, как определить – в кабинет ли, библиотеку? Боковые стены были уставлены книгами на деревянных стеллажах. Посредине стоял низенький столик и два стула – не иначе как для приватных бесед.

Застрял я здесь надолго. Сначала перелистывал книги – не прячет ли легат копии грамот, называемых списками, здесь. Но через полчаса понял – кроме книг, ничего не найду. Черт! Время неумолимо идет – даже бежит, а я пока так ничего и не нашел.

Пойти осмотреть следующую комнату? Ну не может он хранить документы далеко от себя! Я неосторожно задел угол стеллажа. Раздался скрип, и стеллаж на пару шагов отъехал в сторону. От неожиданности меня пробил холодный пот, но я сразу ринулся туда. Темнотища полная, окна нет. Я взял из библиотеки светильник, чиркнул кресалом и вернулся в тайник.

Ба! Да вот же они, документы! На небольшом стеллаже узенькой комнаты-пенала лежали свернутые трубочкой списки. Не просматривая и не читая – все равно не разумею по-польски, я стал укладывать их в мешок, который достал из-за пазухи. Мешок вскоре оказался полон, и я, недолго думая, уселся на него весом своего тела, смяв бумаги. Затем снова стал укладывать оставшиеся свитки. Все! Я забрал все до единой бумаги. Мешок стал объемным – как надутым, но веса почти не имел.

Пора устраивать пожар и уносить ноги.

Я попробовал поднести к дереву стеллажа огонь светильника, но дерево упорно не загоралось, хотя и было сухим. Щепочки бы сюда. Я вспомнил – книги! Рядом в комнате книги – это еще лучше щепочек.

Я вытащил в библиотеку мешок, на обратном пути принес охапку книг, выдрал страницы, поднес к огню. Бумага сразу вспыхнула – я бросил ее на стеллаж в потайной комнате и выдрал еще несколько страниц. Огонь начал жадно поглощать книги.

Со светильником я переместился в библиотеку и устроил пожар и здесь.

Когда огонь набрал силу, я подбросил в него еще книг, подхватил драгоценный мешок и прошел сквозь стену в коридор. Здесь еще даже не пахло дымом, и я потихоньку сошел по лестнице вниз, хотя так и подмывало побежать.

Прислушался – тишина. И вышел сквозь стену на улицу.

Совсем рядом оказалась темная мужская фигура. Мы оба отпрянули друг от друга в испуге. Я вытряхнул из рукава в ладонь кистень, но фигура голосом Федора спросила:

– Георгий, ты?

– Фу! Напугал.

– Взял?

– Да!

– Ходу отсюда!

К нам уже спешил ратник Трифон, не спускавший глаз с дома. Мы почти бегом направились к повозке. Я забросил на нее мешок, и ратник Алексей, не мешкая, тронулся. Мы оглянулись. Несколько окон дома уже были ярко освещены разгоравшимся на глазах пожаром.

– Леша, быстрее! – сказал Федор.

– Нельзя торопиться, боярин! Только что стража проходила, внимание привлечем.

– Ты прав, Алексей.

Мы ехали по ночным узким улочкам Кракова медленно, даже вроде как с ленцой. А так хотелось соскочить с телеги и побыстрее оказаться на постоялом дворе!

– Как прошло? Все бумаги взял?

– Долго ничего не мог сыскать, пока не обнаружил потайную комнату со списками грамот. Все, что там было, прихватил. Все списки не входили в мешок, так я их примял.

– Не беда, расправим, лишь бы бумаги нужные там были.

Мы беспрепятственно добрались до постоялого двора.

Ратник пошел распрягать лошадь и ставить ее в конюшню. Мы же с Федором поднялись наверх – в комнату, где он остановился.

Трясущимися от нетерпения руками Федор стал развязывать веревки у горловины мешка, и это у него никак не выходило. Тогда он достал нож и разрезал ее. Перевернув мешок, вывалил из него бумаги на постель, схватил одну и стал читать, шевеля губами.

– Ах, собака!

– Я-то здесь при чем, – чуть не обиделся я.

– Да я не про тебя! Вот она, грамотка-то эта, подлость Магмет-Гирея подтверждающая. Представляешь, о прошлом годе Сигизмунд в знак дружбы передал Магмет-Гирею тысячи золотых червонцев; тот золото взял, а сам послал четыре темника – это, почитай, сорок тысяч сабель – грабить южные земли короля. Говорил я тогда Василию, государю нашему, что совсем Магметке верить нельзя! Вишь, так и вышло. У этого басурмана ничего святого нет!

Федор отбросил в сторону список грамоты, схватил второй, третий… Он быстро просматривал копии грамот, одну за другой отбрасывая их в сторону. Я ждал, наблюдая за ним – пока его лицо не выражало ничего, кроме досады. А вдруг нужной ему не окажется и операция наша бесполезна?

Пока я слышал только отдельные замечания: «Нет, не то», «Опять не то», «Так вот что, оказывается, Максимилиан в Австрии предлагает…», «… великий магистр Альбрехт Бранденбургский…», «Ну, а эта хула на государя нашего им так не пройдет!»

– Федор, потише, ночь уже, и у стен тоже уши бывают.

– Верно! Прости, уж больно грамотки занятные.

Перерыв с десяток документов, Кучецкой радостно вскрикнул и впился глазами в текст. Я понял: «Есть!» От души отлегло. А Федор сиял, поглаживая бороду и глядя на меня торжествующим взглядом.

– Ну, будет чем государя порадовать, будет! – потрясал в воздухе свитком боярин. – Однако ж время не ждет! Георгий, уложи все поплотнее да прижми, чтобы мешок в глаза не бросался!

Я уложил бумаги, потоптался на мешке. Стал он почти плоским, уменьшившись по крайней мере втрое по толщине.

– Георгий, как тебе удалось в дом проникнуть? Я ведь смотрел за тобой. Стоял у дома и вдруг исчез. И обратно появился внезапно – как из ниоткуда. Ты, случаем, магией черной не владеешь?

Я достал из-за пазухи крест.

– Разве маги православные?

– Ладно, потом поговорим. Главное – дело сделано. Домой приеду – не один день читать придется. Грамотки бы в целости только домой доставить. Сведения в них тайные да великие. Да, не зря говорят – все тайное когда-нибудь явным становится. Молодец, Георгий! Не зря я о тебе вспомнил, сразу ты мне понравился тогда. Однако надо собираться, поутру выезжать.

А чего мне да ратникам собираться? Подпоясались, попили воды, оседлали лошадей – и готовы.

Федор приторочил мешок у своего седла – опасался за груз.

С утречка и тронулись в путь.

Из города выехали беспрепятственно. Стражи на воротах больше присматривали за въезжающими, чтобы никто беспошлинно товар не провез. А с выезжающих чего взять? Пусть едут себе!

Как отъехали от Кракова верст на пять, хлопнул звучно Федор себя по ляжкам да захохотал зычно.

– Ты чего, Федя?

– Удалось ведь, Георгий! Как дал государь поручение, думал – ни в жизнь такое выполнить невозможно. А ведь сделали! Домой доберемся – поведаю государю о твоих заслугах, пущай отметит. Может, землицы отписать желаешь?

– Не! – испугался я. – На землю ратники новые нужны. Смотр скоро, а у меня в дружине одного воина не хватает. Если только сына выставить новиком. Он уж оружием владеть обучен.

– Ладно, поразмыслю, какую тебе награду за службу верную вручить. То когда еще будет…

– Верно, только еще до дома добраться надо.

Мы гнали лошадей с утра и почти до самого вечера, остановившись только на обед – себе да лошадей покормить.

Через несколько дней добрались до порубежья. Поляки, едва глянули на подорожную, махнули рукой:

– Езжайте!

Так же спокойно мы проехали и Литву.

А на нашей стороне заминка случилась. То ли стражникам делать было нечего, то ли уж очень рьяно службу несли.

Прочитав подорожную, они потребовали показать – что в мешке?

– Не твоего ума дело! – резко бросил Федор.