Цветы из огненного рая - Ларк Сара - Страница 169

– Просыпайся, мамочка! Папочка идет… – В голосе Линды слышался страх.

Карл осторожно убрал со лба ее светло-русые волосы.

– Нет, Линда, папочка больше не придет. Можешь спать спокойно.

– Папочка? – Теперь испугалась и Кэрол. В отличие от Линды, она моментально проснулась и тоже решила, что в дом вошел муж Иды. Охотник громко залаял.

Карл надеялся, что Ида откроет глаза, но та лишь застонала и вновь заметалась на циновке. Кэт взяла Линду на руки и снова укачала.

– Тебе нужно поймать ее дух, приманить его, – посоветовала Макуту. – И очистить от страха.

Карл на миг задумался.

– Я сейчас принесу кое-что, – произнес он и встал, еще раз погладив Иду по голове. – Не знаю, очистит ли это ее от страха, но я помню, что когда-то соединило наши души.

Маленькая книжка, потрепанная, вся в пятнах, поскольку ее постоянно перечитывали, уже много лет кочевала из одной седельной сумки в другую, вот и теперь Карл сразу нашел ее на привычном месте. Он часто брал ее в руки просто для того, чтобы коснуться ее, чтобы оказаться рядом с Идой, несмотря на расстояние. «Путешествие капитана Кука». Карл принес свой талисман в хижину Макуту, словно это было настоящее сокровище.

– Я… Если вы не против, оставьте нас наедине… – обратился мужчина к Кэт и Макуту, которые с недоверием смотрели на тоненькую книжку, совсем не похожую на инструмент для вызова духов.

– А дети?.. – нерешительно спросила Кэт.

– Дети пусть остаются, – отозвался Карл. – Они меня не боятся. Кроме того, когда Ида проснется, она захочет увидеть их.

Женщины вышли из дома, но Кунари за ними не последовала. Она энергично покачала головой, когда Карл попросил ее оставить их с Идой наедине.

– Я петь и отгонять кеуа, – заявила она, – мужчины, который забирать овец.

– Она говорит, что отгоняет от нее дух Оттфрида, – перевела Кэт, остановившись на пороге. – И уходить не собирается.

– Надо было обратиться к ней раньше, – криво усмехнулся Карл, а потом искренне улыбнулся девушке: – Хорошо, спасибо, Кунари. Я буду звать ваируа Иды, а ты – расчищать ему путь.

А затем Карл начал читать – о путешествиях капитана Кука, о его приключениях, экзотических животных, которых ему довелось увидеть и которых он описал, о его встречах с туземцами. Этот рассказ возрождал то очарование, которое когда-то определяло отношение Карла и Иды к миру. Он напоминал ей о том, как они мечтали о Королевском обществе – содружестве ученых, финансировавших путешествия Кука. Ученых интересовали в первую очередь астрономические данные, но Ида об этом никогда не упоминала. Они беседовали о звездах, о незнакомых созвездиях…

– Ты представляешь, – наконец произнес Карл, – много позже появилась другая компания, снаряжавшая суда в те страны, которые открыл капитан Кук. Однако ею руководила не жажда знаний, а скорее жажда наживы. Представители Новозеландской компании обещали много, а давали мало, но они предоставили нам корабль. Ты не забыла о звездах, Ида? О звездах над Байей? И о звездах над нашим пляжем в Порт-Купере? Ты была тогда здесь, Ида. Здесь, на Южном острове Аотеароа. И душой, и телом. Со мной. Сейчас я не могу сводить тебя на пляж, Ида, но вот звезды…

Карл взял молодую женщину на руки и испугался. Какая она легкая, почти невесомая! Он вынес ее на улицу, под звездное небо, и стал рассказывать дальше. О дальнейшем путешествии на «Санкт-Паули», о том, как Ида после Байи стала прятаться от него в своей каюте. Он рассказывал о величии и великолепии океана, о земле Ван-Димена на горизонте, уже рядом с Австралией, о том, как впервые показалась Новая Зеландия. Этот момент Ида, как и большинство переселенцев, проспала, а Карл – нет, он стоял на палубе и смотрел на новую землю, вырисовывавшуюся темной тенью на фоне ночного неба.

– Она действительно чем-то напоминала каноэ, – с нежностью в голосе произнес он. – Поэтому маори называют Южный остров Те Вака а Мауи, каноэ Мауи. Представляешь, Ида? Может быть, мы сможем совершить это путешествие еще раз? Ты чувствуешь, как нас качает море, ты видишь звезды, указывающие нам путь? Луну, которая светит нам с небес?

Ида не проснулась, но, казалось, она уже не просто безучастно лежала на руках у Карла. Она прижалась к нему, когда он сел вместе с ней у погасшего костра перед домом Макуту. Карл качал ее на руках, а Кунари просила у дома защиты от злых духов. У другого костра девушки пели любовную песню, а вдалеке кто-то наигрывал на путорино странную вариацию мелодии The Maids of Mourne Shore[73].

Карл чувствовал под собой по-летнему мягкую траву, землю, еще отдававшую тепло солнечного дня. Он пытался слиться с землей и небом, стать, как маори, частью Аотеароа. Впитывал в себя силуэт Альп на горизонте, вызывал в памяти пейзажи равнины Кентербери: весело стремившую свой бег Ваймакарири, все еще непривычные и странные для Карла ропалостилисы, лесок из южных буков и кусты рата, которые так любила Кэт.

– Я хотел бы жить здесь, – негромко произнес он. – Здесь, среди кустов рата, на станции Фенрой. Я прикипел к ферме сердцем и душой. Но если ты захочешь переехать, Ида, я отправлюсь с тобой туда, где будут твой дух и твоя душа. Я ищу их. Я зову их…

В какой-то момент, когда рассвет рассеял тени ночи, Карл уснул, крепко обнимая Иду. Кэт, ночевавшая вместе с Макуту в общинном доме, где спали и другие члены племени, которые не уснули прямо у костров, вышла, чтобы посмотреть, как чувствует себя ее подруга и дети. Увидев Карла, она возмутилась и хотела разбудить его.

– Быть того не может! У нее жар, а он вытащил ее на улицу? Да еще и уснул! Кто же позаботится о детях? И об Иде…

Макуту коснулась лба Иды и улыбнулась.

– У нее больше нет жара, – произнесла она, заглянула в дом и вернулась, неся в руках одеяло. – А дети еще спят. Кунари тоже. Кажется, она победила всех духов.

Осторожно, чтобы не разбудить спящих, тохунга накрыла Карла и Иду одеялом.

– Разве ты не видишь, Поти? – прошептала она. – Когда мы спим и видим сны, дух путешествует. А эти двое… Их тела и души уже вместе. Его дух сегодня же приведет ее дух домой, в Аотеароа.

Проснувшись через несколько часов в объятиях Карла, Ида не избавилась от ужаса и вины, но чувствовала себя уже лучше и, самое главное, в безопасности, чего не было с тех самых пор, как она взошла на борт «Санкт-Паули». Она не могла сказать, откуда взялось это чувство, а просто испытывала облегчение – казалось, с плеч ее сняли тяжкий груз. Затем Кэт рассказала ей о своих предположениях по поводу событий в Вайрау. Ида снова заплакала, вспоминая Те Ронгу и мужчин, расставшихся тогда с жизнью. Жалела она и Кэт, потерявшую свою мать и племя, и даже Оттфрида и собственного отца. Она помнила его строгость, знала, что он никогда особенно не церемонился при выборе средств, если считал свою цель правильной и справедливой. Но уничтожить целую деревню, разрушить жизни десятков людей только ради того, чтобы воссоздать Рабен-Штейнфельд…

– Я уверена, что он просил у Господа помощи, – шептала Ида, и на лице ее отражался ужас. – Видимо, он был совершенно ослеплен своими устремлениями. А теперь он… О господи, если все действительно было так, то… все они прокляты!

– Думаю, Господь не слушал его, – утешила подругу Кэт. – Как обычно. – Она улыбнулась. – Господь слушал разве что Карла, ведь его молитвы, похоже, сегодня исполнились.

С тех пор как Ида проснулась, Карл буквально лучился от счастья. Он не мог отвести от нее взгляда, ворошил угли костра, у которого она все еще зябла, хотя утром уже потеплело, принес ей чай и лепешку, отогнал от нее офицера полиции, который хотел поговорить с ней.

– Я никогда не решалась молиться об этом, – прошептала Ида. – Ну, о том, чтобы Господь свел меня с Карлом. Я всегда хотела этого, но…

Кэт лукаво улыбнулась:

– Думаю, Макуту сказала бы: «Боги, читая твои мысли, слышат молитвы за молитвами». А Те Ронга не обращала особого внимания на богов. Конечно, они – часть мира, как и страна, в которой мы живем, животные, на которых мы охотимся, растения, которые мы собираем. Но самое важное в мире – это люди. Хе тангата. Так что забудь о своем Боге и всех злых стариках, которые создали Его по собственному образу и подобию. Радуйся Карлу, детям и себе самой!