Цветы из огненного рая - Ларк Сара - Страница 83

Ида поняла ее превратно. Судя по всему, она решила, что Кэт собирает вещи. В огромных синих глазах молодой женщины читался неописуемый ужас.

– Ты ведь не уйдешь? – негромко спросила она. – Ну… навсегда? Ты ведь не оставишь меня одну?

Кэт покачала головой. Как ни хотелось ей бросить весь этот кошмар, теперь, когда Ида была так беспомощна со своей сломанной рукой, убежать она не могла.

– Не бойся, – тихо сказала она. – Если мы и уйдем, Ида, то уйдем вместе.

В последующие недели Кэт даже думать не могла о том, чтобы уйти из Санкт-Паулидорфа. Мало того что у Иды оказалось сломано запястье, после борьбы с наводнением и кошмарной ночи она заболела. Женщина страдала от лихорадки, она тряслась в ознобе, но кашля не было. Те Ронга, наверное, сказала бы, что Ида заболела вследствие пережитого ужаса. Она провела бы какую-нибудь церемонию, чтобы успокоить терзавших молодую женщину духов, но с Оттфридом этот номер, скорее всего, не пройдет.

По крайней мере, первое время после совершенного злодеяния он старался держаться подальше от обеих женщин. Протрезвев, он стал бояться той ненависти, которая полыхала в глазах Кэт, когда она смотрела на него. Он догадывался, что больше без ножа он ее не застанет. Поэтому он решил пока оставить Иде и Кэт дом у реки, а сам ночевал в старой хижине – если не уезжал из поселка. Чтобы устранить повреждения, причиненные рекой, постоянно требовался строительный материал, мужчины работали от рассвета до заката, занимаясь домами семейств Буше и Шиб. Якоб Ланге подгонял их, да и с Шибами обошелся не слишком строго из-за потерянной коровы. Он считал, что пострадавшие семьи ни в коем случае не должны передумать, бросить свои дома и уехать из поселка. И действительно, Буше и Шибы остались в Санкт-Паулидорфе, но две другие молодые пары и трое подростков сбежали в Нельсон.

Ида каждый день опасалась, что Элсбет тоже убежит. После последнего наводнения девушка совсем упала духом, она отказывалась даже брать в руки мотыгу. Все попытки Элсбет вырастить в огороде какие-то овощи уничтожила вода. Якоб Ланге, конечно же, ругал ее, но пока что их ссора не накалялась. Промокнув насквозь во время наводнения, Франц снова заболел, и забота о нем полностью поглощала Элсбет. Настои от кашля, которые готовила Кэт, помогали неплохо, вообще-то он должен был уже поправиться, но мальчик все время хныкал и чувствовал постоянную усталость, как и многие другие жители Санкт-Паулидорфа. Настроение в поселке снова было ужасным.

Сейчас уже никто не верил, что Господь убережет их деревню от подобных катастроф. В лучшем случае люди говорили о необходимости постройки разветвленной системы дренажных рвов или даже о том, чтобы возвести плотину, но уже начались разговоры о том, чтобы бросить поселение. Ланге, Брандманн и миссионеры пытались воодушевить общину совместными молитвами и пением, устроили праздник по случаю прихода весны, подбадривали соседей. Но достучаться им удалось только до самых пожилых и многих молодых женщин, которые очень боялись, что придется бросить новые дома, привычную общину и снова остаться ни с чем среди говорящих на английском языке чужаков. Зато их мужья собирались вокруг Оттфрида и бутылок виски. Многие уже не таясь наведывались в старую хижину Оттфрида, где ежедневно сходились его собутыльники. Официально считалось, что они обсуждают дальнейшую совместную работу, как разбить поля и наладить дренаж огородов, на самом же деле они просто топили свои печали в алкоголе. Ланге и Брандманн скрипели зубами, но молчали.

Естественная растительность долины Маутера с началом весны быстро восстанавливалась после наводнений. Травы туссока наливались соком и становились ярко-зелеными, пейзаж казался привлекательным и манящим. Когда Ида впервые заставила себя прийти на молитвенное собрание на миссионерской станции – в церкви работы шли полным ходом, и здание закрывали, – ей показалось, что она вернулась на год назад. Приехав в Шахтсталь, она посмотрела вниз и представила себе красивые дома, желтую рожь, крупный рогатый скот на сочных зеленых лужайках и цветущие сады. Теперь она видела, как у реки пасутся коровы, как на полях завязываются первые колосья. Но все это утратило для Иды свою привлекательность. Слишком дорогой ценой это было оплачено, кроме того, эта красота постоянно находилась под угрозой.

– Мы не обязаны здесь оставаться, – сказала стоявшая у нее за спиной Кэт.

Казалось, девушка читала ее мысли. Она пришла вместе с Идой, чтобы присмотреть за ней, поскольку подруга выглядела еще слишком слабой. Кроме того, ей обязательно нужно было показаться на молитвенном собрании. В последнее время Кэт слишком часто пропускала их, люди снова начали говорить о ней. К этому моменту уже вся деревня знала, что обе женщины живут в доме Иды, в то время как Оттфрид поселился в хижине, и община находила это крайне подозрительным. Может быть, Кэт рассорила Брандманнов? Может быть, она строила глазки Оттфриду и теперь тот сбежал подальше от искушения? Пока Ида была серьезно больна, многие предполагали, что он не хочет мешать служанке ухаживать за женой или же не желает делить с ней дом, соблюдая приличия. Теперь, когда Ида чувствовала себя лучше, вопросы станут более настойчивыми.

Для Кэт это значило, что пора принимать решение. Она не могла больше жить с Оттфридом. Девушка собиралась уйти из деревни и считала, что Ида должна уйти вместе с ней!

– Куда же нам деваться? – уныло поинтересовалась Ида. – Ты сможешь вернуться к своим маори. А я? Мне там что делать?

Конечно, Кэт часто задавала себе этот вопрос. Строго говоря, у племени нгаи таху не было причин принимать беспомощную женщину, которая даже по-английски не могла бегло говорить, не говоря уже о языке маори. Может быть, они проявят гостеприимство и приютят ее на пару недель. Но вряд ли надолго…

– Я не знаю, Ида, мы что-нибудь придумаем! – нетерпеливо отмахнулась она. – Нельзя тебе терпеть постоянные изнасилования и побои Оттфрида. Все что угодно лучше, чем это, я…

Девушка замолчала, когда поняла, что готова пообещать слишком много. Она не могла гарантировать Иде, что найдет работу, что маори и пакеха только и ждут женщину-переводчика. Кроме того, далеко не все было лучше, чем жизнь Иды. Жизнь шлюхи на китобойной станции была еще хуже.

Пока женщины с грустью смотрели на долину, к ним присоединилась госпожа Брандманн. Мать Оттфрида громко сопела, подъем к миссионерской станции дался ей нелегко. Кэт с тревогой отметила, что почти все в Санкт-Паулидорфе страдали из-за плохого питания и тяжелого труда. Причем госпоже Брандманн еще повезло. До сих пор никто из ее сыновей не сбежал в Нельсон, все ее дочери еще не были замужем. Таким образом, у нее было много помощников, а брат Оттфрида Эрих уже неплохо ловил рыбу. Кроме того, после того как Кэт один раз показала ему, как ставят силки и ловят птиц маори, он мигом научился этому.

– Как я рада снова видеть тебя, Ида! – приветствовала невестку госпожа Брандманн. – И тебя, Катарина. В последнее время ты была, наверное, слишком занята уходом за Идой, чтобы молиться вместе с нами. Хотя мне кажется, что Ида выглядит не слишком хорошо. – Она строго поглядела сначала на Иду, затем на Кэт. – По-прежнему такая же бледная, такая же худая… А ведь я присылала к вам Эриха с последней пойманной им куропаткой. – Куропаткой госпожа Брандманн называла птицу киви, упорно отказываясь заучивать названия местных растений и животных. – Ты могла бы сварить ей отличный суп. Ты вообще умеешь готовить? – Она недовольно посмотрела на Кэт, совершенно забыв о том, что это она научила ее сына ловить птиц.

– Кэт готовит очень хорошо, – встала на защиту подруги Ида. – Но я не очень люблю куриный суп, – она улыбнулась. – Или суп из киви, – поправилась она. – В последнее время… Не знаю, стоит мне почувствовать запах супа, как мне становится дурно.

Кэт тоже уже заметила это и начала всерьез тревожиться. В последнее время Иду часто тошнило, и, если призадуматься, сама она чувствовала себя не лучше. Чаще всего ей становилось дурно по утрам. Дело наверняка было не только в киви! Она часто ела мясо этих птиц, когда жила среди маори, и переносила его очень хорошо. А в последний раз она готовила на ужин простой суп из бобов…