Цветы из огненного рая - Ларк Сара - Страница 88

Ида покачала головой.

– Не думаю, – ответила она сестре. – Конечно, Уэйкфилд не сказал нам правду, но ведь мы буквально умоляли его обмануть нас. Это отец и Брандманн хотели поселиться на Маутере. Так что он сумеет отвертеться. И вообще: он обещал нам землю, мы получили землю. Она ведь все еще принадлежит нам… вот только мы ничего не можем с ней сделать. Маори не должны были продавать ее Уэйкфилду.

Кэт поморщилась:

– Маори скажут Уэйкфилду то же самое, что он скажет вам. Они дали ему то, что он просил, он осмотрел землю и купил ее. Если бы он задал вопросы, они ответили бы правдиво. Те Раупараха не лжец, но он… как вы это называете? Пройдоха. А теперь идемте, нам пора. Дорога предстоит долгая, нужно идти, пока не пошел дождь.

Три дня спустя в Нельсон зашла вереница грустных, голодных и оборванных людей. Идти было недалеко, но поселенцы продвигались вперед очень медленно. При этом Кэт нашла, что дороги теперь находятся в лучшем состоянии, чем несколько месяцев назад, когда она ехала в деревню с Идой и Оттфридом. Судя по всему, Уэйкфилд нанял для ее укрепления бригаду дорожных рабочих. Однако женщины и дети, не привыкшие к долгим переходам, задерживали остальных. Погода лучше не становилась, временами шел такой сильный дождь, что переселенцы останавливались, чтобы спрятаться в лесу. Некоторых женщин, например совсем павшую духом госпожу Брандманн, приходилось буквально уговаривать сделать каждый шаг. Они знали, что не могут остаться в Санкт-Паулидорфе, но возвращаться в Нельсон тоже не хотели. Поэтому госпожа Брандманн судорожно цеплялась за мужа и Оттфрида, который теперь больше времени проводил со своей прежней семьей. Ему было неприятно сидеть у костра вместе с Кэт, которая бросала на своего мучителя все те же свирепые взгляды, что же до Иды… Оттфрид боялся ее упреков: а вдруг она снова скажет, что катастрофу можно было предвидеть? Боялся он и собственной вспыльчивости. Если Ида еще раз произнесет имя Карла Йенша, он ударит ее при всех.

Поэтому Оттфрид решил, что лучше терпеть жалобы матери и сестер, которые предпочитали винить в своих злоключениях карающую длань Господа, нежели старейшин деревни, легко отмахнувшихся от всех предупреждений. Он вел в поводу лошадей, позволяя покататься на них всем детям по очереди и тем самым поднимая настроение хотя бы самым маленьким членам общины. Разумеется, дети поселенцев жаловались на усталость и голод, однако их родители впали в апатию и не хотели искать съедобные растения или ловить рыбу. Исключением была только Кэт. Хотя по утрам она чувствовала дурноту, самое позднее к полудню она уже испытывала волчий голод. В лесах вокруг Нельсона светловолосая маори легко могла найти себе пропитание. Она выкапывала коренья, заставляла Иду и Элсбет собирать ягоды, даже без вентерей ловко ловила рыбу. Эрих Брандманн, брат Оттфрида, обычно присоединялся к ней, поэтому госпожа Брандманн и ее дочери тоже не голодали бы, если бы не рыдали и не причитали бóльшую часть времени, позабыв о еде.

Все это действовало Эриху на нервы.

– Не умрем мы с голоду, – спокойно говорил он, умело разводя костер, чтобы зажарить рыбу. Этому его тоже научила Кэт; во всем, что касалось выживания, он проявлял природный талант. – Для плотников в Нельсоне полно работы. Отцу достаточно выучить английский, хоть ему это и не нравится.

– Мы ведь останемся вместе? – поинтересовался испуганный Франц. – Отец сказал, что община не распадется, пусть нам и пришлось бросить Санкт-Паулидорф.

– Да, мой отец тоже так говорит, – сказал Эрих, но на лице его читалось недоверие. – Если это вообще возможно. Лично я думаю…

– Я думаю, Франц, что лучше тебе начинать учить английский, – произнесла Ида, погладила брата по волосам и протянула ему насаженную на веточку рыбину, чтобы он мог самостоятельно поджарить ее на костре. – Ты еще помнишь, как называли тебя Партриджи?

Франц улыбнулся.

– Фрэнсис! – ответил он. – Я буду очень рад увидеть Пола! Мы ведь снова будем жить у Партриджей, правда?

И действительно, жители Нельсона проявили такое же радушие и гостеприимство, как и год с лишним назад, когда немцы только прибыли в Новую Зеландию. Они услышали о новом наводнении от первых беженцев, – которые совершили настоящий марш-бросок, спасаясь от потопа и воспоминаний о разбитых мечтах, – и теперь выражали свои искренние соболезнования. Разумеется, они снова открыли двери своих домов потерявшим все немцам. Почти все поселились у тех же семей, у которых жили до переезда в Шахтсталь. Ида с завистью наблюдала за тем, как Элсбет бросилась на шею миссис Партридж. Та обняла ее в ответ, но при этом наморщила нос.

– И опять от тебя попахивает, Бетти, – заметила она. – Тебе нужна ванна. И теперь у тебя будет новая соседка по комнате. Позволь представить тебе Аманду. Это моя малышка!

Поздоровавшись с Партриджами, Ида пришла в восторг от Аманды. Она знала, что для нее здесь не нашлось бы места, даже если бы у Партриджей не было пополнения. Ида была замужем, теперь она стала членом семьи Брандманн. А тем нелегко было найти приют. Семья Макдафф под каким-то предлогом отказалась принять их. Такой поворот событий Иду не удивил. Госпожа Брандманн и ее дочери никогда не пытались понравиться хозяевам дома.

– Мы найдем для вас что-нибудь другое! – утешил ее молодой секретарь магистрата, которому Уэйкфилд поручил принять переселенцев. – Сегодня ночью мы разместим вас в пансионе миссис Робинс, а потом что-нибудь придумаем.

Брандманны слушали его, ничего не понимая, пока Оттфрид не перевел сказанное. Ни один из них по-прежнему не выучил ни единого слова по-английски.

– А что насчет нас? – спросила мужа Ида. – Мы тоже пойдем в пансион? И что делать с Кэт? И с Охотником?

Она не хотела селиться в пансионе, зная, что не сможет заплатить за ночлег. Конечно, Оттфрид скоро найдет работу, но Ида выросла с мыслью о том, что нет ничего хуже, чем долги. Кроме того, строгая и крайне чистоплотная хозяйка пансиона наверняка не пустит в дом собаку.

Кэт тоже не хотелось отправляться в пансион миссис Робинс, но совсем по другим причинам. Пока что никто в Нельсоне не узнал ее – среди немецких переселенцев она была лишь одной светловолосой женщиной из многих. Однако миссис Робинс наверняка узнает ее, и, вполне возможно, сразу же начнется травля. А Кэт так хотелось остаться на пару дней в Нельсоне! Она должна была знать, как устроится Ида, прежде чем уйти на поиски нгаи таху. Кроме того, Кэт не горела желанием снова отправляться в путь, пока погода оставалась неустойчивой.

Женщины безрадостно переглянулись, пытаясь что-нибудь придумать. И вдруг Оттфриду пришла в голову спасительная идея.

– Я что-нибудь для нас найду, Ида, не переживай! – великодушно объявил он. – В конце концов, у меня здесь есть друзья. Я не чужой в Нельсоне. Частенько ночевал здесь, экономил на пансионе старухи Робинс. Идемте со мной, я найду нам крышу над головой.

Оттфрид махнул рукой своей семье и кивнул сотруднику магистрата, тут же вздохнувшему с облегчением, а затем целеустремленно двинулся прочь. Ида и Кэт последовали за ним.

– Однако его друзья живут не в самых лучших кварталах, – пробормотала Кэт, когда они свернули в портовый район.

Ида пожала плечами. Она вполне представляла себе, куда они идут, и поэтому не удивилась. Оттфрид привел их в паб – портовый кабак, крайне ветхое на вид строение, хотя оно не могло быть таким уж старым. Все дома в Нельсоне были построены недавно. На покачивающуюся табличку над входной дверью Ида смотрела с тоской, а Кэт с тревогой. «Пристанище Пэдди». Паб, да еще и публичный дом?

Оттфрид толкнул дверь, и они вошли в самый обычный кабак, где их сразу же обдало сильным запахом пива. Тесаные столы и стулья из грубо обработанной дешевой древесины, пятна на полу, длинная барная стойка, которую как раз полировал полный краснолицый трактирщик. Все это пугало Иду, а Кэт думала, что вообще-то может чувствовать себя здесь как дома. Тут по крайней мере было чисто – в отличие от паба Баркера.