De Aenigmate / О Тайне - Фурсов Андрей Ильич - Страница 73

Ещё один Веселовский, академик (1838–1906), знаменитый филолог и историк литературы, член всех Императорских академий и обществ, исследовал древние апокрифические, т. е. не одобренные Церковью, христианские сказания, а также иудейские и эфиопские легенды и их влияние на средневековую книжность Руси. Особенно прославились его труды о «Повести о Соломоне и Китоврасе» и о Святой Чаше Грааля. То есть, скажем так, на самые главные темы истории. При этом ни добросовестность академика Веселовского, ни его объективность мы под сомнение никоим образом не ставим. Последним знаменитым Веселовским был маститый советский историк, академик Степан Борисович Веселовский (1876–1952), автор запрещённых при Сталине и прославленных в годы оттепели разоблачительных исследований — с прямыми намеками — об опричнине царя Ивана Васильевича Грозного.

Варвара Степановна Веселовская уже в четвёртом поколении была православной, она строго соблюдала все посты и праздники, часто говела, постоянно бывала в церкви. Но…

На протяжении 1879 и 1889 гг., когда Софья находилась в Петербурге, связь её с матерью была непрерывной и постоянной, никем не скрывавшейся. Визиты её, числившейся в розыске, в квартиру Перовских были совершенно открытыми.

В ноябре 1879 г. Варвара Степановна Веселовская сообщила дочери, что государь будет возвращаться из Ливадии по железной дороге, идущей из Ялты через Одессу и Харьков на Москву. Желябов и Софья Перовская сами разработали план взрыва и сами же руководили его осуществлением. Везде, где должен был останавливаться царский поезд, на подъезде к вокзалам были установлены мощные мины, изготовленные Николаем Кибальчичем — гениальным инженером и тоже участником организации. В последнюю минуту по распоряжению самого императора поезд обогнул Одессу, а в Харькове взрыв не произошел из-за технической ошибки.

О том, что боевыми отрядами нигилистов-цареубийц руководит родная дочь генерала Льва Львовича Перовского, знали все. Генерал с поста санкт-петербургского генерал-губернатора был отставлен, но никаких иных последствий для семьи это не имело. Почти каждый месяц Софья Львовна приезжала домой, и её часто видели вместе с Варварой Степановной гулявшими вдоль каналов. Генерал в это время обычно из дому уезжал. А потом уезжала она.

В начале декабря Варвара Степановна передала дочери, что в близком будущем государь ожидает прибытия в Петербург брата императрицы Марии Александровны болгарского князя Александра Баттенбергского. Как раз в это время под императорской столовой ремонтировали винные погреба. Через Желябова Софья нашла столяра Степана Халтурина и устроила его на работу по ремонту Зимнего дворца. Всю вторую половину января он носил изготовленную Кибальчичем взрывчатку в Зимний дворец и прятал её в винном погребе, стены которого облицовывал. Варвара Степановна передала, что 16 февраля в Зимнем дворце будет торжественный Ужин в честь князя Александра Баттенбергского, на котором должна присутствовать вся императорская фамилия, кроме тяжело больной императрицы, которая в это время уже не вставала с постели. Взрыв должен был произойти ровно в 6 час 20 мин вечера, когда гессенский принц должен был наносить визит своей августейшей сестре, а император с семейством, включая наследника, ждать его в царской столовой. Однако Александр II решил ожидать в своем кабинете и вышел встречать князя на парадную лестницу. В этот момент в столовой раздался взрыв, от которого погибли 11 солдат охранявшей встречу финляндской пехоты, а 30 были тяжело ранены. Столовая была разрушена полностью, из подвалов по всему дворцу валил дым.

Обратим внимание: гессенский принц не должен был пострадать.

Обратим и ещё внимание. С присутствием рядом с государем официального наследника тоже не особенно считались. Это может быть сказано в опровержение намёков (и не только намёков) рядом авторов, в частности Эдуардом Радзинским[467], Фаиной Гримберг[468], Дмитрием Галковским[469], о причастности Александра III к убийству его отца. Действовала действительно «третья сила» — не монархическая, но и не (условно) социально-революционная (формально использованная). Действительно, «Змей на дороге».

Когда зимой 1881 г. член «Народной воли» Григорий Гольденберг дал подробные показания на организацию (ему было обещано прощение и привлечение к работе над будущими реформами), Софья и Желябов по совету Варвары Степановны и получив от неё деньги, сняли на Малой Садовой улице, по которой император каждое воскресенье ехал домой после развода караулов, магазин с прилегающей к нему квартирой под именем супругов Кобозевых и заплатили за три месяца вперёд, сказав хозяевам, что собираются открыть молочную. Выставив в витрине жестянки с маслом, сметаной и сыром, они приступили к рытью подземного хода под Малой Садовой, в центре которого вскоре Кибальчич сам установил свое приспособление, заряженное 80 фунтами динамита.

В последние три года Софья Львовна обрела силу полностью повелевать вовлечёнными в одно с ней дело «грядущего народного счастья» мужчинами. Это касалось прежде всего, конечно, самого дела. В 1879 г. она сказала Александру Соловьёву перед тем, как послать его к Зимнему дворцу со спрятанным под учительский вицмундир заряженным револьвером: «Надеюсь, вы понимаете, что живым вам лучше не возвращаться. А станете болтать — везде достанем». Это не было пустыми словами. Софья Львовна была вхожа в любые инстанции, даже тогда, когда числилась в бегах. Могла ли она сама прийти к царю? Могла. Но она уже знала, что убить его нужно и можно, — и, возможно, ибо нигде более пуля не возьмёт, — именно на Екатерининском канале.

Далее всё известно.

Что же до «монархической» «Священной дружины», то она выпускала в Женеве газету «Правда», в которой царь — Александр III, верховный покровитель — или только как бы покровитель — «Дружины» именовался «коронованным тромбонистом», а главный редактор «Правды», некто Иван Климов (не сам ли Сергеи Юльевич Витте?), в своих передовицах писал: «Говорят, что Александр III последнее время особенно занят разучением на тромбоне похоронного марша. Уж не инстинктивное ли это предчувствие?»[470].

Они писали от имени революционеров, компрометируя последних в глазах так называемой публики, или все же для революционеров? Вот вопрос.

Только через три года после восшествия Александра III на престол состоялось венчание его на царство — случай совершенно не виданный в истории не только России Романовых, но и вообще монархических государств. Это может означать только одно: по каким-то причинам новый император боялся — или просто не хотел — принимать венец и державу. А когда принял — не процарствовал (хотя царствовал на редкость успешно, почти триумфально) и десяти лет.

Агентом «Священной дружины», который приезжал в Женеву наблюдать за работой прессы, был человек под кличкой Антихрист. Это был сам Сергей Юльевич Витте, значившийся в «Дружине» «братом № 113»[471].

Один эпизод, связанный со «Священной дружиной», можно узнать из письма писателя-эмигранта, масона Марка Алданова другому «вольному каменщику», потомку декабристов А.В. Давыдову: «Как курьез (и малоизвестный) сообщу Вам, что еврейские миллионеры давали деньги, лет 70 тому назад, и контрреволюционной "Священной дружине". Она получила немало денег от барона Г. Гинцбурга, от Полякова и от киевского сахарозаводчика (моего деда по матери) Зайцева, который давал деньги на это Витте». Имя барона Горация Гинцбурга действительно значится в списке членов «Священной дружины». Что же до Зайцева, то это был Иона Марков Зайцев, хасид, основатель в Киеве того самого завода, на котором позже, 12 марта 1911 г. произошло убийство отрока Андрея Ющинского. Зайцевы были богатейшими сахарозаводчиками Киева, обладавшими огромными связями.