Охота на гончих - Федотова Надежда Григорьевна - Страница 13

– Да.

– Нет, – нахмурился лорд. И, бросив перо, поднялся. – Что случилось? Ты плохо себя чувствуешь?

– Все хорошо, дорогой. Я просто устала.

Ивар бросил взгляд на перепачканные юбки, сделал вывод и присел на кровать:

– Ясно. Своего мохнатого приятеля ты все же отловила. И чем же он, позволь узнать, так тебя напугал?

Жена молчала.

– Нэрис, или ты мне все рассказываешь, или я еду один.

– Ивар!

– Ну?..

Леди Мак-Лайон вдохнула, выдохнула и отняла лицо от подушки:

– Милый, честное слово, никто меня не пугал. Я и правда устала. А брауни… Ну, он, конечно, прояснил кое-что. Велел опасаться метели, не лезть куда не надо, чего попало на веру не брать и что-то там про лестницу – сам толком понять не может что. А тебе просил передать, чтобы в распри не встревал, огня опасался и прошлое забыл, будто его и не было.

– В каком смысле?

– Не знаю, – она развела руками. – Говорю же, толку от его разъяснений никакого, только зря в погребе мерзла… А! Еще тебе нельзя кольчугу снимать, вот.

– Ну, до этого я бы и сам мог додуматься. Но лестница – это любопытно… Что за лестница?

– Понятия не имею. Но на ней оглядываться нельзя. Мне.

– Только тебе? Почему?

Леди Мак-Лайон вновь развела руками. Советник саркастически хмыкнул:

– Сдается мне, котенок, что кое-кто просто решил сменить тактику. Уговоры-то на тебя давно не действуют, глядишь, хоть припугнуть получится!.. Сама посуди, он же от тебя сплошь общими фразами отделался. Огня бояться, если что, еще с младенчества учат, как и тому, что в метель дома сидеть надо. А уж касательно твоей доверчивости, я вообще промолчу!

– Но как же тогда лестница? И это… прошлое?

– С лестниц, милая, часто падают. Да и в прошлом зазря копаться смысла нет. – Он с улыбкой обнял жену и поцеловал ее в макушку. – Спи, котенок. До рассвета всего ничего осталось. Я сейчас закончу и тоже приду. Спи.

Нэрис, кивнув, улыбнулась. Угроза допроса с пристрастием миновала, но ей все равно было стыдно своей слабости – ведь собиралась же не подавать виду! Собиралась вести себя как ни в чем не бывало!.. И что? Только увидела мужа, над столом склонившегося, ничего не подозревающего – и тут же рассиропилась. А кому от этого легче станет? Ей? Ему? Или Творимиру, которому не суждено вернуться с севера?..

Подумав об этом, она почувствовала, как снова задрожали губы и к горлу подкатил тугой комок. Ну зачем? Зачем ей нужно было все это знать? И что теперь делать? Как дальше жить?

«Как раньше», – всплыли в ее мозгу недавние слова домашнего духа. Снова вспомнился темный холодный погреб, свое отчаяние… Нэрис металась из угла в угол, ломала руки, умоляла брауни признаться, что он все это выдумал, – но напрасно. Сморщенная мордочка шерстистого приятеля была непривычно суровой, а черные глазки смотрели с непоколебимой уверенностью.

– От судьбы не уйдешь, – повторял он. – Думаешь, мне оно радостно? Я Творимира вашего знаю – хоть перевертыш, а большой души человек. И тут этакие новости! Да не реви, не маленькая. Чай, не мужу твоему смерть напророчил, ну?

– А есть разница? – всхлипнула Нэрис. – Творимир ведь нам друг!

– Друзья тоже не бессмертные, – проскрипел брауни. – Уж пора бы знать… Не реви, говорю! Счас сюда весь дом сбежится. Оно тебе надо?

– Ничего мне не надо, – прорыдала она, уткнувшись лицом в ладони, – мы никуда не поедем! И никто… никого… ножом… не пырне-о-от!..

– Ш-ш! – Хранитель очага приложил когтистый палец к губам. – Ты что, хочешь, чтобы муж тебя услышал? Чтоб прибежал, допытываться начал, отчего слезы да вой? А ведь прибежит! И дознается!

– А лучше друга мертвого ему предъявить, да?!

– Не знаю, – сдался брауни. – Ничего я уже не знаю… А только поедешь ты завтра с ними обоими вместе и ни словечком о разговоре этом никому не обмолвишься, ясно? Без того сглупил, все тебе выболтал, старый осел. А с провидением шутки плохи! Оно ж найдет, как извернуться. И кто на кого тогда нож подымет – нам ли знать, а?

«Нам ли знать…» – эхом повторила про себя леди Мак-Лайон, прижавшись щекой к камзолу мужа. Руки Ивара ласково гладили ее плечи, родной глуховатый голос шептал что-то неразборчиво-убаюкивающее. И черная накипь грядущего потихоньку смывалась с души, унося с собой все страхи и сомнения. Пусть!.. Чему быть, того не миновать. «И даже если нашей лодке суждено пойти ко дну, – стиснув зубы, подумала Нэрис, – я останусь в ней, чтоб увидеть это своими глазами!»

Творимир, оскальзываясь на заледеневших сходнях, спустился вниз. Оглядел пустынный причал, тонущий в густых синих сумерках, и, поймав вопросительный взгляд командира, развел руками:

– Эх!

– Все осмотрел? – нахмурился Ивар. – Точно?

Тот кивнул. Лорд Мак-Лайон окинул взглядом вытащенные на берег лодки и с сомнением посмотрел на большой купеческий кнорр[8], стоявший на приколе неподалеку:

– Может, этих спросить?

– Эх… – Творимир махнул рукой. У купца он уже интересовался. Без толку, только тревожил зазря бедолагу. У него и так торговля из рук вон, половину товара не продал, в Шотландии до самой весны застрял, сплошные убытки – вот ему только Мэта с Марти не хватало!

Поняв, что на пристани можно уже не искать, Ивар сердито фыркнул:

– Да что за черт? Куда они могли подеваться?.. Ульф! Ульф, поди сюда!

Из холодной мглы вынырнула внушительная фигура норманна. В этот зыбкий и темный предрассветный час Ульф с Творимиром казались близнецами. А вот настоящих близнецов, Мэта и Марти, как корова языком слизнула.

– Звали, ваше сиятельство?

– Звал. Ты Мак-Тавишей не видел?

– Нет. – Тихоня недоуменно пожал плечами. – Так ведь вы же их вроде выгнать изволили?

– Чего?!

– Ну, как же… вчера еще, пополудни! Мне ребята сказывали. Наврали, что ль?

Ивар издал какое-то невразумительное восклицание. А могучий норманн, оглянувшись на замок Максвеллов, добавил:

– Нет, не наврали. В дневном карауле их не было, даже ужинать не явились. Дерек еще смеялся – мол, давно пора было турнуть… Иль не понял я чего, ваше сиятельство?

Лорд Мак-Лайон чертыхнулся и, плюнув себе под ноги, стремительно исчез в темноте. Ульф удивленно моргнул.

– Что это он?..

Творимир не ответил. Обернулся на корабль северян: сундуки погружены, команда последнего приказа ждет, а эти два остолопа, гляди ж ты, в обидки ударились. Нашли время!.. Где их искать-то теперь? И когда? Вот-вот же отплывать. Гонцы конунга без того неделю ответа ждали, не говоря уж о том, что ответ сей им мало понравился… А теперь как быть? Еще полдня тянуть? Проснулась же у дураков гордость не ко времени!

Русич с досадой поморщился, тряхнул головой и, даже не взглянув на Тихоню, заспешил вслед командиру. Ульф только рот раскрыл:

– Куда?!

Ответа он опять не дождался. Лорд и его телохранитель растворились в утренней синеве. «Хоть объяснили бы толком! – в сердцах подумал норманн, беспокойно топчась на месте. – Ладно еще хозяин, это у него дело обычное… Но Творимир-то уж мог бы. И чего взбудоражились? Ну, выгнали и выгнали! Дерек прав, давно пора было. Поди пойми – то «пошли вон», то «куда девались?» А мне чего делать теперь? Ждать? Или Гуннара упредить, чтоб погодил с отплытием?»

Норманн, задрав голову, посмотрел на расправленный парус. Вспомнил хмурое лицо капитана, истомившихся долгим бездельем соотечественников и все-таки решил подождать.

Нэрис, тихо прикрыв за собой дверь детской, сняла с руки теплый плащ. С родителями, чтобы не будить их в такую рань, она попрощалась еще вчера. Дом спал. Даже слуги пока не поднимались.

Внизу громко хлопнула дверь, послышались торопливые шаги и сердитое брюзжание. Ивар?.. Он же ушел полчаса назад на пристань. Зачем вернулся? Забыл что-нибудь? Так ведь сундуки еще вечером на корабль свезли, а она и сама уж как-нибудь доберется – тут ведь до причала рукой подать, и каждая тропинка с детства знакома. Леди Мак-Лайон наморщила брови, быстро накинула плащ и сбежала вниз по лестнице. Окинула взглядом пустой холл. И, увидев открытую дверь в кухонный коридор, негромко позвала: