Птице нужно небо. Часть I и II (СИ) - Гультрэ Икан Релавьевна - Страница 23

Мне все-таки удалось взять себя в руки и сносно изложить свой ответ. Восемьдесят три балла. Ничего так. Конечно, в другой раз психовать меньше надо, но результат меня больше успокоил, чем расстроил — я ожидала худшего.

Дежурство в больнице накануне последнего испытания выпало хлопотным. Именно в этот день доставляли пациентов с тяжелыми ранениями, запущенными болезнями и… крикливыми родственниками. К вечеру лекари и помощники падали с ног, а кое-кто и в обморок — это я о молодой стажерке, не выдержавшей напряжения. Когда она с посеревшим лицом сползла по стеночке, я вздохнула: шанс отоспаться перед экзаменом помахал мне ручкой. Потому что уважаемый Рьен Вестрам, подхватив и уложив на кушетку свою обморочную помощницу, обернулся ко мне с мольбой в глазах.

— Да останусь я, останусь. Хорошо бы только к господину Рэнро кого-нибудь за сменной одеждой для меня отправить.

— Это запросто, тут как раз мальчишка-посыльный вертится — от родственников кого-то из пациентов. Ему и поручи.

Словом, на экзамен по истории и теории магии я явилась не в лучшей форме. Впрочем, сколько-то я поспала, телу было достаточно, так что недостаток сна сказался не столько на физическом состоянии и мыслительных способностях, сколько на настроении, и я мрачно оглядывая аудиторию, выискивая… А что я, собственно, искала? Проблемы на свою голову? Так я их и нашла — взгляд мой поймала давешняя аристократка, окатила в ответ презрением, поджала губки… и мне подумалось, что одной врагиней на время учебы я себя обеспечила. Если, конечно, не попытаюсь найти пути к примирению.

По истории магии писала о временах преследования людей с даром. Охота на ведьм, угу. Объединеными усилиями трех человеческих государств. Длился этот период около полутора столетий, многим одаренным удалось избежать смерти, но пришлось при этом лишиться родины. Приют они нашли частью в Лиотании, частью у гномов, а магический потенциал этих трех стран был надолго подорван, что крайне негативно сказалось на их развитии. Печально, но так знакомо… По теории вопрос был примитивнейший — о разновидностях магии.

Два дня спустя я стояла у информационного стенда. Последний экзамен — девяносто шесть баллов. Зачислена на отделение целительства. Всем принятым предписано явиться за три дня до начала учебного года для получения места в общежитии — учебный год для первокурсников начинался в третий осенний день. И список необходимых принадлежностей — полтора десятка тетрадей трех видов, всякая канцелярщина, одежда для занятий по физической подготовке… К счастью, форма для учащихся в школе предусмотрена не была. Имеющееся оружие полагалось при заселении в общежитие предъявить коменданту с целью снятия магического слепка и регистрации. Все серьезно, в общем.

До начала учебного года оставались еще две полные декады, и их я полностью посвятила работе и учебе. Мы обсудили с Вестрамом и магистром Ставиром мои дальнейшие перспективы и договорились, что в бижайшие две декады я тружусь по сорок часов и получаю, соответственно, не полтора, а два арса, а после начала учебного года беру на себя одно суточное дежурство в декаду, в выходные. Студенческая декада состояла из семи дней учебы и трех выходных. Правда, предполагалось, что в это время полным ходом идет выполнение объемных домашних заданий, но… Студенты — они и есть студенты. В общем, я нисколько не сомневалась, что учебе мой заработок не помешает. Зарплату мне положили в один арс и один левс за дежурство, и это меня более чем устраивало. Я получала бесплатное жилье и питание, мне должны были начислить скромную стипендию… Богатой в ближайшей перспективе я себя не видела, но и бедственным мое положение никак нельзя было назвать…

…В этот раз мое дареное чутье на опасность самую малость запоздало с предупреждением. Или я просто слишком быстро шла, возвращаясь с вечернего дежурства. Я не успела никак среагировать на нападение — и в считанные секунды была скручена, спеленута как младенец и с мешком на голове тряслась в какой-то повозке, пытаясь справиться с подступившей паникой.

Меня привезли, вытащили, судя по ощущениям грубо взвалили на плечо и внесли в какое-то помещение, после чего небрежно бросили на пол — к счастью, с небольшой высоты, но приложилась я все равно основательно — дыхание перехватило от боли в спине. Я пискнула и замерла — пусть думают, что я вырубилась или просто перепугалась до потери пульса. Вопрос только — кто. Кого я намерена ввести в заблуждение. Имеют ли эти люди отношение к герцогу Алейскому или… А кого еще я могу заинтересовать?.. И я обратилась в слух.

Сначала ничего не происходило — похоже было, что меня оставилви в помещении одну. Потом скрипнула дверь и по дощатому полу проскрипели две пары ног. Я почувствовала, что кто-то стягивает мешок с моей головы, но глаза открывать не спешила.

— Этот? — спросил сиплый мужской голос.

— Похож. Надо еще Сейла дождаться, что он скажет. Но вообще-то все совпадает — пацана заметили у гостиницы, он вышел вслед за Сейлом, потом видели не раз у дома этой ищейки, Рэнро.

— Сейл будет утром, парень никуда не денется, я его грамотно связал.

Снова шаги, снова скрип двери. Я опять осталась одна и попыталась обдумать положение. Сейл — это, понятно, Сейлиар. Видимо, тот самый полуэльф, что устроил взрыв. Значит, его не взяли. Но ищут. И ищут по моей наводке. Что это — месть? Или попытка через меня как-то воздействовать на следователя? Зря я не поинтересовалась у Дэйниша, что там были за дела. Хотя… вряд ли он мне что-нибудь рассказал бы…

Я открыла глаза и внимательно оглядела помещение — большую пустую комнату. Единственное окно было закрыто ставнями, сквозь которые пробивалась лишь узкая полоска тусклого света уличного фонаря. Попробовала пошевелиться, но связали меня на совесть. Попыталась вызвать пламя, чтобы подпалить веревки на руках. Получалось паршиво — из-за тугих веревок я почти не чувствовала своих рук, искры вспыхивали, но тут же гасли. Тогда я принялась ритмично двигать конечностями, чтобы слегка растянуть путы. Медленно. Чертовски медленно. Хотелось верить, что Дэйниш будет меня искать, но… мне уже приходилось оставаться после вечерней смены на ночь в больнице, он привык и не станет волноваться. А если бы и да, то как бы он нашел меня?..

Хотелось плакать. Я закусила губу и зажмурилась, чтобы не разреветься позорно, и продолжила казавшееся почти бессмысленным упражнение по растягиванию веревок. Прошла вечность, прежде чем я почувствовала, что способна свободно двигать правой рукой, после чего принялась за путы с повышенным энтузиазмом. Где-то к полуночи я освободила руки и занялась распутыванием ног. Еще час спустя я уже выпрыгивала из открытого окна, выходившего в глухой переулок.

Часть города, в которой я очутилась, была мне совсем не знакома, пришлось потратить время, чтобы не просто выбраться, но и запомнить дорогу. Еще через полтора часа я долбила кулаками в дверь дома господина следователя и материлась во весь голос. Дэйниш выполз на порог сонный, в подштанниках и криво напяленной рубахе. И тут же получил от меня по полной программе:

— Дэй! Ты идиот! Почему ты не предупредил, что на меня будут охотиться?!

— Погоди, ты о чем?

— Сейлиар твой… — я в двух словах изложила, что со мной произошло.

Окончательно проснувшийся Дэйниш развернул передо мной карту города. После недолгого раздумья я ткнула пальцем в тот самый глухой переулок.

— Покажи мне дом, — скомандовал следователь.

Я послушно передала ему изображение дома, и Дэйниш схватился за амулет связи, вызывая свою команду.

После ухода Дэйниша я приняла душ, забралась в кровать и, медленно уползая в сон, попыталась осмыслить произошедшее. Поняла, что вела себя непростительно беспечно, слишком расслабилась — вышла из дома безо всякого оружия, сокращала путь по безлюдным улочкам. В общем, дура, что и говорить. Пусть я не знала ничего о Сейлиаре, но ведь нельзя исключать, что герцог не поверил в мою смерть и продолжает искать? Сегодня я легко отделалась — меня могли получше связать, или Сейлиар явился бы раньше времени. И все, была птичка Лари — и нет ее. Значит, снова отслеживать каждый свой шаг, каждую свою мысль, любое действие, которое может меня выдать. И так все семь лет. Семь чудовищно долгих лет.