Не обнимай меня (СИ) - "Torens" - Страница 4

- Нет, ну а все же! Чисто гипотетически? – крикнул мне вслед Рафаэль. Я вздохнул и, обернувшись, произнес:

- Чисто гипотетически – подал бы.

Наши глаза встретились, и я опять потерялся во времени.

- Не подал бы, - твердо заявил Рафаэль, возвращая меня в аудиторию университета.

Я не стал ничего отвечать, а лишь развернулся и пошел на выход, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце и внутренний голос, что нашептывал мне: «Чисто гипотетически – я бы не дал тебе идти у края обрыва».

Они не знали: ни сердце, ни внутренний голос, того, куда гонят меня, что они творят со мной и чем все это может обернуться. Я не хочу больше тоннами глотать таблетки, я не хочу больше часами сидеть у психолога. Разве им мало двух моих попыток суицида? Чего они еще хотят? Чтобы я окончательно сошел с ума? Или чтобы я еще сильней возненавидел этот мир и его жителей? Точнее меньшую его часть, что прикрывается красочным радужным флагом. Ненавижу! Вы не имеете права на существование!

«А ты и дальше продолжай отрицать свою сущность, ненавидя всех вокруг и постепенно захлебываясь в своей желчи».

Это были последние слова моего дорогого младшего братишки, обращенные ко мне, после того, как он признался, что является г… что ему нравится парень. Моему младшему брату нравится парень! И он принял этот факт! Он сказал, что счастлив! А я все так же продолжаю убегать от своей сущности!

Сущности? Какой еще сущности? Я нормальный парень. Мне нравятся девушки. После того, как я закончу учебу, я обязательно женюсь, заведу детей…

И в этой жизни никогда не будет парней. В этой жизни никогда не будет слова на «г». И если, чтобы убедить себя в этом, придется снова начать жрать эти долбанные таблетки и ходить к этому гребанному психологу, то так тому и быть! Я лучше умру, чем признаюсь, что мне могут нравиться парни.

Я не такой!

Игорь Явеев не такой!

Я лучший в учебе, у меня куча наград и грамот, благодаря мне впервые за пять лет баскетбольная команда нашего факультета заняла первое место на соревнованиях. Я гордость своих родителей, преподаватели и декан во мне души не чают, а другие студенты меня обожают. У меня довольно привлекательная внешность. Белая кожа, мягкие, нежные черты лица, зеленые глаза, тонкий, прямой нос, тонкие бледно-розовые губы, а когда я улыбаюсь, на левой щеке появляется ямочка. При таком сочетании цвета кожи и глаз – я шатен. Волосы короткие, хотя недавно заметил, что они уже достаточно сильно отросли и челка постоянно лезла в глаза. Рост у меня не маленький – с другим бы в баскетбол не взяли – где-то около метра восьмидесяти с лишним. Телосложение худощавое, но крепкое. Везде, где положено, у меня были мышцы, а это главное.

И, подводя итог, можно сказать, что такой, как я, никогда не будет относиться к этим мерзким, ненавистным, ужасным любителям себе подобных!

Я ненавижу этих людей. Ненавижу за то, что они смогли принять себя, за то, что они смогли признаться окружающим в том, кого предпочитают любить, за то, что пошли против морали и религии. Почему они это сделали? Почему? Разве они не видят, как в наше время относятся к таким людям? Разве они не понимают, что обрекают себя быть изгоями, что над ними все будут только потешаться, что их будут считать больными? Так почему они это делают? Почему вместо того, чтобы бороться с собой и жить, как все нормальные люди, они предпочитают открыться и показать всем свой изъян? Зачем? Что может заставить человека пойти на этот шаг и перечеркнуть свою жизнь?

Каким бы человек ни был хорошим, что бы он только ни делал, как только он признается, что в постели предпочитает человека одного с ним пола, – все его достижения тут же будут забыты, а все его последующие действия будут аморальными. Таким людям не место на нашей планете. Тут и без них хватает грязи. Еще не хватало, чтобы по ней всякие педики расхаживали.

Вместо того, чтобы пойти в медпункт, я пошел в туалет, где быстро умылся и попытался привести себя в чувство, откидывая прочь все мысли и размышления о бичах нашего общества.

Сердце постепенно успокоилось, возвращаясь в свой привычный ритм и забывая, что еще недавно ему нравилось стучать в унисон со звучанием чужого имени. Я глубоко вздохнул, окончательно успокаиваясь и прогоняя прочь это неожиданное наваждение, что нашло на меня в аудитории при виде нового одногруппника. Все будет в порядке. Все будет хорошо. Все это мне лишь мерещилось, ведь, когда я встретил Рому, я ни о чем, кроме него, думать не мог. У меня просто не получалось. Мысли сами к нему возвращались, руки так и тянулись потрепать мальчишку по волосам, а губы расплывались в улыбке, и из уст вырывалось «малыш». Как бы сильно я ни отрицал тот факт, что на самом деле мне нравятся парни, сколько бы усилий я ни прилагал, пытаясь быть, как все, то, что я на самом деле чувствовал к Роме, останется неизменным. Я любил этого мальчишку. Любил сильно. До безумия. До желания единолично владеть им. Спрятать ото всех. Привязать к себе навсегда. Подчинить себе. Сделать своим.

Но я не мог позволить себе сделать хоть что-то из того, о чем мечтал или чего хотел. Я мог лишь всеми силами сдерживаться, отмахиваться от своих желаний и уверять себя, что это просто дружеская симпатия, что я ничего не чувствую к Роме, что невозможно, чтобы парень влюбился в парня. Это неправильно. Омерзительно. Между парнями может быть только дружба и ничего более...

А потом мой мир рухнул, как карточный домик, когда я услышал, как лучший друг моего брата говорит ему о том, что мой мальчик признался в своей ориентации, что ему нравятся парни. В тот миг я словно тонул без возможности выбраться на поверхность, чтобы сделать хоть маленький глоток воздуха.

Моему мальчику нравятся парни, и он признался в этом. Почему? Ответ напрашивался только один. Он влюбился, причем так сильно, что решился признаться в этом. Но это невозможно! Просто невозможно! Он мой! Только мой! Он принадлежит мне! Я никому не позволю забрать моего мальчика! И ради этого я пойду на что угодно.

Я видел, как заблестели глаза моего младшего братишки, когда он узнал, что один из его друзей не той ориентации. Денис всегда обожал все новое, странное, интересное, необычное. Но еще больше он обожал меня и слушал все, что я говорил, дословно запоминая. И я наговорил кучу ужасных вещей, только чтобы брат держался подальше от Ромы, чтобы он и другим это сказал. Если я не могу обладать Ромой, то, значит, и никто другой не сможет. Тогда я еще не подозревал, к каким последствиям это приведет. Так же, как и то, что контролировать себя и свои желания с каждым днем у меня будет получаться все хуже и хуже, особенно, когда Рома постоянно вертелся где-то поблизости.