Укус тени - Жибель Карин - Страница 5

— Я никогда не любил сюрпризы! Ну же, скажите мне, что меня ожидает…

Бенуа внезапно бросается к ней. Она пытается отпрянуть, но он оказывается проворнее. Он хватает Лидию за тонкое запястье и, дернув в свою сторону, прижимает ее к решетке. Затем он заставляет женщину повернуться к решетке спиной и свободной рукой сдавливает ей горло.

— Ну что, Лидия? Теперь вам не так весело, да?

Она пытается вырваться, но Бенуа держит ее мертвой хваткой. Затем он начинает ее обыскивать. Однако вскоре майор убеждается, что в ее карманах пусто.

— Где ключи? — рявкает он.

— Ты и в самом деле думал, что я ношу их с собой?! Ну и дурак ты, майор! Если ты задушишь меня, то вряд ли когда-нибудь выберешься отсюда!

Он в сердцах дергает женщину за волосы, а затем так сильно сжимает пальцами ее хрупкий затылок, что она вскрикивает.

— Где эти чертовы ключи? — угрожающе кричит Бенуа прямо ей в ухо.

— Наверху!.. Ты зря теряешь время, болван!

Несмотря на возникшее было желание свернуть ей шею, Бенуа останавливается, ибо понимает, что она права: убив ее, он рано или поздно умрет от голода в этой конуре рядом с трупом. Он заставляет женщину повернуться к нему лицом. Его глаза — цвета шампанского — сверкают подобно грозовым молниям.

— Чего ты добиваешься, Лидия? А?..

Он слегка гладит пальцами ее горло. Не удалось одолеть силой — так он попытается взять ее лаской. Он опускает руку на грудь женщины и смотрит ей прямо в глаза.

— Ты этого хочешь?..

Но вместо ответа он получает удар коленом между ног и, невольно выпустив свою жертву, сгибается от острой боли в паху.

Лидия проворно отскакивает от решетки, смотрит на Бенуа с дьявольской улыбкой и начинает хохотать.

Бенуа еще никогда не слышал такого жуткого смеха. Превозмогая боль, он выпрямляется и с досадой бьет ногой по решетке.

— Скотина! Мне уже осточертели твои дурацкие шуточки! Ты скажешь наконец, что тебе от меня нужно?

Лидия с важным видом начинает расхаживать взад-вперед, стараясь держаться на безопасном расстоянии. Бенуа кажется, что она отделена от него не просто решеткой, а Великой Китайской стеной.

— У тебя сдали нервы, майор? Так быстро? А я, честно говоря, считала тебя более стойким!

— Подожди, вот выберусь отсюда, тогда я покажу тебе…

— Спокойной ночи, Бенуа! — перебивает его Лидия. — Приятных сновидений!..

Он начинает вопить как полоумный:

— Я тебя убью, мерзавка! Ты меня слышишь? Я сдеру с тебя кожу!!!

В ответ снова раздается сатанинский смех. Вскоре свет гаснет и дверь на верхней площадке лестницы захлопывается.

Бенуа опускается на свою не очень-то комфортную «постель» и лежит, еле сдерживая слезы.

Перед его мысленным взором появляется лицо сына, маленького Жереми. Малыш, конечно же, скучает по папе.

«Папа еще вернется к тебе, мальчик мой…»

Бенуа поворачивается на бок и укутывается в одеяло.

Теперь его уж точно никто не видит, так что он может дать волю слезам…

Бенуа открывает глаза. Холодное неприветливое утро.

Во всем теле — ломота. Наверное, это из-за того, что он слишком долго лежал на твердом бетонном полу. А еще из-за холода, безжалостно пронизывающего его тело в течение нескольких часов…

Он очень плохо спал, но видел много снов. Скорее всего, он бредил во сне. Ему снились его кровать — теплая и уютная — и его жена.

А еще ему снилась эта женщина. Все та же бредовая фантазия: они стоят каждый со своей стороны решетки и доставляют друг другу невероятное удовольствие…

Одна только мысль об этой решетке приводит его в уныние. Она кажется ему живым существом, которое с издевкой наблюдает за его беспомощностью.

Он настороженно всматривается в полумрак по ту сторону решетки. Нет, чудовища в подвале нет…

И тут Бенуа начинает чувствовать, насколько сильно он проголодался. Уже в течение полутора суток он ничего не ел.

Чувство голода для него — нечто незнакомое, потому что раньше Бенуа всегда наедался до отвала.

Он поднимается на ноги, потягивается, морщится от неприятных ощущений в своем теле.

Он смотрит в подвальное окошко: небо чистое, день обещает быть солнечным. От этой мысли у него сжимается сердце: если день и будет солнечным, то явно не для него. Ему предстоит по-прежнему прозябать в этом подвале.

«Держись, Бен, не сдавайся! Будь сильным! Тебя уже ищут и обязательно найдут!.. Найдут ли? Как они смогут это сделать?.. Вот теперь-то и выяснится, дорожат ли они своим сослуживцем! Забавная мысль…»

Бенуа подходит к умывальнику и убеждается, что в нем, как и следовало ожидать, нет горячей воды. Он снимает рубашку и брызгает на себя ледяной водой из-под крана. От холода все тело начинает сильно дрожать, мышцы сжимаются. Нет, душ в таких условиях он принять не решается…

Здесь есть полотенце и кусок мыла. Больше ничего. Минимальный набор, позволяющий не превратиться в животное.

Бенуа снова одевается, напяливает на себя даже пальто. Затем он начинает ходить по кругу в своей железобетонной «клетке», мечтая о чашечке горячего кофе, булочке, сигарете. А еще об улыбке своей жены и смехе маленького сына. И даже о лицемерном приветствии — «Доброго вам утречка!» — их соседки, которое та привычно произносит, когда они волею случая выходят одновременно каждый из своего дома: он — чтобы отправиться на работу, она — чтобы погулять со своей мерзкой задиристой собачонкой.

«Гаэль… Я никогда больше не буду тебе изменять! Клянусь!»

И тут ему приходит в голову шальная мысль: «А если… если эту мегеру наняла моя жена, чтобы проучить меня как следует?.. Нет, вряд ли. Чепуха! Я, похоже, уже начинаю трогаться рассудком! Пообщаешься с этой сумасбродкой — и сам станешь чокнутым!.. Но что мне делать? Неужели ничего не остается, кроме как лежать на этом одеяле и ждать?..»

Бенуа опускается на одеяло, его глаза закрываются, но тут же испуганно открываются вновь: он слышит скрип двери.

Бенуа поворачивает голову и видит ноги спускающейся по лестнице Лидии. Великолепные ножки! Длинные, красивой формы. Вслед за ногами в его поле зрения появляется и вся Лидия. Сегодня она надела короткую черную юбку, бежевый свитер с воротником и колготки телесного цвета. Не включив освещение, женщина, скрытая полумраком, останавливается невдалеке от решетки. Бенуа, тем не менее, удается разглядеть, что она заплела свои огненно-рыжие волосы в косу.

Жаль, что ему не удалось ее трахнуть. Было бы чем себя утешить…

— Доброе утро, Лидия.

Сегодня он старается быть вежливым.

— Доброе утро, майор. Как спалось?

— Зачем задавать мне вопросы, на которые вы и сами знаете ответ?

Его реплика, похоже, вызывает у нее улыбку. По крайней мере ему кажется, что она улыбается.

— Мы снова будем обращаться друг к другу на вы?

— Как хотите, — отвечает Бенуа. — Лидия… Я готов извиниться за вчерашнее…

— Вы это искренне?..

— Да. Я… я просто немного сбит с толку. Я не знаю, чего вы хотите от меня, и подумал, что…

— Что я хочу с вами переспать?! — перебивает его Лидия. — Но тогда я вряд ли стала бы запирать вас здесь!

— Понимаете, у некоторых людей — немного странные нравы. Им нужны необычные ощущения, необычные условия для того, чтобы…

— Это не мой случай, можете мне поверить.

— Ага… Тогда почему мы разговариваем с вами через решетку?

— Моя цель состоит отнюдь не в том, чтобы вас соблазнить.

— Жаль!

— Я всего лишь хочу, чтобы вы поплатились, Бенуа…

Его руки судорожно сжимают складки одеяла.

— …и я хочу, чтобы это длилось долго, — продолжает Лидия, — долго и болезненно…

Бенуа старается сделать вид, что ее слова нисколько не испугали его.

«Странно, что она говорит об этом ровным, бесстрастным голосом, в котором совсем не чувствуется ненависти. А ведь она — раз уж заявляет нечто подобное — наверняка желает мне зла и сильно-пресильно ненавидит меня… Но за что ей меня ненавидеть? Нет, это просто какое-то безумие!»