Любимый по судьбе (СИ) - Мезенцева Екатерина Юрьевна "Тринити" - Страница 84

Мама долго молчала, а потом неуверенно спросила.

- Что же ты мог такого увидеть, мальчик мой? – почти удивленно спросила она. – Петька постоянно кричит, что умрет без него, – всхлипнула она.

- И он почти прав, – усмехнулся он. – Жить он будет… Но разве это можно назвать жизнью? Так… Существование… Он жил только рядом с Ромкой, даже когда они ругались. А увидел… Любовь, – хмыкнул он. – Причем такую, которую не у всех «нормальных» пар не каждый раз встретишь.

Мама всхлипнула снова.

- Ох, даже не знаю, что теперь с ним делать, – пожаловалась она. – Он так изменился… Не разговаривает со мной, не смотрит даже, а если и смотрит, то его взгляд прям кричит: «Не говори со мной, не смотри, предательница! Как ты могла?!», – она заплакала, присаживаясь рядом со мной.

- Не плачьте, – Кум присел рядом с мамой. – Просто выслушайте его, постарайтесь понять… Даже если вы не пойдете ему на встречу в его желаниях то, что вы его выслушаете уже будет много значить для него, – Боже, Кум, как я люблю тебя!!! – Его сердце сейчас как комок слежавшегося пепла, – усмехнулся он своему сравнению. – Оно успешно сопротивлялось самым трудным ударам повседневных забот, но рассыпалось с треском под первым натиском тоски по прошлому…

- Повседневных забот? – переспросила мама.

- Да, их было много, – усмехнулся Кум. – Раньше проблемы с Ромкой, потом эта авария, потом страх однополых отношений, ведь он боялся их не меньше, чем вы сейчас. Но он не стал врать самому себе, а принял это, не убегая… Это очень сложно, уж поверьте, – усмехнулся Кум. – Потом страх, что я не приму его, а потом и вы… – он вздохнул. – Он слишком многое на себя взял… И не сумел выстоять в одиночку.

- Тебе это так знакомо, – удивилась мама, а потом ее голос чуть напрягся. – Ты тоже гей?

- Нет, – рассмеялся Кум. – Я не гей, но если бы был уверен, что тот которого я люблю всем своим сердцем – парень, то принял бы это, – сознался он. – Даже заморачиваться бы не стал. Любовь для меня дороже, чем мнение окружающих…

- А если бы это был твой брат? – тихо спросила мама.

- Тоже принял бы, – подумав с минуту, отозвался Кум. – Тут даже проще с одной стороны. Ты знаешь этого человека всю жизнь, он роднее чем посторонний человек. Вы даже можете носить одну фамилию, будто бы вы уже в браке, – рассмеялся он.

Потом они молчали. Долго, даже мне не по себе стало.

- Спасибо тебе, – тепло проговорила мама. – За этот разговор и вообще за то, что приглядываешь за ним. Большое спасибо…

- Он мой друг, – просто ответил Кум. – Отнести его наверх?

- Да, буду очень благодарна, – улыбаясь, покивала мама. – Будет не хорошо, если отец застанет его в таком виде…

Кум кивнул и подхватил меня на руки.

- Я знаю, что ты не спишь, – проговорил он, сгружая мое тело на кровать. – И ты мне должен за то, что я таскаю тебя вот уже с 20 минут! – проворчал он.

- Натурой возьмешь? – пьяно хихикнул я.

- Идиот, – фыркнул Кум. – Спи.

И он вышел из комнаты, а я уже не видел причин для того, чтобы притворяться. Лег на спину и уставился в потолок.

Куму я был безмерно благодарен, особенно за этот разговор с мамой. Я не возлагал, конечно, особые надежды на то, что она резко изменит свое отношение ко мне, но это уже большой шаг вперед. Ее убедили в том, что это не так ужасно, как она думала с самого начала. Она поняла, что хоть один друг у меня будет до самого конца моей жизни. Поняла, что меня могут принять и другие.

Но это еще не все… Или же наоборот полнейший конец? Разговор с Максом убил последнюю надежду на то, что все это глупая и совершенно не смешная шутка. И что делать теперь? Как жить и знать, что твой любимый человек вот так с тобой поступил?!

Я поднялся с кровати, побродил, наверное, как привидение, а потом сел за компьютер. Зашел на его страничку. Ничего не изменилось… Он в онлайне…

«Да, я скучаю. Не смотря на твой игнор. Не смотря на отсутствие внимания. Несмотря на расстояние. Я скучаю! Просто потому, что ты где-то там, внутри… И оттуда ты уже никуда не денешься. Попробую достать тебя оттуда, чтобы ты был здесь… Прости…».

Я отправил сообщение со слезами на глазах. Скосил глаза, в стаканчике, который я приспособил для подставки для ручек стоял канцелярский нож.

Да?

Я взял его в руки. Странно, но сейчас он был почему-то необычно тяжелым…

Да?

Чуть выдвинув лезвие, которое блеснуло в темноте, поймав луч фонарного света из-за окна.

Петь, да?

Я задвинул лезвие обратно. Не здесь… Могут помешать, а я этого не хочу. Ночь, прости… Я больше не могу терпеть.

Да, Петь?

Да!

//=//=//=//

Меня съедает депрессия. Она выжирает все, что есть во мне, ничего не оставляя. Она такая безжалостная, такая холодная и сильная…

Я заперся в ванной, посмотрел на себя в зеркало. Боже… Что со мной стало за эти дни…?! Мои зеленые глаза теперь казались болотными и совершенно потухшими. Кожа почти белая и просвечивает, мешки и круги под глазами. Щеки впалые. Кожа да кости, хоть я и раньше не был особо упитанным. Руки дрожат постоянно, а глаза на мокром месте. Еще никогда мне не было так плохо, даже в особо острые депрессии, я справлялся… Сейчас не могу… Не осталось сил!

Да, правду говорят, что ждать – мучительно, забывать – больно. Но худшее из страданий – не знать, какое решение принять. Я посмотрел на нож в моих руках. Разве это выход? Выход, но самый простой и глупый. Самый быстрый и бесполезный… Но разве я имею другой вариант? Что еще мне делать?! Жить дальше, терпя все это?! Ждать, что боль в один прекрасный день станет тише и не такой острой? Такое возможно?!

Разве есть другое решение…?

Я снова выдвинул лезвие, оно сверкнуло при свете лампы. Я задрал рукав кофты, смотря на тонкие синие нити вен.

Удивительно, как с уходом одного человека, можно потерять смысл во всем… Не пишет один человек, а кажется, что молчит весь мир и ты здесь совершенно один. Позабытый, брошенный и никому не нужный…

Нет, я не сломался… Не устал… Просто меня достала эта жизнь. Не хочу так больше!

Рука с ножиком зависла над запястьем, немного подрагивая, но упорно приближаясь к своей цели. Хм, а ведь всего одно сообщение или звонок сейчас могли бы изменить все… Но телефон молчал, а рука опустилась на запястья, делая тонкий и глубокий порез.

Больно, но вместе с тем и хорошо. Я хоть что-то чувствую… Значит, я все еще жив и могу прекратить это, чтобы больше не страдать.

«Слабак…- раздался в голове голос Ромки. Так он называл меня еще до аварии, вдруг почему-то вспомнилось».

Рука тут же оторвалась от запястья, с него в раковину стекали темно-красные капли крови. Я удивленно поморгал, а потом схватил полотенце и прижал его к своему запястью.

- Самоубийство? – рыкнул я, пытаясь остановить кровь. – Не-ет, я никому не доставлю такого удовольствия! Я еще поживу всем на зло!!! – как сумасшедший шептал я, выбрасывая нож в мусорное ведро. – Я должен оставаться сильным, потому что я один, за меня никто не будет сильным. Кум был прав… Только я сам могу спасти себя, а я только что чуть сам же себя и не утопил, идиот!

Минут через 10, кровь остановилась и я смог покинуть ванную, захватив с собой полотенце, чтобы мама ничего не поняла, но она стояла около дверей, что напугало меня и вывело из равновесия.

- Что? – нервно усмехнулся я. – Следишь за мной?

Мамин взгляд метнулся к полотенцу в моих руках, а потом ее глаза расширились и посмотрели уже мне в глаза. Я только цинично улыбнулся. Да, мама, вот такой у тебя сын-дигинерат вырос. Уж прости за это…

- Петька… – выдохнула она, не веря.

- Все нормально, – бросил я, проходя мимо нее. – Просто губу разбил…

Конечно, она не поверила, столько крови… И губы целые. Мда, если отец узнает, то точно упечет меня куда-нибудь…

Вернувшись в комнату, я завалился на кровать, смотря на все еще включенный экран компьютера. Потом встал и снова начал писать. Это последнее сообщение. Больше я не стану заходить на его страницу…