Гончие Лилит - Старк Кристина - Страница 3

– Соболезнования, Скай.

– Да, пришлось забыть про колледж и начать вкалывать. Джонни взял меня на полную ставку в «Голову турка». Пятьдесят часов в неделю я бегала между столиками, разнося яичницу и жареный бекон, пиво и виски, драила посуду, вытирала пролившийся алкоголь и блевоту, собирала окурки и соскабливала со столешниц жвачку… Если бы принц Андорры переступил порог этого заведения, я бы предпочла спрятаться в подсобке и не вылезать оттуда, пока его королевское высочество не уйдут. Слишком унизительно встречать принца в застиранном фартуке. Да и вообще, настоящие принцы даже не смотрят на таких, как я.

– Выпей-ка. За мой счет.

– Мерси, – сказала я, вытирая капающие на барную стойку слезы.

«Голова турка» закрылась час назад. Остались только я и бармен Хьюго. Я только что дополировала последний стол, а Хьюго домыл последний грязный стакан. Теперь мы сидели друг напротив друга и болтали по душам. Верней, я болтала и плакала, а Хьюго слушал и кивал. Кто-то когда-то сказал мне, что бармен – это три в одном: психолог, священник и лучшая подруга. Кажется, пока я говорила, Хьюго не проронил и десятка слов, но я чувствовала, что он на моей стороне.

Оранжево-красный коктейль в большом стакане, украшенном долькой апельсина, видимо, тоже был частью всесторонней поддержки.

– Да, «Секс на пляже»[2] – именно то, чего мне сейчас не хватает, – вздохнула я и сделала большой глоток.

– Точно не помешает, – подтвердил Хьюго.

Глубокая ночь, барная стойка, одинокая зареванная девушка, красивый загорелый мужчина в черной рубашке с закатанными рукавами (видно каждый волосок на крепких предплечьях) и больше никого. Эта сцена могла бы быть ужасно романтичной, если бы не особый генетический код Хьюго, который повелевал ему любить только мужчин. Флиртовать с ним было так же бессмысленно, как заигрывать с фонарным столбом.

– Я бы не отказалась от настоящего секса на пляже, – вслух заметила я. – М-м, так и вижу: одеяло, шум прибоя, горячие прикосновения…

– И песок везде, где только можно, – отстой! Холод, комары и гнилые водоросли.

– Обломал весь кайф.

– Если какой-нибудь тип предложит тебе секс на пляже, то имей в виду: он ни черта не смыслит в романтике.

– Не думаю, что кто-то предложит, посмотри на меня, – фыркнула я.

– Дурочка, – ласково сказал Хьюго. – Я бы не дал тебе проходу, если бы ты казалась мне хоть чуть-чуть аппетитней моей бабушки.

– Спасибо, утешил! – горько усмехнулась я. Хьюго вышел из-за барной стойки, уселся рядом на оббитый бархатом стул и грубовато приобнял меня.

– У тебя просто отвратительная, испорченная, протухшая самооценка, Скай. Надо ампутировать ее и приделать тебе новую. Надеюсь, ты хоть раз заглядывала в зеркало?

– Я жирная… – всхлипнула я. – В соответствии с современными канонами красоты я жирная!

– Да-да, в соответствии с современными канонами красоты ты должна напоминать видом жительницу осажденного города – а ты выглядишь как Бейонсе! Роскошная здоровая девчонка с крепкой задницей и классными сиськами.

– Спасибо, Хьюго, – кивнула я. – Бейонсе, ага…

– Ну и какая еще дурь лезет в твою глупую двадцатилетнюю голову?

– У меня нет парня. Вот уже черт знает сколько времени.

– А куда девался тот с дурацкой челочкой?

– Ой, да ну его, – мотнула головой я и ополовинила стакан.

– Ясно. Жирная, одинокая, сексуально изголодавшаяся сиротка, что дальше?

– У меня редкие ресницы – такое чувство, что их вообще нет! Еще близорукость, толстые щеки, лицо в веснушках. Волосы – это вообще бог знает что, рост карлика, плоскостопие, растяжки на бедрах, уродливая родинка на лбу, которую я просто ненавижу. Я дурнушка, неудачница и слабачка, Хьюго. И у меня кишка тонка что-либо взять да изменить. Хотя ведь знаю, что это реально – стать лучше и привлекательней.

– Допивай, – скомандовал Хьюго. – И глянь-ка сюда.

Он с минуту рылся в своем телефоне, а потом повернул ко мне дисплей и ткнул пальцем в какую-то фотографию.

– Угадай кто.

Я прищурилась, разглядывая пухлого сутулого паренька с обсыпанным прыщами лицом, нелепой стрижкой и плохими зубами. Настоящий гадкий утенок.

– Э-э… Твой племянник?

– Что, улавливаешь сходство?

– Разве что глаза, остальное не очень. Хотя… Хьюго! Да это же…

– Последний класс школы. Лет этак пятнадцать назад. Я с тех пор чертовски похорошел, да?

– Не то слово! Да ты просто преобразился! С ума сойти!..

Я перевела взгляд с дисплея на темноволосого красавца, который вальяжно развалился на соседнем барном стуле: рельефное тело, чистая загорелая кожа, бездонные глаза. Именно таких парней можно увидеть в глянцевых журналах, рекламирующих белье «Кельвин Кляйн» и одеколоны «Армани».

– Но КАК?

– Очень просто. Ты меняешься, Скай, зреешь, как вино. Скоро уйдет эта юношеская припухлость, обозначатся красивый овал лица и модельные скулы. Еще пару лет, и здешний график окончательно доконает тебя: с работой, где ты весь день на ногах, у тебя нет ни шанса сохранить свои молочные щечки. Потом однажды ты влетишь в оптику и с порога заорешь: «Дайте мне пару контактных линз! К черту очки! Пусть весь мир увидит мои роскошные глаза!» Потом зайдешь к дерматологу и оставишь у него свою родинку. А плоскостопие… Я понятия не имею, что делают с плоскостопием, но, кажется, стопы – это вообще-то последнее, на что люди обращают внимание.

Хьюго взъерошил мне волосы и, видя, что я вот-вот разрыдаюсь уже от благодарности, поспешно вернулся за барную стойку. Через минуту передо мной возник высокий стакан, украшенный лимонной стружкой.

– Слушай, мне еще домой надо как-то добираться, – запротестовала я. – А что это вообще?

Сине-фиолетово-черное содержимое стакана не напоминало ни один из известных мне коктейлей. А в коктейлях я разбиралась не хуже, чем в шампунях и прокладках.

– «Рыдающее небо»[3]. Мое собственное изобретение.

– Хьюго, – расчувствовалась я. – Как мило…

– Черный ром, черничный ликер и голубой Кюрасао. Перемешать все… Давай мешай, Скай. Сделай бурю в стакане! Торнадо! Молодец. Теперь пей.

– А что символизирует лимонная стружка?

– Какая еще лимонная стружка? Это молнии! Гроза и молнии!

– Еще никто не посвящал мне коктейлей, Хьюго, – сказала я, шмыгнув носом.

– Ну, вообще-то изначально это был «Мятежный океан», но раз уж такое дело!

– Ха-ха.

– Ты на удивление медленно пьянеешь, моя милая. Но имей в виду, у нас вся ночь впереди.

– Я люблю тебя, Хьюго, – выдала я.

– А вот теперь с тебя, пожалуй, хватит.

После «Секса на пляже» и «Рыдающего неба» я получила еще «Соленую собаку» и «Поцелуй смерти». И только к трем часам ночи хохочущая, рыдающая, шатающаяся и икающая Скай Полански – двадцатилетняя жительница Дублина с ирландскими, немецкими и польскими корнями – наконец была доставлена в ее квартиру, разута и уложена в постель. Я помню, как предлагала Хьюго руку и сердце, а потом – бездонный провал в памяти. Жаль, что утром следующего дня Хьюго был слишком великодушен, чтобы выложить мне подробности.

«Тебе срочно нужен бойфренд, Полански», – вот все, чего мне от него удалось добиться.

Бойфренд. Посмотрим правде в глаза: на что может рассчитывать жирная, подслеповатая, веснушчатая официантка с нелепой стрижкой? Те два парня, которых я осмелилась пустить в свое сердце и в свою постель, не стоили потраченного времени, сказанных слов и выплаканных слез. На горизонте маячил третий – выпускник Королевского хирургического колледжа с классной стрижкой, милой улыбкой и смешной фамилией Тертл[4], но я не решалась думать о нем всерьез. Однажды он зашел в «Голову турка» и заказал кофе с молоком, а потом умудрился пролить его на свои конспекты. Пока я помогала ему ликвидировать последствия, стекающие со стола прямо ему на штаны, Терри Тертл сообщил мне, что через час у него экзамен, на котором к нему наверняка отнесутся снисходительно, так как теперь на его штанах мокрое пятно: очень похоже, будто он обмочился от страха. Я хохотала, как ненормальная, – даже не думала, что умею так смеяться…