Тайны родства (СИ) - Гультрэ Икан Релавьевна - Страница 80

   Когда последние намеки на близость берега исчезли из виду, я удалилась в каюту -- чтобы поплакать наконец в одиночестве. Потом вспомнила о полотне от Вейста и развернула его. Это была картина, изображавшая типично лиотанийский пейзаж с его цветущим изобилием. Удивительным было то, что в изгибах стволов и ветвей угадывались очертания женской фигуры, и в этой фигуре я узнавала себя...

   Я долго перебирала подарки лиотанийский друзей и коллег, плакала снова, а потом велела себе спрятать с глаз долой все, что причиняет страдания, и отпустить Лиотанию, перестать себя мучить. И стала думать о тех, кто ждет меня дома, перечитывая последние записки детей и письма Лэйриша. И с каждым мгновением чувствовала, как все больше блекнут краски эльфийского материка в моей памяти и крепнут путеводные ниточки, которые должны привести меня к порогу родного дома.

   В этот раз плавание протекало без происшествий. Никто не покушался на мою честь, никому не требовались мои целительские услуги. Разве что Лерех предсказуемо страдал от морской болезни, но за ним самоотверженно ухаживала Нейла. Для нее была заказана отдельная каюта, но девочка уходила туда лишь на ночь, когда убеждалась в том, что ее возлюбленный спаситель спит и не нуждается в помощи.

   Погода стояла такая, что на палубе не погуляешь -- дул промозглый ветер, лупил дождь, доски палубы были мокрыми и скользкими. Я пару раз попыталась выйти, а потом оставила эту затею -- никакого удовольствия. В итоге я проводила время в тесноте собственной каюты. Пару раз капитан приглашал в кают-компанию, но мне быстро становилось скучно в обществе деранийских аристократов, и я незаметно, чтобы никого не обидеть, уползала обратно к себе.

   Один раз ко мне зашла Нейла.

   -- Можно? -- девушка робко постучалась в дверь моей каюты.

   -- Конечно, -- пригласила я, -- заходи.

   Девушка бочком просочилась внутрь и уселась на краешек кровати. Она молчала, я тоже не спешила начинать разговор -- читала книгу с кристалла и время от времени ловила на себе полные надежды взгляды гостьи.

   -- Ну что? -- наконец не выдержала я.

   -- Ла-а-ари, -- голос у Нейлы был певучий, и говорила она, слегка растягивая гласные, -- я бою-у-усь.

   -- Чего ты боишься?

   -- Лерех -- он хороший... Такой хороший, что просто слов нет, -- девушка всплеснула руками, -- но он увозит меня в чужую страну.

   -- Ты боишься нового места?

   -- Я боюсь остаться там одна, -- призналась Нейла.

   -- Но ведь ты не одна, ты с Лерехом.

   -- Ну да, -- беспомощно улыбнулась она, -- я и говорю. Он хороший -- слишком хороший для меня. Умный, добрый, сильный. Вдруг он потом поймет, что я не подхожу ему, и оставит меня?

   Надо же, те же мысли, которые я пыталась донести до друга и коллеги, только теперь в исполнении его возлюбленной. Вот только передо мной в этот раз стояла совсем другая задача -- утешить, обнадежить. Я и на корабле не прекращала своих лечебных сеансов с Нейлой, и ее тревоги -- вовсе не беспочвенные, на мой взгляд, -- могли вывести девушку из равновесия, замедлить ее восстановление.

   -- Ты сама говоришь, Нейла, что он хороший. И ты считаешь, что такой умный, сильный, добрый способен увезти девушку на край света, в чужую страну -- и бросить ее там? Подумай сама. Даже если он вдруг решит, что ты недостаточно хороша для него -- а я в это ни за что не поверю! -- он не оставит тебя без помощи и поддержки. А в Ниревии у тебя гораздо больше возможностей устроить свою жизнь, чем в Лиотании, -- и я вовсе не кривила душой, будучи полностью уверенной в своем друге.

   Глаза девушки засветились пониманием.

   -- Ты все правильно сказала, Лари! -- объявила она. -- Он добрый и плохо со мной не поступит. А если разлюбит, то все равно не обидит. Но лучше я все-таки буду верить в его любовь! -- подытожила она.

   Та самая вера, которой так не хватает мне самой, -- с горькой улыбкой подумала я. Я и в свою-то любовь до конца поверить не могу, а уж верить в чувства, живущие в сердце другого -- и вовсе высший пилотаж, непостижимое искусство.

   Как и в прошлый раз, Лерех почувствовал себя прилично на пятый день плавания, а на седьмой наш корабль пристал в деранийском порту.

   И тут выяснилось, в Деранию из Лиотании попасть ничуть не проще, чем наоборот. Даже, я бы сказала, еще сложнее, потому что в действиях эльфийских чиновников прослеживалась хоть какая-то логика, тогда как в поступках деранийских -- совершенно никакой. Все уперлось, конечно, в Нейлу -- она была подданной Лиотании и притом человеком, эльфа бы задерживать не рискнули.

   И вот тут-то я увидела, что мягкий, незлобивый Лерех обладает, оказывается, железным характером и пробивной силой настоящего тарана, а ради любимой готов стоять над душой у чиновника до победного конца. Пока он улаживал формальности, мы с Нейлой уселись в небольшом зале ожидания при таможенном управлении, и я полезла в свои вещи, чтобы достать почтовую шкатулку.

   -- Что это? -- заинтересовалась девушка.

   -- Почтовый артефакт, -- пояснила я, -- вторая такая же стоит у меня дома, и если я кладу что-нибудь внутрь и закрываю крышку, то этот предмет перемещается в парную шкатулку. И наоборот. Обычно мы так обмениваемся письмами с домашними.

   С этими словами я открыла крышку и выудила неаккуратно сложенный листок бумаги. На нем рваным, неровным Наташкиным почерком было написано: "Мар пропал. Возвращайся скорее".

Глава 13

   Сердце дрогнуло и пропустило один удар.

   -- Что? -- воскликнула Нейла, заметив, как я побледнела.

   Я сунула ей под нос записку.

   -- Мар -- это кто?

   -- Брат.

   Выцепив взглядом Лереха, я подошла к нему, тоже дала прочитать послание.

   -- Я вас оставляю. Надо спешить.

   Лерех кивнул:

   -- Оставь вещи, мы довезем.

   -- Не выдумывай, у меня не так много вещей, да и все равно ведь порталами иду.

   Одну, без Нейлы, меня пропустили мгновенно -- не резон Дерании ссориться с ниревийской аристократией. Первый стационарный портал располагался прямо в порту. Два прохода -- и я очутилась в приграничном городке. Хорошо, что я догадалась в свое время оставить собственную метку на границе и теперь мне не надо было ждать кареты.

   Еще один прыжок -- и граница. И как раз здесь деранийцы решили помурыжить меня подольше. Я ждать не просто не хотела -- не могла, и потому без зазрения совести надавила на чиновника ментально, чтобы он поспешил. Свои же даже останавливать не стали -- стоило только махнуть у них перед носом подорожной и коснуться опознающего артефакта.

   Оставался последний прыжок до общественного портала, и этот прыжок отнял у меня остатки сил. Дальше двигалась, что называется, на честном слове -- из портала в портал, ближе и ближе к дому.

   Наверно, если бы я дала себе труд подумать, то сообразила бы, что могу, благодаря змеиной крови, чувствовать, где находится Мар и в каком он состоянии. Но думать мне было некогда, и это, вероятно, избавило меня от ошибок и опрометчивых поступков.

   Уже в Лербине я наняла карету, которая от портала доставила меня к порогу собственного дома. Навстречу мне выскочила Наташка, за ее спиной маячил посеревший, спавший с лица Дариен. Лэйриш ждал внутри, в доме. Он отцепил от меня всхлипывающую сестру, а потом просто обнял нас обеих и стоял так, пока мы не успокоились и не обрели способность внятно изъясняться.

   -- Когда и как это случилось? -- спросила наконец я.

   -- Три дня назад. Вышел из дома вместе с нашим учителем математики -- и не вернулся.

   -- Учителя допрашивали? -- повернулась я к Лэйришу.

   -- Да. Ничего не помнит, находился под ментальным воздействием. И восстановить память не удалось.

   -- Я деда позвала, -- снова заскулила Наталья, -- а он говорит, что не может найти в чужом мире кого-то, в ком нет крови тейордов.