Окно на северную сторону (СИ) - "Mia_Levis" - Страница 37

- Пож-жалуйста, - Авиан испуганно укусил себя за ребро ладони, осознав, что мольба вырвалась вслух - надрывная, жалкая и такая стыдная. Нельзя! Нельзя так позориться, черт возьми! Но где-то глубоко внутри робкой искоркой зародилась надежда - та вот такая отчаянная надежда, испытываемая в моменты, когда уже невозможно рассуждать здраво. А вдруг Натаниэль поможет? Хотя бы банально поговорит с ним, чтобы Авиан не чувствовал себя одиноким в каменной клетке? Но альфа никак не дал знать, что услышал, и Авиан, жалко всхлипнув, все-таки скатился с койки Эльмана, не имея какой-либо цели. Просто двигаться, спрятаться куда-то от этого тошнотворного запаха возбуждения, забиться в угол и скулить, словно раненный зверь в предсмертной агонии. Простынь запуталась где-то между ногами, ушибленные колени мгновенно начали саднить. Авиан схватился за деревянную перекладину кровати, попытался подняться, но пальцы обессиленно соскользнули, вынуждая омегу так и остаться на четвереньках, дрожа всем телом. Злые, отчаянные слезы часто-часто закапали на пол, и Авиан прикусил щеку с внутренней стороны, пытаясь успокоиться. Сейчас он был весь на виду, нужно ведь сдерживать свои эмоции, как бы ни было сложно. Не хватало еще, чтобы Натаниэль подумал о нем плохо... Авиан нервно хихикнул, прогоняя нелепую мысль. Да, как же, как будто мнение Натаниэля и так не держалось на отметке "отвратительно". Куда хуже-то?

- Тебе не стоит вставать. Лежи, - голос Натаниэля неожиданно прозвучал сквозь сплошной гул в ушах, смысл слов Авиан понимал с трудом. Может, вообще почудилось? Да, наверняка почудилось... Но приближение альфы Авиан ощутил инстинктивно, тут же понял, что это не игры разума, а реальность - пугающая и манящая одновременно. Запах мгновенно окутал, забился в ноздри, ударил по рецепторам, и Авиан протяжно заскулил, царапая короткими ногтями каменный пол. И когда Натаниэль совершенно легко вздернул его вверх, подхватив под подмышки, Авиан вжался всем телом, ткнулся носом в сильную грудь альфы, сгреб в охапки грубую ткань рубашки. Сейчас он вряд ли бы сказал собственное имя, не говоря уже о личности альфы, в объятиях которого он находился, поэтому принялся покрывать шею и подбородок Натаниэля чередой коротких поцелуев. Как же, черт возьми, хорошо! Только бы быстрее, быстрее получить разрядку!

"Ну же! Сделай же, черт возьми, что-нибудь скорее!" - Авиан мысленно понукал Нейта, становясь на носочки, больно дергая за светлые пряди на затылке. Оторваться от поцелуев и произнести хоть что-то Авиан был просто не в силах, да и не хотел он говорить. Ему просто необходимо было получить облегчение. Немедленно! Сию же секунду!

- Уймись! - короткое слово прорвалось сквозь лихорадочное безумие. Злое и бескомпромиссное - оно лезвием резануло по мозгу, производя эффект ушата ледянной воды. Авиан как-то мгновенно сдулся, сгорбился и как будто даже стал меньше ростом. Отчаяние искрой вспыхнуло в груди, стремительно разгораясь, затапливая с головой и вышибая дух. Идиот! Что он натворил? Встречаться взглядом с Натаниэлем Авиан не решался, поэтому сделал еще один шаг назад, неловко присел, поднимая простынь, и обмотал ее вокруг бедер.

- П-прости, - пробормотал он, переминаясь с ноги на ногу и кусая дрожащие губы.

- Ложись спать, - сухо ответил Натаниэль, устало потирая переносицу. Мальчишка разозлил его, пробил брешь в защите, которую Натаниэль так тщательно выстраивал. Даже сейчас не успокоился - вскинул мутный взгляд, сердито нахмурился, вздернул подбородок. Оскорбленная невинность - не иначе. И что на этот раз его не устраивает, подумал Натаниэль. Впрочем, он искренне надеялся, что у Авиана хватит мозгов молча выполнить приказ и дать им обоим столь необходимую передышку.

- Я не могу спать, - процедил Авиан, и Натаниэль вымученно закатил глаза. Да, конечно, он и не подумал послушаться. Чертов парень нарывался, а терпение становилось все меньше и меньше, словно таяло под воздействием ярости и желания, исходящих от Авиана. - Мне плохо, - омега инстинктивно поддался вперед, как будто намереваясь уткнуться носом в ключицу, но, поймав холодный взгляд, замер.

- Потерпи, - проскрипел Натаниэль. Господь, помоги ему! Когда-то он воспитал в себе эту силу воли, способность сдерживать похоть в любых ситуациях. Его муж никогда не отличался крепким здоровьем, был кротким и нежным, и, честно говоря, даже во время течки удовлетворялся одной-двумя вязками. В другое же время и вовсе не проявлял интереса к сексу, считая это чем-то постыдным и отвратительным. И Натаниэль терпел тогда. И сейчас тоже терпел, хотя Авиан вовсе не был похож на его Эдварда. Этот мальчишка был колючим, вздорным и упрямым. А еще он чертовски, просто до неприличия наслаждался. Не осознанно, в лихорадочном бреду течки, но все же наслаждался. Натаниэль, конечно же, не наблюдал. Быть может, лишь изредка ловил протяжный стон или краем глаза замечал доверчиво подставленную под поцелуи шею, или выгнутую в оргазме спину, или едва заметное движение влажного языка по растрескавшимся губам, или шальные пьяные глаза... или... или... Натаниэль нахмурился, поймав себя на мысли, что всех этих мерзких "или" все больше и больше. Не хватало еще восхищаться порочностью омеги - того, кто по определению должен быть эталоном чистоты и праведности.

- ...слушаешь меня, черт бы тебя побрал?! - Натаниэль услышал лишь конец фразы - тот, который последовал после ощутимого удара в плечо. Переведя вновь взгляд на Авиана, альфа отметил, что того просто колотит. На нижней губе проступило несколько капель крови, кулаки сжаты со всей силы, да и стоял он с явным трудом, плавно раскачиваясь то вперед, то назад, словно умалишенный. Натаниэль понимал, что еще немного - и Авиан просто свалится в обморок и непонятно к каким последствиям это может привести, но пойти на поводу, взять его... Это же просто низко! Не сейчас, когда течка подходит к концу! Не сейчас...

- Что ты сказал?

- Так и знал, что ты нихрена меня не слушаешь, - Авиан всплеснул руками, нелепо хихикнул и уже через секунду всхлипнул. А потом сделал шаг вперед, мертвой хваткой цепляясь за рубашку Натаниэля и забормотал - неразборчиво, безумно: - Мне больно... так больно. Я прошу тебя, слышишь? Умоляю... не скажу никому... Тебе противно, я понимаю... но пожалуйста... пожалуйста... Что мне сделать? Что? Хочешь, я тебе отсосу, давай? - Авиан с размаху плюхнулся на колени, не дожидаясь ответа, потянулся к застежке на брюках, но Натаниэль успел перехватить его руки - больно сжал запястья, оставляя на коже следы, дернул вверх, вынуждая подняться и, склонившись так, чтобы почти касаться лбами, медленно и разборчиво произнес:

- Возьми. Себя. В руки! - было физически больно видеть Авиана таким - умоляющим, падшим. Натаниэль хорошо помнил того парня, который с достоинством перенес тяготы первых недель заключения, который, несмотря ни на что, сохранял чувство собственного достоинства. Хотелось, чтобы и во время течки он оставался таким же, но, увы, все изменилось. Альфа видел, как замер Авиан, как на мгновение недоуменно и обиженно сошлись на переносице брови и изломались в досадливой гримасе губы. Но уже через несколько секунд лицо омеги расслабилось, стало умиротворенным и даже, кажется, счастливым. Он улыбнулся - светло и грустно - и спокойно, сдержанно заговорил, будто и не было минуты назад уговоров и постыдной истерики: