Шестеро против Скотленд-Ярда (сборник) - Кристи Агата - Страница 21

Ни одно из этих ключевых слов не вызвало столь подозрительных реакций у остальных, кто подвергся тесту. А разве «блеф» Варкоса в ответ на слово «Мститель» не прозвучало куда как более значимо, чем «справедливость» в устах анархиста? Остальные могли считать, что Мститель осуществил свою угрозу, но истинный убийца знал, что все это не более чем блеф, и это слово бессознательно сорвалось с языка.

Я прекрасно осознаю, насколько мои доводы далеки от окончательных и бесповоротных доказательств. Они не удовлетворят ни один суд. Но при этом я уверен, что улики, способные убедить суд и присяжных, обнаружились бы, если бы начальник полиции поискал их как следует. Например, никто не проводил обследования помещений для нахождения отпечатков пальцев. А между тем они должны были остаться на том же окне, из которого выбросили труп, если нигде больше их не было.

Далее. Как насчет пули, убившей Вдохновителя? Ее хотя бы извлекли? Даже пройдя навылет, она должна была быть обнаружена в одной из стен. Тщательный обыск наверняка привел бы к ней. Пуля стала бы неопровержимой уликой против Варкоса, если он действительно убийца. Он мог успеть уничтожить все следы недавнего выстрела из своего револьвера, но после контрольного выстрела из того же оружия на другой пуле остались бы характерные отметины, как и на той, что убила Гамбу.

Отказаться от прохождения теста Варкос не мог. Но начальник полиции обязан был также провести контрольные выстрелы из оружия всех охранников, снять их отпечатки пальцев. Даже генералу Алмеде пришлось бы предоставить для проверки свой револьвер.

Не сомневаюсь, что расследование, проведенное подобным образом, выявило бы виновного. Почему же до этого не дошло? Могу только высказать предположение. Полковник Вейнберг подозревал Варкоса, или Алмеду, или обоих с самого начала, но прекрасно понимал невозможность привлечь их к суду, предвидя катастрофические последствия, которые имело бы для него чрезмерное усердие. Но действуя методом исключения и прибегнув к психометрическому тесту, он установил личность преступника хотя бы для себя.

«Он мог позволить себе предельную вежливость и обходительность. Свою задачу Вейнберг успешно решил» – так выглядит завершающая фраза повествования. И мне почему-то кажется, что позже, оставшись с Алмедой наедине, начальник полиции рассказал генералу о выводе, который сделал, и они в конфиденциальной обстановке обсудили, какие меры следует принять для защиты Алмеды и наказания Варкоса.

Это был один из тоскливых деньков, облачных и промозглых, какие часто бывают в этой стране, и я подумал, что разделаюсь с Миртл. Ей и так уже пришла пора откинуть копыта.

И вообще, как мне представлялось, дамочка с такой физиономией, как у нее, будет краше смотреться в гробу. А Миртл отличалась поразительно уродливой внешностью. Почему я и выбрал ее, заранее все продумав.

Нет нужды лишний раз трепать языком, рассказывая, по каким причинам долгий отпуск вдали от Штатов пошел на пользу моему здоровью, и распинаться о том, чем я там зашибал деньгу. Скажу только, что работенка у меня была что надо, пока не пришлось сматывать удочки. Собственное дело. И полицейские ко мне не цеплялись. Я не давал им поводов. Частный бизнес, никакой уголовщины. Я даже не нарушал закона Манна[3]. И, доложу вам, прекрасное это чувство – точно знать, что у легавых на тебя ничего нет, ведь мой близкий кореш служил сыщиком в одном из отделений. Если только прошел слушок обо мне, я обо всем узнал бы первым. Уж он бы мне подал сигнал, не зря я его подмазывал. Но все обстояло тихо и гладко. Да и говорю же вам, иначе просто быть не могло.

Родился я в Коннектикуте, когда там царили жестокие нравы. Поверьте, мальчишке – жителю этого штата в те времена, на том свете асбестовый костюмчик не понадобится. Преисподняя покажется ему прохладным и приятным местечком в сравнении с Коннектикутом.

Папаша мой был копом и по-своему учил меня уму-разуму. «Пойми ты наконец, сынок, – вдалбливал он, охаживая меня своей дубинкой патрульного, – что быть честным выгодно. Честный коп имеет в неделю больше, чем все твои жесткие парни за целый год. Покумекай над этим, юнец. В нашем городе не случается ни ограблений, ни убийств, а я – простой постовой, все равно собираю хорошую мзду. Когда стану лейтенантом, буду собирать вдвое больше. Неплохо, а? Так что слушай меня и будь честным. Это чертовски прибыльно».

Вот только лейтенантом отец так и не стал. Однажды ночью он совершил крупную промашку, когда вспыхнули разборки между бандой Джо Спинелли и группой головорезов, пытавшихся работать на принадлежавшей Джо территории. С наглыми самозванцами справились быстро, но мой старик проболтался, будто видел одного из подручных Джо поблизости от того места. Джо позвонил капитану и устроил ему выволочку. Уж как папаша ни извинялся потом, но Джо и слышать не хотел о его возвращении в полицию. Так и сказал: мне там у вас не нужны типы, которым я хорошо плачу, но не могу доверять. Так мой старикан поскользнулся на банановой кожуре своей хваленой честности, в чем сам и оказался виноват.

А я уже топал своей дорожкой задолго до того, как у папочки начались неприятности. Еще только научившись застегивать брюки, когда решил, чем стану заниматься, и работа у меня пошла полным ходом. Уже вскоре я даже обзавелся собственным смокингом. И так пахал почти пятнадцать лет, мотаясь по стране, пока все не приняло скверный оборот. Да, дело у меня было налажено отлично. И никаких проблем с легавыми. Я не давал им повода зацепить меня.

Но, если честно, бежать мне удалось в самый последний момент. Задержись я тогда на причале лишнюю минуту, и полетел бы в воду с мешком на голове. Мне же удалось взбежать по трапу и спрятаться в трюме, где те парни не догадались поискать меня. Я торчал там двое суток, повторяя себе: если крысы могут, то и я смогу. И впрямь, они поверили, будто меня нет на борту, и скоро бросили искать. Можно было расслабиться, и я отплыл в Англию так, что об этом никто не пронюхал.

Я был уверен, что никаких проблем с въездом в страну не возникнет. Не было повода. У меня имелся при себе паспорт, причем настоящий, а не фальшивый. Там все прописали как надо. Гражданин Соединенных Штатов без пятнышка на репутации. Человек свободной профессии с независимыми источниками доходов – значилось в другой графе, а это уже было не так хорошо. Бежал я в спешке, бизнес в последние пару лет шел ни шатко ни валко, а потому с наличкой у меня возникли некоторые проблемы. Прикинул: на несколько недель хватит, если не слишком шиковать, но потом нужно подыскивать себе занятие. Причем браться за старое здесь никак не получится. Такие штучки в Англии не проходят.

Что ж, подумал я, придется найти что-то новенькое, и чем скорее, тем лучше. В Штатах я успел натерпеться страху, но это пошло на пользу и отрезвило меня. Нужно был добыть достаточно монет, чтобы держаться подальше от родины хотя бы некоторое время.

Так что еще на пароходе посреди океана я уже начал прикидывать, чем стану промышлять. Причем нужно было найти законное дело, чтобы не иметь неприятностей с властями. Английские легавые казались детьми малыми в сравнении с нашими доморощенными копами, но мне все равно хотелось держаться от них подальше и, если подвернется возможность, свалить из страны еще до того, как они мной заинтересуются. Причем начинать дело следовало резво и прибыльно, поскольку время утекало очень быстро.

И мы еще не успели причалить, а я уже нашел решение. Занятие было старым как мир, но если вдуматься, то нет ничего лучше традиционной работы, если ты умеешь делать ее без дураков. Я найду престарелую богатую даму с лицом, похожим на лошадиный круп, и женюсь на ней. Всегда ведь находятся такие страшилы, что ни один мужчина не сядет напротив такой уродины за чашкой утреннего кофе, пусть даже ему посулят хорошие деньги. Я же не собирался проявлять особой разборчивости. Таков был мой план, и чем дольше размышлял над ним, тем больше он мне нравился. Моя работа казалась проще простой. Сколько себя помню, леди так и липли ко мне, ни одна не могла ни в чем отказать.