Меч и ножны (СИ) - "chate" - Страница 11

Хамаш сделал хитрую подсечку, и Рахтар оказался распластан на спине.

— Не-е-ет!

Меч вылетел из ослабевшей руки Рахтара, перед глазами потемнело. Он только и успел заметить блеск чужого клинка, а в следующее мгновение рядом раздался истошный крик, и сверху упало что-то не слишком тяжелое, но выбившее напрочь последний воздух из легких. Рахтар тут же ухватил нападающего за шею, собираясь сломать ее, но кровавый туман вдруг отступил, и испуганные, неимоверно зеленые глаза заглянули прямо в душу. Воин замер, боясь спугнуть свое видение, а потом потянулся к чужим губам, чувствуя себя страждущим странником, случайно наткнувшимся в пустыне на кристально чистый родник.

— Эй, ребята, не стоит заниматься этим до ритуала, — тяжелая рука легла на плечо Эну, вырывая из сладкого небытия. Он вздрогнул, поняв, что целовался с Мечом, руки которого, неизвестно когда пробравшиеся под рубашку, ласкали его обнаженную спину.

Ошарашенные и тяжело дышащие, Рахтар и Эну глядели друг на друга.

— Ритуал? — с трудом выдавил из себя Рахтар, а Эну испуганно вздрогнул, отвел взгляд и сел, отодвигаясь от воина.

— Я… не знаю, — едва слышно прошептал он, поправляя одежду.

— Боишься?

— Боюсь.

— Меня?

Эну задумался, пытаясь разобраться в себе. Он не мог внятно пояснить причину своих страхов. Он боялся…

— Боли. Я боюсь боли. Не физической, нет — душевной. Боюсь перестать быть собой.

— Эну, тебя ведь так зовут, верно? — Рахтар приподнялся, сел рядом и взял его ладонь в свои, делясь теплом и внутренней силой. — Не бойся. Ритуал не изменит тебя, иначе я не смогу откликаться на зов твоей души. Ритуал поможет нам чувствовать друг друга на любом расстоянии, чтобы я всегда знал, что рядом есть тот, ради кого я должен вернуться.

Судорожно вздохнув, Эну нашел взглядом Илио, тот ободряюще улыбнулся и кивнул.

— Я… попробую, — нерешительно произнес он. — Только… у меня никогда не было… ну, мужчины не было.

— Доверься мне. Прошу. Я скорее перережу себе горло, чем обижу тебя.

— Спасибо. Я согласен.

— Вот и ладно, — Хамаш спрятал меч в ножны и обнял своего Илио за талию, прижимая к себе. — Я немедленно сообщу магам, и сегодня вечером можно будет провести ритуал.

***

Зал для ритуала находился глубоко под землей. Сотни ступеней вели вниз, и с каждым шагом сердце в груди сжималось от страха все сильнее. Эну бы наверняка развернулся и сбежал, если бы его не держал за руку Рахтар. Его присутствие помогало перебороть себя и идти дальше, пока ступени не закончились большими двустворчатыми дверями, оббитыми железом. Весь путь освещали магические фонари, а возле дверей огоньки едва теплились, погружая створки в таинственный сумрак.

— Эну, — Рахтар крепче сжал его ладони, — здесь мы должны раздеться. Не бойся. Доверься мне. Может, помочь?

Эну отрицательно покачал головой и дрожащими руками расстегнул пуговицы, распустил шнуровку и, глубоко вздохнув, сбросил с себя все.

— Спасибо, — уже обнажившийся Рахтар вновь взял его за руку.

Створки двери тут же медленно поползли в стороны, открывая проход в черное нутро зала. Поначалу света внутри не было, и Эну, ничего не видя, шагнул вперед, ведомый Рахтаром. Несколько шагов — и перед ними начал медленно разгораться красный уголек, постепенно увеличиваясь до размера огромного алтарного камня. Красный призрачный отсвет алтаря завораживал; когда же он начал пульсировать в так биения сердца Эну, тот вообще потерялся в этом мерцании, растворился, словно туман под солнцем.

Погруженный в алый мир, он не видел ничего вокруг себя — только ощущал. Всем своим существом он чувствовал, что не один: рядом был тот, кто сможет защитить, что бы ни произошло. Всем своим естеством Эну прижался к нему, разделяя удовольствие, делая его общим, единым для двоих, и тепло обволокло его, проникая в каждую клеточку тела и в саму душу. Алтарь на мгновение полыхнул ярче, когда Эну оказался лежащим на нем, но это не испугало, потому что внутри тоже вспыхнула искра, стремительно разрастающаяся до огромного пламени. Алый мир показался родным, только одно выбивалось из общей картины, раздражало и заставляло стремиться к чему-то большему: часть внутреннего пламени бушевала снаружи. Рядом. Совсем-совсем близко, но не внутри. Это нужно было изменить. Срочно.

Эну раскинулся, призывая и приглашая, а потом и принимая внутрь себя ту часть, которой ему не хватало. Молнией вспыхнула боль, тотчас же сменившаяся удовольствием, а потом пламя взлетело до небес, сжигая все на своем пути и тут же возрождая то, что уничтожило. Эну почувствовал, как крепкие руки приподняли его, помогая вознестись в небо на огненных крыльях, а потом удержали, когда он начал падать. И держали. Держали. Держали! Пока огонь не погас, превратившись из яростного и уничтожающего в тихий, домашний, уютный, согревающий, но не обжигающий.

— Рахтар? — тихо прошептал Эну, распахнув глаза и встречаясь взглядом с синими глазами. — Что это было?

— Магия. Она приняла нас, — воин отстранился, и Эну почувствовал, как из него выскальзывает…

— Ой!

— Больно? Прости, — Рахтар быстро встал, давая возможность вздохнуть.

— Нет, не больно. Просто… необычно, — Эну свел ноги, чувствуя легкое жжение там, внизу. — И что теперь?

— Теперь мы отправимся в мою комнату, отдохнем, а после нас будут ждать маги, чтобы начать твое обучение.

— А город?

— В городе уже другой охраняющий. Нас надолго нигде не оставляют, чтобы не расслаблялись, наверное. Месяц, самое большее два — и новое назначение. Ну что, пойдем? — Рахтар протянул руку, помогая встать.

Поднявшись, Эну оглядел зал, теперь ярко освещенный. Он оказался небольшим, с грубо обработанными стенами и алтарем посреди пещеры, на котором они и любили друг друга в первый раз. Назвать произошедшее каким-нибудь грубым или безликим словом казалось кощунственным. Когда же взгляд остановился на обнаженном Рахтаре, Эну вскрикнул: на коже воина был вытатуирован меч. Его рукоять располагалась на груди, при этом черенок и гарда были изображены в виде переплетающихся языков пламени, а острие достигало безволосого паха, почти касаясь члена. Эну невольно протянул вперед руку, прикасаясь к рисунку, а Рахтар рассмеялся, взмахнул рукой, и рядом с ним из воздуха возникло два ростовых зеркала.