Эффект проникновения - Быстров Андрей - Страница 36

• Предыдущая
• 36/85
• Следующая

– Какое?

– Вы прерываете розыски на неделю. Ровно через семь дней я звоню вам, мы встречаемся, и я раскрываю вам загадку исчезновения Сретенского и Кудрявцевой.

– А за эту неделю вы…

– Послушайте, – раздраженно перебил Зорин, – кажется, я напрасно тут с вами бьюсь, теряю время. Поймите, выбора у вас нет. Вы – пушинка на ладони, требуется только дунуть. И если уж я с вами канителюсь, так потому, что нуждаюсь в людях вашего склада. Я говорил, что хочу спасти вас, и это так, а от чего – вам знать рано. Однако, если вы предпочитаете становиться в третью позицию и изображать Чайльд Гарольда, воля ваша. Я без вас худо-бедно обойдусь, а вы без меня – нет. Господи, как я мог предвидеть, что вы такой дурак…

Сердитая тирада Зорина возродила в Олеге совсем было угасший страх. Разумеется, нелепо и пытаться разговаривать почти на равных с этим таинственным человеком, выторговывать какие-то неопределенные выгоды. Зорин прав, он больше чем прав. Мальцев даже не пушинка на ладони, он крохотная букашка на ярко освещенном предметном столике микроскопа, и каждое его движение отлично видно тем, приникшим к окуляру…

Да и не ошибается ли Олег, считая, что Зорину важно лишь выиграть семь дней? Ведь у Мальцева, в сущности, равные основания для доверия и недоверия, то есть никаких.

Зорин сидел, положив руки на обод рулевого колеса и отрешенно глядя в окно. Он словно совсем забыл о Мальцеве, а тот мучительно искал подходящую фразу для возобновления разговора.

– Владимир Сергеевич, – позвал он наконец самым смиренным тоном.

– Да? – индифферентно отозвался Зорин, точно старался показать, что его ничуть не интересует продолжение беседы с Мальцевым, но из вежливости он готов слушать.

– А зачем нужно ждать семь дней?

– Затем, что и без вас полно дел… Или вы думаете, что для меня ваша проблема – единственная?

– Я так не думаю, – смутился Олег.

– Вот и славно, значит, договорились… Вас подвезти?

– Спасибо. Я, пожалуй, пройдусь…

– До свидания. Ровно через неделю будьте дома, ждите звонка.

Выбравшись из теплого и уютного салона, Олег проводил взглядом отчаливший от тротуара «фольксваген». Его начинала пробирать запоздалая дрожь, и он пожалел, что отказался от предложения Зорина подвезти и остался на улице далеко от дома и станций метро. С другой стороны, он нуждался в доброй порции свежего воздуха…

Анализировать разговор с Зориным было бы попыткой с негодными средствами. Все сказанное Владимиром Сергеевичем с одинаковым успехом тянуло на правду и на ложь… Но какой-то не поддающийся определению внутренний импульс властно повелевал верить – и в то, что ровно через неделю раздастся телефонный звонок, и в то, что тайна исчезновения Кудрявцевой и Сретенского будет раскрыта, и в то, что Зорин искренен в желании отвести от Мальцева острие некоей опасности.

И вот это последнее – необходимость такой защиты – нравилось Олегу меньше всего. Подсознательно, на уровне ощущений, вспоминал он ту ночь в октябре девяносто седьмого, когда у открытого окна его захватило предчувствие угрозы. Сейчас эта странная тревога вернулась вместе с непостижимой уверенностью в собственной неуязвимости. Олег будто знал, что с ним самим ничего не случится – оградит ли его Зорин, или кто-то другой, или неведомая магическая сила… Но угроза существовала, и хуже всего было то, что Мальцев и отдаленно не мог предположить, откуда она исходит и куда будет направлен удар.

Мартов прибыл на дачу подруги Богушевской поздним вечером. Огни его машины погасли на темной аллее, дважды вспыхнув перед тем – условный знак.

Зоя сразу бросилась в объятия Мартова – порыв более нервный, нежели радостный. Кремнев приветствовал Евгения Максимовича коротким энергичным рукопожатием и представился.

Из большого кожаного кейса Мартов извлек две бутылки «Блек энд Уайт».

– Пьянку устраивать не собираюсь, – сказал он, – но расслабиться вам обоим не помешает. Я и закуску принес.

Он выгрузил банки с ветчиной, упаковки нежного швейцарского сыра, какие-то футуристического вида консервы, отличную копченую колбасу, хлеб.

– Кто будет рассказывать первым? – спросил Мартов, когда снедь заняла место на столе, а огненный напиток заблестел в рюмках.

Слово взял Кремнев. Он заранее решил, что откровенность без умолчаний в данном случае будет лучшей политикой. Как бы оно там ни обернулось в дальнейшем, первый ход должен быть таким. Поэтому он излагал свою историю долго и обстоятельно, не забывая о мелочах. Мартов ни разу не перебил его, ни разу не попросил что-либо уточнить.

Потом говорила Зоя – тоже долго, но, в отличие от Кремнева, взволнованно и бессвязно. И Мартов, и Кремнев вздохнули с облегчением, когда она добралась-таки до конца.

С полупустой рюмкой в руке Мартов сидел молча, неподвижно. Зоя стояла у занавешенного окна, часто дыша и прикладываясь к сигарете. Кремнев выглядел невозмутимым, он внимательно наблюдал за Мартовым.

– Что ж, – произнес наконец тот. – Одно мне ясно, господа, что вам самим ничего не ясно…

– Потому мы вам и позвонили, – раздраженно сказала Зоя.

– Да, да, – спокойно кивнул Мартов, нисколько не задетый ее тоном. – Вопрос в том, взаимосвязаны ли ваши истории, или это лишь совпадение…

– Одна фраза Шатилова не выходит у меня из головы, – признался Кремнев. – Когда я рассказывал ему о своем издательстве, о планах выпуска детективной литературы… Он сказал что-то вроде: «Мы с Мариной тебе такой детектив преподнесем, все твои писатели от зависти лопнут».

– Вот как? – живо заинтересовался Мартов. – Любопытно, что он имел в виду…

Кремнев уныло пожал плечами:

– Никаких намеков. Это было едва ли не последнее., что я от него услышал.

– Досадно, – Мартов щелкнул пальцами. – Возможно, в этом-то все и дело… Хорошо бы разыскать эту девушку, Марину…

– Думаю, бандиты увезли ее с собой…

– Необязательно. – Мартов повернулся к Зое. – Вы упоминали, что у профессора Стрельникова есть дочь… Ее имя часом не Марина?

– Не знаю, – ответила Зоя, не отводя взгляда от змейки сигаретного дыма. – Я никогда не встречалась с ней, и профессор не говорил о ней со мной – разве что мельком, без имени. Дочка, и все.

– Ну, имя нетрудно выяснить, – заметил Мартов. – Этим я займусь. Позже опишете мне ее подробно, Александр Андреевич. Теперь далее: следует ли нам искать того доброжелателя, который прислал вам записку в гостиницу? Попробовать можно, хотя бы по его машине, но…

– Нет, – произнес Кремнев, – не следует. Чего мы этим добьемся, если и найдем его? Только подставим человека. Местонахождение одной из бандитских резиденций нам и так известно, чего еще?

– Правильно, – согласился Мартов, наливая себе виски. – Резиденцией и ее владельцем я займусь тоже…

– Но осторожно, – торопливо предостерег Кремнев. – Если что-нибудь случится с Ирой…

– Разумеется, я буду предельно осторожен, – подтвердил Евгений Максимович. – Еще и потому, что вы правы…

– В чем?

– В том, что главное – рукопись профессора. Только найдя ее, мы получим мощное оружие против них… То, что они сами до сих пор не нашли рукопись, конечно, хорошо, но это меня и огорчает. Значит, это не так-то легко сделать… Сосредоточимся на рукописи, если у вас нет других предложений.

Кремнев отрицательно покачал головой:

– Других нет. Пока не важно, связана ли рукопись с нападением на Шатилова. Потянем за эту ниточку, освободим Иру, а там уж и все остальное распутаем… Вот вопрос: должен ли я вернуться в гостиницу? Ведь они удерживают Иру не просто так. Чего-то они от меня хотят, что-то потребуют… И не воспользоваться ли этим, чтобы…

– Мое мнение, – категорично перебил Мартов, – ни в коем случае. Появляться в пределах их досягаемости – безумие. Чего бы они ни хотели – денег или услуг, – погибнете и вы, и ваша Ира. Странно, что приходится объяснять это профессионалу… Только опережая их, только делая упреждающие ходы, только нанося неожиданные удары из темноты, можно рассчитывать на успех…

• Предыдущая
• 36/85
• Следующая