Афера (СИ) - "Topsyatina" - Страница 12

Тома уволили с работы. Мы остались практически без денег. Это волновало мало. С сыном всё было в порядке и, слава Богу»

«Мне не хочется писать про эти три года. Они были самыми мерзкими в нашей жизни. Мы не жили, а существовали, перебивались, голодали, но мирились с тем, что все взъелись на нас. Я упрекал себя в том, что снял этот фильм, что вообще решился на него. Толлер говорил, что я глупости несу, мы выкарабкаемся. Нам помогал мой папа. Я, скрипя сердце, брал у него деньги, потому что выхода не оставалось. Никто не хотел с нами работать. Том стал отчаиваться вместе со мной. Если я истерил, а он был спокоен, то после года безработицы и супруг взвыл. Он уезжал в другие города, даже страны, но без толку. Раз в месяц мы виделись с Пери, украдкой, чтобы никто ничего не прознал. Он спрашивал нас, почему мы бросаем его, почему мы его не любим. Я ревел, смотря на сына, обнимая его, и говорил каждый раз, что мы заберём обязательно. Это было выше моих сил. Том твёрдо сказал, что больше нельзя к нему ездить. Это риск»

«Сейчас я пишу, сидя дома и смотря очередное выступление Барнса. Как же мы его не терпим. Сука такая... Симона передала нам через Хагена продуктов и новые два свитера. Папа передал немного денег. Я вновь плачу, потому что хочу увидеть сына. Мне очень тяжело. Иногда, пока Том пишет статьи и анонимно их отсылает, чтобы напечатали и перечислили на наш счёт хоть сколько-нибудь денег, я ухожу из дома и еду к детскому саду, куда Витта отдала Пери. Он уже такой взрослый. Интересно, наш малыш ещё помнит о нас? Как я хочу обнять его, как хочу сказать, что люблю. Эти гонения... они никогда не закончатся, наверное. Нас уже хотели выселить из квартиры и вышвырнуть из страны. Конечно, есть поклонники моего творчества, которые помогают. На той неделе какая-то девушка прислала нам пару кроссовок, зная, что мы ограничены в средствах. Это так мило.

Боже, я не хочу так жить. Помоги нам, пожалуйста. Я умираю в этих четырёх стенах, мне дышать тут тяжело. Но самое главное, убереги Пери от беды, Господи. Мы справимся, правда, мы сильные, а он ещё ребёнок»

«Это уже не истерика. Это что-то страшнее. Хедвиг Барнс перешёл все границы. Он лично начал угрожать нам. Том такой злой, а я ещё злее. Этот человек в скором времени нас доведёт. Толлер вообще хочет ему морду набить. Я только за. Как это смертную казнь ввести? Мы что, в 15-м веке живём? Я таких сук, как он, вообще не видел. Падла гнилая...

У меня кончается тетрадь. Если Том разрешит, то куплю новую и продолжу»

Я дочитал, закрыл дневник и пошёл в спальню. Каждый шаг отдавался болью. Чёрт возьми, что со мной? Я лёг на кровать, забрался под одеяло, сжав книжку, и заплакал. Как давно я этого не делал. Они любили меня... они не хотели меня отдавать, но... Боже ты мой, почему так вышло? Билл ведь гений! Его фильм признали культовым, его назвали лучшим режиссером современности и довели до точки. Собаки! Как они могли... А что, если он написал ещё один дневник? Я должен поехать к бабушке и спросить. Хотя бы ради этого надо собраться с духом и двинуть в Саксонию.

Поездка в Танну

Поездка в Танну

* - поезда делятся по цветам. ICE – скоростной, он белый (наш Сапсап сделан по его подобию). EC, IC – полускоростные, они серые. IRE, RE, RB – региональные, красные. S – жёлтый, что-то типа электрички.

Скудный пейзаж за окном меня напрягал. Я сжимал дневник Билла в руках, вложив внутрь карандаш, подчёркивая и подмечая для себя важные имена и фамилии, даты, некоторые события. На машине до Танны можно было бы доехать за 3 часа, но я выбрал поезд, потому что машины у меня не было. Самый оптимальный – 4-х часовой. В этом крохотном городке не было даже своей железнодорожной станции, поэтому пришлось ехать до ближайшей к нему. Конечно, можно было тащиться 5 часов и с уймой пересадок, садясь с одного на другой автобус, но мой выбор был чуть проще и комфортнее. В поезде было много народу, но в ICE* я ехал только до Лейпцига. У меня было 2 пересадки и поездка на автобусе. Хотя его существование оставалось до последнего момента под вопросом. В Лейпциге пришлось тусоваться 20 минут на вокзале до своего следующего поезда. Я купил себе поесть, осмотрев вокзал. Поезд был, естественно, региональным. С недавних пор красный* цвет вызывал в моём желудке неприятное жжение, а вид крови приводил в ужас. Ехал он до Мельтойера. До конечной я читал дневник. Какие-то моменты были особо любимы мной. Только после прочтения этих откровений я начал вспоминать, что в моей жизни был кто-то помимо мамы, но эти воспоминания казались такими далёкими, кажется, из другой жизни или сна. Но образы мужчин в моей голове всё же всплывали. Я боязливо узнавал в них Билла и Тома. С каждым днём во мне боролись 2 противоречия: одно говорило, что я зря всё это затеял, попусту трачу свои деньги, силы и время, а второе, наоборот, настаивало. Оно и подсказывало, что, может быть, есть шанс... один, крохотный, такой зыбкий и полупрозрачный... ничего не значащий шансик на то, что родители живы... Ведь тел не нашли, никто не знал, как их смогли вывезти из квартиры. Внезапно в голову пришла идея. Достою мобильный и нахожу в записной книжке номер.

- Алло, Хаген, здравствуйте.

- О, Вил, здравствуй, дорогой. Ты ищешь бабушку?

- Да. Хаген, я хотел спросить, вы не подскажите, кто вёл дело родителей?

- Конечно, сейчас-сейчас, - мужчина подорвался и стал что-то искать. – Его зовут Руперт Хайм. Именно он доказал вину Барнса.

- Спасибо, - записываю в свой ежедневник. – Вы не знаете, как с ним связаться, он до сих пор работает в полиции?

- Думаю, да. Только рангом выше, полагаю, - мужчина вздохнул. – Вил, я понимаю, что ты озабочен их смертью, тебе интересно, но, сынок, ты можешь потратить на поиски ответов слишком много времени, совсем потеряв себя. Вильперт, ты готов пожертвовать столь многим из-за одной прихоти?

- Это не прихоть, Хаген. Это мой долг. Я должен знать, кто их убил или они сами покончили с собой. Где их тела. Пока не увижу, не успокоюсь.

- Бедный парень.

Мы попрощались. Я смотрел на имя, записанное мной, и понимал, что он должен знать, как пропали их тела. Честное слово, моя душа так и будет метаться, не узнав правды. А вдруг они живы? Ну мало ли... Тогда я смог бы найти их и спросить лично. Так сказать, информация из первых рук.

«Раз в месяц мы виделись с Пери, украдкой, чтобы никто ничего не прознал. Он спрашивал нас, почему мы бросаем его, почему мы его не любим. Я ревел, смотря на сына, обнимая его, и говорил каждый раз, что мы заберём обязательно. Это было выше моих сил. Том твёрдо сказал, что больше нельзя к нему ездить. Это риск»

Чёрт, они любили меня. Перечитывая эти строчки, я раз за разом убеждаю себя, что должен не отчаиваться. Если даже мне придётся ехать на край света – я поеду.

Выйдя в Мальтойере, поёжился. Прохладно. Пешком пройдя до автовокзала, посмотрел расписание. По моим данным автобус должен был выехать через 15 минут. Я перекусил, купил билет и сел в салон, где со мной было ещё 4 человека. Всё это похоже на фильм ужасов. Местность здесь мне не очень нравилась. А ещё что-то про Берлин говорят... До Ройта надо было ехать всего 10 минут. А вот там-то я и растерялся. На вокзале мне сказали, что автобусы в Танну едут только с пересадкой, а это очень долго. Я плюнул на общественный транспорт и пошёл прямо к трассе. Попутка нашлась быстро. Дядечка за рулём вызывал уважение.