Лягушка в молоке (СИ) - "Silvia_sun" - Страница 26

      Мне безумно нравилось. Я целую неделю летала по школе, заколов волосы новым гребешком и сжимая в кармане бесценную бумагу. Дни летели стрелой, я разрывалась между библиотекой и теплицей, даже забросила походы в Больничное крыло.

      Однажды меня вызвала госпожа Хэлси и здорово врезала за отравившихся первокурсников. Я стояла и хлопала глазами, не понимая, при чём тут я. Оказалось, виноват был Том. Он изобретал улучшенное заклятье стазиса для продуктов и скармливал младшекурсникам результаты своих опытов. Тут уже я взбесилась. Понимаю, он пытался найти способ утащить из Хогвартса замечательные жареные колбаски и куриные ножки, но при чём тут дети? Счастье ещё, что ученики отравились несильно и были уже излечены медиковедьмой. В этот день мы с Томом впервые поругались.

      — Подумаешь, я же сам их в Больничное крыло отправил, и безоар был под рукой, чего ты кричишь?

      Тони и Абраша яростно кивали, дескать, всё было под контролем. Пришлось провести ликбез по ботулизму, дизентерии, сальмонеллезу и прочих пищевым токсикоинфекциям. Мои увещевания успеха не имели, мне заявили, что у магов желудки лужёные и гвозди могут переваривать, они практически проверяли. От их откровений мне сделалось дурно, и я чуть было не свалилась в обморок, но вовремя вспомнила, что я не кисейная барышня. В лучших базарных традициях я орала минут пять, периодически срываясь на русский мат. Я взяла с них честное слово, что на детях экспериментов больше ставить не будут. Нехотя они согласились. Я знала, что Том серьёзно относится к своим обещаниям, поэтому перестала волноваться.

      Оказалось, что напрасно. Через пару недель в Больничное крыло попали уже они трое. Про меня в школе поползли нехорошие слухи, дескать, я опоила трёх несчастных красавчиков любовным зельем, действие которого наконец-то закончилось. Меня вызвал Слагхорн и потребовал объяснений. Признаваться мне было не в чем, а сдавать мальчишек я не собиралась. Прослушав краткую лекцию о вреде неизвестных зелий, я получила трёхнедельную отработку у завхоза. Подумаешь, я отлично умела убираться без использования магии. Девицы на меня шипели, а мальчишки покаянно прятали глаза. «Триумвират» пытались избавить от моего пагубного влияния, но наткнулись на решительный отпор. Том и компания таскались за мной даже на отработки. Утончённый Малфой, задумчиво рассматривающий швабру с половой тряпкой, веселил меня от души. Тони Долохов разругался со своей разлюбезной Мэдисон из-за меня.

      — Надоела. Только и ныла: что ты нашёл в этой страхолюдине? Что нашёл — душу. Настоящую. И дружбу. Бабы приходят и уходят, а друзья остаются навсегда. Да, Хел?

      За меня ответил Малфой:

      — Отец всегда говорил, что семья — главное. Ты и Том — семья. Значит, ты и нам — сестра. И ты очень даже симпатичная. По-своему. Ты не похожа на этих красавиц под копирку. В тебе стержень чувствуется. Ты — настоящая.

      Так моя семья увеличилась еще на двух человек. Я не питала иллюзий по поводу своей внешности, как бы ни старались мальчишки уверить меня в моей неотразимости. Я резко подросла, рост у меня достиг метра семидесяти, мантии и форма стали мне короткими, но новых вещей взять было неоткуда. Я выпустила все запасы, но этого не хватило. Я была плохо одетой тощей каланчой без выраженных вторичных половых признаков и шарма. Талия выражена не была, задницы почти не имелось, груди не было в принципе. Доска, одним словом. Единственное, что в моей внешности изменилось к лучшему — это волосы. У меня отросла пышная вьющаяся чёрная грива, я безжалостно стягивала её гребнем. Втайне я гордилась своими волосами. Ну, ещё руки были хороши, они мне с первого дня нравились. Физиономия не радовала. Я была очень бледной, густые брови придавали лицу хмурое выражение, сухая кожа плотно охватывала скулы, щеки выглядели запавшими внутрь, никакого подобия ямочек на румяных щечках не наблюдалось. Румянца тоже не было вообще. В критических ситуациях я почему-то бледнела до синевы, а не краснела. На фоне модных розовощёких пышек с крутыми бёдрами я смотрелась бледно. Тут мне неожиданно помогла соседка, Натали Гойл. Она внезапно подарила мне щипчики для бровей и коробку румян. Давно ушли в прошлое наши стычки, мы стали хорошими приятельницами. Её неожиданная щедрость вскоре объяснилась: смущаясь, она попросила меня научить её вязать. Её жениху очень понравился свитер, который я сварганила по просьбе Натали. Она подарила его жениху, якобы связала сама. Я-то отрабатывала грядущее летнее пребывание Рекса в гостеприимном доме Гойлов, а Натали сама себя подставила. Пришлось тащить её в оранжерею к фасоли и совмещать приятное с полезным. Тентакула терпела Натали за возможность побыть в моём обществе. Почти месяц я убила на обучение, но оно того стоило. Счастливая Натали безропотно согласилась забрать Рекса на всё лето.

      Я вздохнула с облегчением, пристроила мальчиков. Я думала было отправить Рекса с Томом, но они друг друга недолюбливали еще с первого дня знакомства.

      Начались и закончились экзамены, в последний день Большой зал привычно украсился флагами Слизерина, Слагхорн получил кубок школы и сиял собственным светом. В сопровождении авроров мы добрались до Лондона, бармен встретил нас на вокзале. С ним рядом стояли две красивые женщины. Я сразу поняла, что это матери Тони и Абраксаса. Миссис Малфой держалась очень прямо и обладала утончённой красотой, мама Долохова была хрупкой шатенкой с выразительными глазами. Её портили скорбные складки у рта и короткий ёжик на голове, прикрытый беретом, но даже эти детали не могли скрыть её потрясающе правильных черт. Их лица преобразились и расцвели, когда дети бросились к ним. Они улыбались и тискали своих сыновей, а мы вежливо поздоровались с барменом и ждали чуть поодаль. Наконец они обратили на нас внимание, поздоровались с Томом и познакомились со мной. Аманда и Мария, у них были такие же красивые имена, как и певучие голоса. Мария Долохова забрала Тони и Абраксаса, а Аманда Малфой отправилась с нами в маленький городок Бернли, где теперь находился наш приют.

      Новое здание приюта выглядело гораздо лучше прежнего, у главного входа стояли каменные львы, скалящиеся на посетителей. Перед домом был разбит большой парк, по дороге я видела множество детей, копошившихся в земле, все были деловиты и собранны. Миссис Коул нас ожидала, она стояла у лестницы и нетерпеливо посматривала на часы. Директриса приветливо поздоровалась с Томом и удивлённо покосилась на Аманду. Миссис Малфой была решительной женщиной и сходу предложила забрать Тома на всё лето. Она продемонстрировала директрисе какие-то бумаги, миссис Коул легко согласилась и отдала Тому карточки на семь недель, даже добавила карточки на приобретение одежды. Мы с Томом коротко простились, он заглядывал мне в глаза и клялся забрать меня при первой возможности, я снова перекрестила его и поцеловала в лоб, попросив беречь себя. Аманда наморщила лоб и удивлённо переводила взгляд с меня на Тома, а он обнял меня до хруста и пообещал прислать письмо.

      Так я осталась совсем одна. Долго горевать мне не дали. Поскольку мне уже исполнилось четырнадцать, миссис Коул определила меня на молочную ферму в помощники. Мои робкие писки о спицах и пряже были категорически прерваны. На ферму, это нужно приюту, точка. Я смирилась и пошла переодеваться в новую форму. Хотя бы форма мне шла: рубашка и бриджи для верховой езды цвета хаки, тёмно-зеленый шерстяной пуловер и коричневые прочные сапоги. Головной убор также имелся, военизированная фуражка с козырьком того же цвета хаки. Даже коричневый кожаный ремень выдали, мне пришлось проделать в нём новую дырку. В таком виде я спустилась в холл и немедленно попала в цепкие руки мисс Кирк из Женской Сельскохозяйственной Армии, сокращённо ЖСА. Она оказалась компетентной и трудолюбивой, мы быстро нашли общий язык. Фермер был молодым жизнерадостным парнем с одной рукой, списанным из армии подчистую. Его звали Роберт Смит, он трогательно заглядывался на дамочку из ЖСА и тихонько вздыхал. Все втроём мы пахали от зари до поздней ночи. Даже жаловаться было невозможно, моя нагрузка была точно такой же, как у владельца и его помощницы. Зато молока я пила вдоволь, еще и в приют таскала. Хоть я и рыдала, но освоила верховую езду. Каждый вечер я гоняла лошадку до приюта и обратно, отвозя свежее молоко детям. Воспоминания о довольных мордашках малышей с молочными усиками согревали меня холодными ночами, проведенными на сеновале в сарае. Мисс Кирк спала рядом, кутаясь в куцее одеяло. Пожалуй, я устроилась даже лучше нее. У меня была старая (бывшая парадная) мантия Тома с еще действующими чарами крепости и яркости. Два года назад мы выбрали хорошую шерсть, мое тело отдыхало после жёсткого колючего, хотя и тёплого пуловера. Зато я много времени проводила на свежем воздухе. Я стерла руки в кровь, выгребая лопатой навоз, но меня снова выручила заживляющая мазь из запасов госпожи Хэлси. Травмы от неловкой верховой езды тоже отлично поддавались лечению зельями. Аптечка Слагхорна очень выручала меня этим летом.