Джокер - Соболева Ульяна "ramzena" - Страница 34

Он спрашивал про кофе, а я видела совершенно другой вопрос в его глазах. Смотрит на мои губы, а я чувствую холод, снова забирающийся под одежду, холод, от которого мурашки по телу. От него исходит аура и надежности, и опасности одновременно. Только я совсем не хотела ничего такого. Понятно, что дура, надежду дала и сама виновата…Может, если бы не Джокер. Только у меня возникло странное чувство, что сейчас я делаю что-то отвратительное по отношению к нему. Что-то гадкое, как измена или предательство. Смешно…Да, до истерики смешно. Как можно изменять тому, кто ни разу к тебе не прикасался и ничего не обещал…оказывается, можно. Потому что то, что происходило между мной и Джокером, совершенно не отличалось ни от одних нормальных отношений.

Словами можно иметь ТАКИЕ отношение, которые вам и не снились. Словами можно вытащить самые дикие эмоции и самую болезненную нежность. Этого никому не понять…Никому, кроме Харли…Потому что теперь я знала, что она и в самом деле его любила.

В глубине темно - карих глаз Адама осторожность, от которой становится неуютно. Если я сейчас позволю себя поцеловать, то во что это выльется потом? И в то же время где-то в висках отстукивает пульсом чувство благодарности за помощь, за то, что не оставил одну, за то, что вытащил из того кошмара, в котором оказалась вчера вечером. Снова завибрировал сотовый.  И я догадываюсь, от кого это сообщение. Словно чувствует…в последнее время меня начало преследовать ощущение, что он меня чувствует. На каком-то мистическом уровне, непостижимом для кого бы то ни было.

Мерзкое чувство вины за принятое решение впивается скользкими пальцами в затылок, и я отстраняюсь от парня, мягко убирая его ладони со своих плеч. Отвела взгляд, вставая и поднимая с пола сумку.

- Я, думаю, да...Наверняка, рядом поблизости хороший кофе можно купить?

Уже давно рассвело. Наверное, где-то часов семь утра. В телефон так и не смотрю. Мне страшно, что ОН чувствует не только, что у меня неприятности, а и то, что я все же пару секунд раздумывала, позволить ли Адаму поцеловать меня.

- Купим кофе, и я отвезу тебя домой. Мне на работу через час. Я сегодня даже не проспал.

Усмехнулся и щёлкнул меня по носу.

- У тебя на переносице восемь веснушек...Слава. Спорим, к концу лета их будет штук тридцать?

Поначалу даже опешила от этой наглости, но в то же время воздух между нами перестал быть таким раскаленным. Он развеял обстановку своей шуткой, и я подумала о том, какая же задорная у него улыбка. Он вообще очень симпатичный. Не похожий все же на этих пластмассовых людей, окружающих меня повсюду. Все же настоящий, и в глазах у него нет пустоты. Там слишком глубоко для простого программиста. Там есть что-то непостижимое. И, самое странное, он меня слишком хорошо понимает. Не смотрит поверхностно.

Прищурилась, глядя на то, как он встает и отряхивается, протянула ему куртку.

- Ты проиграешь, Гордеев! К концу лета у меня их максимум двадцать девять штук на переносице бывает.

Развернулась к нему спиной и полезла в сумку за расческой.

- А вообще...значит, ты же мне еще и должен остался? За то, что не проспал?

Повернулась к нему лицом, на мгновение застыв под его внимательным взглядом, когда он смотрел, как я укладываю волосы, и, смутившись, спрятала расческу обратно в сумку.

- Белозерова, тебе говорили, что ты офисный узурпатор?

- Да! Ты! Пару дней назад.

- Точно. Как я забыл?

- У тебя короткая память. Жесткий диск перегружен. Переустанови систему.

Мы рассмеялись, и Адам открыл дверь.

- Насчет диска не знаю, а вот я бы с удовольствием переместил нас сейчас из папки «Научный центр» в папку «домой», например. Значит так, Белозерова, мы сейчас выходим с центрального входа, делаем лица кирпичами. Если что спросят, скажешь, ошиблись зданием.

- А ты мой водитель?

Казалось, ночного кошмара и вовсе не было…только у меня на электронке по-прежнему висело то письмо с видео. И оно никуда оттуда не денется. Когда сели в машину, собралась с мыслями и, наконец, попросила.

- Адам.

- Да.

- Я хочу, чтоб ты вычислил, кто это прислал. Сможешь?

И в этот момент я поняла, что доверяю ему. Вот так неожиданно для себя. И я хочу знать, какой ублюдок влез мою личную жизнь и трогал то, что я сама трогать боялась. Я хотела найти эту тварь и заставить пожалеть об этом.

- Без проблем. Вечером, после работы?

Я как раз достала свой сотовый и увидела, как мигает уведомление.

«Не ответила, девочка. Ты понимаешь, что это значит, да? Сегодня в девять я жду тебя, и я очень надеюсь, что ты будешь здесь, иначе это последнее сообщение, которое ты от меня получила».

- Прости, но сегодня не получится.

Нервно кусая губы и ощущая дикое желание ответить на сообщение немедленно. Пока он не ушел. Пока он онлайн.

- Твой парень?

- Да, - ответила, не задумываясь, и сунула телефон в сумочку, отворачиваясь к окну.

13 ГЛАВА. Адам

После встречи с Элис на душе скребли кошки. Да, я была в шоке, когда мне запретили выезжать из поместья, но все еще находилась в неведении. В своей ракушке в которой тепло и уютно, в иллюзии, которую мой муж поддерживал во мне это время…в то самое время когда за гранью этого мира все рушилось, взрывалось, горело.

Элис рассказала мне то, чего не сказал Ник, то, о чем не заговорил со мной отец. Мы больше не семья. Мы какие-то жалкие клочки, разорванные и раскиданные по разные стороны баррикад. Отец и Фэй недоступны и от волнения я не нахожу себе места, Ник тоже не отвечает на звонки, вокруг меня хаос, от которого начинается паника и лихорадка.

Когда за мной захлопнулись ворота, я невольно оглянулась на Элис, словно чувствуя, что больше никогда ее не увижу…ведь завтра утром чистильщики будут выносить обугленные тела из её дома. А сейчас мною все же овладел гнев, я редко испытывала эту глухую ярость, пожалуй, последний раз я злилась в детстве на Крис. Отец и мой муж все решили. Оба. Точнее Ник. Никто не думал обо мне, о моих чувствах, о чувствах Крис и о наших детях, нас разделили. Я прекрасно понимала, что означает раскол клана – это разделение семьи. Это полный разрыв и граница между территориями. Европейское Братство, которое досталось нам такой страшной ценой, снова является государством в государстве. Когда я вышла замуж за Майкла, объединили клан, совершили невозможное и вот теперь спустя десять лет мы там, где начинали и хуже всего – я посередине всего этого. Я на грани. Это жестоко. Не знаю, какие политические игры они затеяли, с чем не согласился мой Ник, но я все же не на его стороне. Впервые я не поддерживаю и не принимаю это решение – семью нельзя разделять, мы сильны, потому что вместе, потому что братьев Воронова и Мокану уважают даже в Мендемае, с нашей силой считаются остальные расы, а теперь...мы слабы по одиночке. Зачем Ник так поступил? Почему? Я больше не хочу быть в стороне, я хочу понимать, какого черта здесь происходит, и я потребую объяснений. Если он решил все за меня, я хочу знать почему я должна принимать это решение и почему он не посоветовался со мной?

Я вернулась в дом и решила ждать его столько сколько потребуется, хоть до утра, сутками, но он со мной поговорит и даст мне объяснения.

Шли часы, я нервно ходила по зале, поглядывала в окно, снова отметив, что ограда под током, я позвонила ему на телефон несколько раз, но мне отвечал автоответчик, а я ненавидела это. Ненавидела, когда он делал вот так – ставил между нами стену своего идиотского [i]Мокануупрямства и мне оставалось только биться об нее головой.

В новостях показывали новые поджоги, убийства, массовые беспорядки на улицах. Мир сошел с ума. Я видела даже из наших окон зарева горящих зданий в центре города. Позвонила детям, поговорила с Сэми и Ками, услышала голос маленького и немного успокоилась, прилегла на кушетку. Снова включила телевизор. Наконец–то перестали показывать ужасы, творящиеся на улицах, пошли новости столичных тусовок, которые несмотря на беспорядки, продолжали отрываться в обычном режиме. Я заскучала, снова бросила взгляд на часы – полтретьего ночи, а его нет и все телефоны закрыты, рабочий сбрасывает на секретаря, личный отключен.