Выбери любимый жанр

Соль и пламя. Леди теней (СИ) - Зингер Татьяна - Страница 6


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

6

– Сольд, возвращайся. Я скучаю по тебе.

Он скучает?.. Не может быть!

Мое недоумение потонуло в поцелуе, горьком, как лебединая песня.

Глава 2

Я скучаю по тебе…

Мой будущий супруг, правитель Пограничья, жесткий и подчеркнуто равнодушный, умел испытывать чувства. К этой мысли привыкнуть бы! Она казалась столь чужеродной и дикой, что я отторгла ее, списав на невозможность. Быть может, Трауш из снов и соскучился, но явно не тот, настоящий, для которого наше обручение – ошибка.

Проснулась я к полудню, когда по комнатам поплыли ароматы мясного рагу, фирменного блюда поваров академии. Но вместо того, чтобы отобедать со всеми адептами и преподавателями, я предпочла сходить за вещами. Негоже леди шастать в платье, заляпанном грязью.

После долгой прогулки по центральной площади я забрела в чудесную лавку. Торговка той значительно обогатилась, а я хоть и потратилась, зато приобрела четыре платья разной степени приличия: от строгого в пол с высоким воротником и оборками на груди до модного в нынешнем сезоне короткого, чуть ниже колена, за ношение которого еще лет сорок назад казнили бы без суда и следствия. Кроме того, взяла новую куртку, сапоги, штаны и несколько рубашек. В общем, счастью моему не было предела. В таком виде разгуливать по академии не только не стыдно, но и приятно.

К вечеру студентов-гуляк прибавилось, и внутренний двор чуточку оживился, становясь похожим на запечатленный в памяти.

– Это же она, – услышала я шепотки, когда проходила у фонтана.

Мальчонка, которому едва ли исполнилось десять лет, бесстыдно ткнул в меня пальцем. Его друзья что-то зашептали, захихикали. Это, бесспорно, я, но какую «я» они имеют в виду? Изгнанную с позором или ту, что обручилась с лордом Теней?

На кухне кипела работа. Единственное место, суета в котором не утихала ни днем, ни ночью, ведь чтобы прокормить всех обитателей академии, недостаточно ни десятка поваров, ни заклинаний, ни амулетов, ни чудодейственных агрегатов. Я выпросила у первой попавшейся кухарки миску наваристого супа и уплела его в один присест.

Чем бы заняться дальше? Идти к Розеншалу опасно, наведаться к матери всегда успею. И я решила прогуляться по коридорам, которые изучала шесть лет. Заглянула в библиотеку. Книги пахли несравненно: бумагой, старостью и истинной мудростью; каждая их страница искрила от энергии. Я полистала учебник по травам, достала из середины засушенный подорожник, раскрошила его в пальцах. И ушла дальше, понимая, что ни одна из учебных книг мне больше не пригодится – даже знахарям не обойтись без магии. Побродила у кабинетов, заглянула в жилые помещения. И везде меня встречали и провожали одинаково настороженными, а иногда – что хуже! – жалостливыми взглядами.

А потом я натолкнулась на жуткого во всех смыслах ректора Гордеиуса, которого боялись все от мала до велика. Он, похожий на ворона, весь в черном, мрачный и до синевы бледный, говорил тихо, с присвистом и смотрел на всех свысока. Обращаться к нему можно было только как «истинный архимаг, избранный советом и богами, достопочтимый управляющий Гордеиус», но за глаза его называли Злодеиусом обыкновенным. Между адептами даже хаживали слушки, будто в роду его затесались тени – и, разумеется, оттого он казался лишь ужаснее.

Кстати, натолкнулась я в самом прямом смысле, то есть чуть не сбила с ног на повороте. Сначала он пытался вспомнить, кто перед ним, потом долго не понимал, откуда я тут взялась. А я, рассматривая своего бывшего ректора, осознавала: не такой уж он и страшный, скорее – малоприятный.

– Здравствуйте, – чуть поклонилась.

– Если не ошибаюсь, ваше имя – Соль? Вы – дочь Леневры Рене?

– Сольд, – поправила я.

– И, насколько я помню, – Гордеиус скрестил руки под грудью, – вы были отчислены три года назад.

– Именно, за недостаток истинных сил.

– Так что же вы, простите, здесь делаете? – Его голос стал походить на змеиное шипение.

– Живу по приглашению декана светлого факультета.

Мои туманы бесились, рвались в атаку, но мощное защитное поле ректора разбивало их в облачка. Сам Гордеиус чувствовал вторжение и даже осознавал, какого оно рода, но не спрашивал. Что ему до пустяковых туманов, когда сам он способен сотворить шторм?

– Уважаемая Сольд Рене, – впалые щеки напряглись, – если вы причините академии малейший вред, не важно, материальный или энергетический, – вы будете осуждены по законам совета верховных магов, невзирая на то, что никакой вы не маг.

Он буквально плюнул в меня этой правдой и, обогнув, величественно удалился. А я ощутила себя той шестнадцатилетней девчонкой, которая когда-то могла зажечь огонек, а теперь разучилась, и ректор, посмотрев на нее без капли сострадания, объявил:

– Ваша судьба поставлена на чашу весов.

Осматриваться резко перехотелось. Я закрылась в комнате и, упав на подоконник, пялилась на внутренний двор, к ночи вновь опустевший. В дверь постучались.

– Здравствуйте. – На пороге топталась девочка лет пятнадцати, конопатая, пухленькая. – Светлый декан приставил меня к вам личным помощником.

– Думаю, он ошибся, – я покачала головой. – Мне ни к чему прислуга.

– А я не служанка! – В глазах девочки заблестели слезы. – Я будущий колдун!

Вот только отчего слезы, если она отмечена богами? Кажется, передо мной одна из тех семерых, лишившихся резерва, но живущих в академии по разрешению Иттана.

– Присядь. – Я указала на единственный стул, а сама забралась с ногами на кровать, подобрала под себя юбку. – Расскажи, что произошло?

Девочка помотала заплетенными косами. Шмыгнула носом и, как полагается, разревелась.

– Все было нормально… а потом… не стало.

– Ты ощутила что-нибудь необычное перед этим?

Девочка поджала губы.

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что пережила то же самое. В шестнадцать лет, на последнем курсе академии, я была отчислена из-за того, что мой резерв опустел. Однажды утром проснулась абсолютно бесполезной. – Я медленно выдохнула; воспоминания всегда отдавали особой горечью, как старый шрам, который не переставал чесаться. – И все, моя судьба была предрешена, поэтому благодари светлого декана за то, что он не выгнал тебя сразу же.

Девочка хлопала светлыми ресницами, закусила костяшку указательного пальца.

– И вы смирились?

– Нет, – честно призналась я. – До сих пор то место, где когда-то пульсировал резерв, кровоточит. Иногда кажется, вот-вот получится что-нибудь наколдовать, но все впустую.

Она закивала – понимала прекрасно. Между нами возникло особое единение душ, как между двумя обреченными на медленную и мучительную смерть.

– Как тебя зовут?

– Амина.

– Амина, расскажи мне местные сплетни. Чем живет академия?

– Вам любые?

– Можно даже самые скабрезные, – ухмыльнулась я.

И Амину понесло. Она поделилась и любовным треугольником между молодым преподавателем и двумя студентками, и тем, как кто-то, решив избавиться от морщин, сходил на сеанс в сомнительный салон, после чего не мог двигать бровями; и тем, как захворал Злодеиус и не вылезал из опочивальни несколько дней, а все без исключения студенты мечтали, как он сложит бразды правления – но не свезло.

Амина замолчала, чтобы отдышаться, и вдруг воздух зазвенел.

– Ты слышишь? – насторожилась я.

– Не-а. – Она навострила уши. – А чего?

Комната вибрировала. Я медленно поднялась и, стараясь идти бесшумно, добралась до стены, потрогала холодный камень. В нос ударил запах морозной гари. Так пахло в самых темных уголках (впрочем, там и не было светлых) государства теней.

– Оставайся здесь, – приказала я, но Амина, как любая любопытная особа пятнадцати лет, меня не послушала.

* * *

Меня вело само предчувствие, нечто за гранью разумного, на уровне интуиции. По каменной кладке стен будто скреблись когти, и я спешила туда, где скрежет становился громче. Амина не отставала, пыхтя, неслась следом.

6
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело