Всему свое время - Быстрова Ирина - Страница 15

• Предыдущая
• 15/51
• Следующая

– Ну, что там? – Светка позвонила мне через день после трагических событий.

– Ничего.

– Маруся не звонила?

– Нет.

– Наверное, лежит в обмороке, – предположила Светка.

– Не сомневаюсь. Ты бы тоже лежала.

– Я бы? – зафыркала Светка. – Я бы не лежала. Я бы орала и визжала. И бегала кругами. Но начнем с того, что такого со мной не случилось бы.

– Какого такого?

– Чтоб как снег на голову.

– Да брось ты, – сказала я, – ЭТО всегда как снег на голову. Ни одна женщина не выходит замуж для того, чтобы сидеть на стуле в прихожей и все время ждать, что вот-вот он зайдет и выяснится ЭТО.

– Ладно, – согласилась Светка. – Пусть так. Но я бы не лежала в обмороке.

Это да. Светка действительно носилась бы и орала. И еще втянула бы в это всех, кто попался бы ей под руку.

«BQT безголовая!» – скажете вы. Да нет. Как раз наоборот. Вся эта Светкина истеричность – лишь оболочка. Способ переживать стресс. А вообще она особа весьма рационалистичная и принимает на редкость взвешенные решения.

– Выгнала бы? – поинтересовалась я.

– Спрашиваешь! – воскликнула Светка.

– Даже после семнадцати лет брака, с двумя детьми? – уточнила я.

В телефонной трубке повисло молчание.

– Ну? – через пару секунд спросила я. – Что ж ты затаилась?

– Думаю, – нехотя ответила Светка.

– Сложновато поставить себя на Машкино место, верно?

– Не просто, – процедила Светка.

– Хотя бы потому, – продолжала я, – что мы там никогда не были…

– Но все равно! – еще пыталась трепыхаться Светка.

– Что «все равно»? – вздохнула я. – Ну вот, что «все равно»?

– Ну-у, – заныла Светка, – нельзя же та-ак…

«Та-ак» означало «молча, безропотно, поникнув головой».

– Посмотри вокруг, – предложила я, – и ты поймешь, что можно. И даже преотлично.

Вы обратили внимание? Мы поменялись со Светкой ролями. В юности революционеркой в нашем дуэте числилась я. Светка же всегда притормаживала меня. Мол, не все так просто в жизни, не надо гнать лошадей и тому подобное. Прошло всего каких-то пятнадцать лет, и мы поменялись местами. Я наконец-то поняла, что, действительно, все не просто и вправду никогда не следует торопиться. А вот Светка, насмотревшись этой жизни в разных ее проявлениях, почему-то несколько осатанела, и теперь порой мне стоило немалых усилий, чтобы вести с ней беседу в спокойном тоне.

– И Маруся как раз тот самый человек… – продолжала размышлять я.

– Десять против одного, – перебила меня Светка, – что она ничего делать не будет.

– Ты что, не слушаешь меня? – удивилась я. – Я тебе о том же самом толкую. Тебе не с кем спорить.

Мы немного помолчали.

– Так ты будешь звонить ей или как? – спросила наконец Светка.

– Буду, – ответила я. – Подожду еще немного и позвоню. Где-нибудь через недельку.

– Не поздно? – усомнилась Светка.

– У нее Петя только послезавтра возвращается. Думаю, Маруся ничего решать для себя не будет, пока не увидит его.

– Можно подумать, – пробурчала Светка, – что-то новое ей откроется, – помолчала и внезапно сказала: – Блин! Я бы не простила измену, вот честно! А ты?

– Я? Не знаю. Да и что такое измена?

– Скажи, что такое измена?

Я помешала сахар в своем капучино и взглянула на Димку.

– Что это с тобой? – удивился он.

– Ответь на вопрос, тогда расскажу, – пообещала я.

– Измена, – он рассеянно оглядел зал, – это… – взгляд его уперся в точку где-то у меня за спиной, – это когда… – на его лице появилась гримаса отвращения, – это когда тебя застукают.

– Уверен? – Я рассмеялась.

– Как никогда, – он перевел взгляд на меня, в глазах его светилась мука, – потому что именно сейчас это произойдет.

– Что? – переспросила я и тут же где-то в области своего левого уха услышала сладкий голосок:

– Добрый вечер.

Я обернулась. Рядом с нашим столиком стояла рыжеволосая дама лет сорока, одетая в ярко-зеленый костюм.

– Добрый вечер, – вежливо ответила я.

– Привет, – буркнул Димка.

– А где Вита? – вопросила дама, поедая меня взглядом.

Я продолжала вежливо улыбаться.

– Дома, – все так же хмуро ответил Димка.

– Да?! – с нажимом сказала дама.

Родственница, мелькнуло у меня в голове. Или подруга. Димкиной жены. Нормально. Сейчас он начнет выкручиваться.

– Конечно, – недовольно отозвался Димка. – У меня деловая встреча. Извини.

– Деловая? – Дама впитывала каждую деталь моей внешности. – Это интересно.

Димка закатил глаза. Я поняла, что нужно срочно что-то делать. Улыбнулась одними уголками губ, слегка наклонила голову влево и подчеркнуто-радушно спросила:

– Тоже желаете взять кредит в нашем банке?

– Я? – испугалась дама.

– Да, вы. – Я предельно доброжелательно смотрела на нее. – Дмитрий Валерьевич вот желает. Почти с самого обеда дискутируем условия кредита, решили перекусить, а то до конца обсуждения еще далеко.

Дама вся подобралась и напряженно промолвила:

– Простите…

Я улыбнулась чуть шире:

– Ну что вы.

– Не буду вам мешать, – почти прошептала она.

– Спасибо, – проникновенно ответила я.

– До свидания, – прошелестела дама.

– Всего доброго. – Я еще раз улыбнулась ей на прощание.

– Пока, – отозвался Димка.

– Кто это? – повернулась я к нему, когда дама удалилась.

– Сестра Витина, – сказал он. – Жуткая язва.

– По-моему, я убедила ее.

– Может, и убедила, но донесет все равно. Натура такая.

– Она ж не в постели нас застала.

Какая разница? – усмехнулся Димка. – Чтобы раздуть скандал, достаточно самой малости. А Вита сейчас нервная. У нее какие-то неприятности там на работе. К ней вообще лучше не лезть, а сейчас эта зараза еще масла в огонь подольет. Хороши, если Витка не поймет по описанию, что это ты.

С Димкой все было просто и одновременно сложно. В свое время мы учились с ним в одной группе, но после института дороги наши, как это часто бывает, разошлись. Спустя пару лет после выпуска Димка женился на девчонке с нашего же потока, на Витке Поляковой. У них родились две чудесные девочки, которых Димка любил без памяти. Бывают сумасшедшие мамаши, а Димка был сумасшедшим папашей. Нормальная устойчивая семья.

Я не видела Димку лет двенадцать. Конечно, каждый год наша группа встречалась в начале апреля, но я, по правде сказать, не очень любила эти сборища. Посетила только первые три, когда еще в памяти свежи были студенческие проказы и подвиги, но уже на последней осчастливленной мной встрече уже начались самолюбования и то, что сейчас называют «гнуть пальцы». Демонстрация из серии «а я вот такой, а я теперь там-то, а вы…». Мне это на нервы действовало. Только сейчас я стала понимать, что тогда угнетали меня мои комплексы. Мне ведь довольно туго пришлось сразу после окончания института. Я вознамерилась обосноваться в Москве, процесс шел медленно и не без перипетий, все окончательно утряслось лишь лет через шесть после диплома. В общем, после третьей встречи я начала отказываться от участия в сборищах под разными предлогами: иногда надуманными, а иногда и действительными. Но были люди, которые за все годы не пропустили ни одного из этих мероприятий. Сонька-зануда, например.

Так за глаза звали ее в институте. Она и в студенчестве все знала обо всех, и теперь ей можно в любое время дня и ночи позвонить и задать, к примеру, вопрос: «Не знаешь ли, а где сейчас наша Дашка Егорова?» – и Сонькин словесный поток уже ничто не сможет остановить. Признаюсь честно, иногда я позванивала ей, чтобы узнать последние новости из жизни бывших однокашников. Любопытство – это ж не порок, верно? Где бы была наша цивилизация, если бы не элементарное людское любопытство?

Так вот, Сонька все эти годы сообщала, что у Димки замечательная и крепкая семья. И я, что характерно, радовалась этому. Димка в институте был мне безразличен, в смысле личных отношений. Не мой типаж. Но мы дружили. С ним всегда было легко и весело, вечно мы выдумывали какие-то совместные авантюры, иногда даже готовились вместе к экзаменам, особенно когда требовалась светлая техническая голова, коей как раз обладал Димка. Встретились мы вновь, когда нам было уже за тридцать. Обрадовались, обнялись, и как будто не было этих лет разлуки.

• Предыдущая
• 15/51
• Следующая