Всему свое время - Быстрова Ирина - Страница 18
- Предыдущая
- 18/51
- Следующая
– Ну, где ты? – накинулась на меня Анька. – Я сижу тут, жду ее, а она неизвестно где шляется.
– Ты же знаешь, – оправдывалась я, – от наших фиг вырвешься.
– Чай? Кофе? – спросила Анька, расставляя чашки.
– Кофе, – не задумываясь, ответила я. – Никак не могу проснуться.
– Ну, рассказывай, – велела Анька, разлив по чашкам кипяток и пододвинув мне баночку с кофе.
– А мы одни? – тихо спросила я.
– Вообще-то нет, – так же тихо ответила Анька, кивнув на дверь в курилку. – Там Дарья.
– А-а, – протянула я. – Тогда…
– Тогда валяй пока версию официальную, – подсказала Анька, – ну там, где была, что видела. Пикантные подробности оставь на потом.
Я кивнула:
– Ладно.
Помешала сахар в чашке, открыла рот, чтобы начать повествование о своих похождениях, как дверь курилки распахнулась и в ее проеме возникла Дарья.
– О, путешественница! – Замглавбуха расплылась в улыбке. – Вернулась?
– Ага, – подтвердила я. – В родные пенаты.
– Грустно? – посочувствовала Дарья.
– Отдыхать-то всегда лучше, – уклончиво ответила я.
– Особенно если с любимым мужчиной, – подмигнула Дарья.
Анька с изумлением уставилась на меня:
– А ты разве?..
– Вы что-то путаете, – состряпав на лице легкую улыбочку, заметила я Дарье.
– Да? – Та округлила глаза. – Ты разве не со своим молодым человеком ездила?
– Кого это вы имеете в виду?
– А тот… – начала Дарья.
Дверь в кухню открылась. Мы все трое дружно глянули на вошедшего… Метр восемьдесят, широкие плечи, длинные ноги, темные вьющиеся волосы, черные-пречерные глаза. Я поняла, что разглядываю его с открытым ртом, и быстренько привела лицо в норму.
– Добрый день. – Парень смущенно попятился.
– …Тот твой… – на автомате продолжала Дарья.
– Вы кого-то ищете? – перебила я ее.
– Э-э… – Парень улыбнулся. – Вас, Дарья Сергеевна. – И устремил свой взор на замглавбуха.
Дарья, скроив недовольную гримасу, процедила:
– Да, да, конечно, – и нехотя двинулась к выходу.
Незнакомец посторонился, Дарья выплыла из кухни, он – следом за ней. Дверь захлопнулась, и мы с Анькой остались одни.
– Что это было? – выдохнула я.
– Кредитный отдел, анализ экономической деятельности, – сказала Анька.
– Не может быть! – воскликнула я.
– Почему это? – удивилась Анька.
– Я только что оттуда. Его там не было.
– Значит, выходил куда-нибудь, – пожала плечами подруга.
– И давно? – Я как загипнотизированная продолжала смотреть на входную дверь.
– Что давно?
– Давно он у нас работает?
– С позапрошлого понедельника.
Мы помолчали, потом Анька вновь ожила:
– Не женат, тридцать пять, зовут Алексом.
– Александр?
– Алексей. Сам предложил называть его Алексом. Говорит, так он привык.
Я глотнула уже остывшего кофе, поморщилась. Встала, подошла к мойке и вылила кофе в раковину. Пополоскала чашку, налила в нее свежего кипятка и вернулась за стол. Анька молча наблюдала за моими манипуляциями.
– Ну как? – вдруг спросила она.
– Э-э… – я помялась, – по-моему, очень даже…
– Ты о чем это? – Анька с изумлением смотрела на меня.
– Об этом… – откашлявшись, пробормотала я, – об Алексе…
– Да? – Анька, похоже, была озадачена. – Я вообще-то о поездке тебя спросила.
– А-а… – Я попыталась сосредоточиться. – Поездка… Классно, что сказать.
– Ну? – поторопила меня Анька. – Рассказывай.
– Короче… – начала я.
Нет, но какие глаза… И посадка головы…
– Воробьева-а-а! – пропела Анька.
– Что? – встрепенулась я.
– Ты где? Ау-у!
– Да здесь я.
– Что-то не похоже.
Анька смотрела на меня внимательно.
– Что? – вскинула я голову. – Что ты уставилась?
– Так, так, та-ак, – протянула она.
– Что «так, так, так»? – передразнила я, пряча глаза.
– Вообще-то странно, – задумалась Анька.
– Что тебе странно?
– Никогда бы не подумала, – продолжала она.
– О чем это ты?
– Но в конце концов… – Анька прищелкнула языком, – никогда не знаешь, где тебя подкосит…
– О чем ты? – повторила я, чувствуя, как краска заливает мое лицо.
– Давай, – сказала она. – Вперед!
– Что значит «вперед»? – Я встала, взяла наши чашки и пошла к раковине.
– Иначе будет поздно, – в спину мне сказала Анька.
– Что поздно? – не оборачиваясь и включая воду, спросила я. – Кому поздно? Куда поздно?
– Упустишь, – убежденно проговорила Анька. – И будешь кусать локотки.
– Что?! – Повернувшись, я уставилась на нее.
– Алекс, – сказала она. – Понравился, да?
– С чего это ты взяла? – Я вновь взялась за чашки. – Чепуха.
Анька рассмеялась:
– Воробьева, я тебя знаю как облупленную. Меня не обманешь. Ты аж про Париж забыла, как увидела его. Скажешь, нет?
Забыла про Париж? Вот уж ничего подобного! Просто почему-то расхотелось рассказывать о своем отпуске прямо сейчас. Я выключила воду, поставила чашки в сушилку и вернулась за стол.
– Мне даже и в голову бы не пришло. – Анька смотрела на меня с некоторым недоумением. – Такой обычный…
Это нужно прекращать. Срочно. СРОЧНО!!!
– Может, пойдем поработаем? – быстро предложила я. – А вечером ко мне, там все и расскажу. И фотки покажу.
– Как хочешь. – Анька пожала плечами, помолчала и добавила с усмешечкой: – А ты хочешь, я вижу… – И это последнее «хочешь» уже относилось явно не к нашим вечерним посиделкам.
Я резко поднялась со своего места и направилась к выходу, мало заботясь о том, идет ли за мной Анька или нет. Хотелось поскорее оказаться в своем отделе, чтобы еще раз взглянуть… Ерунда какая-то…
Что-то дрогнуло внутри, когда он вошел. Как-то по-особенному засосало под ложечкой. И мурашки по спине сразу побежали. Впрочем, может, это у меня с голодухи? После полугодичного общения с Петей кого хочешь приклинит. А потом выяснится, что Алекс этот двух слов связать не может и, кроме футбола, у него нет никаких интересов в жизни. Так что очередная иллюзия, ничего больше. Хотя…
Ира
– У твоей Маруси есть несколько вариантов, как вести себя дальше.
Димка сидел на полу по-турецки и пил кофе из любимой своей темно-синей чашки. Кофе он любил крепкий, с тремя ложками сахара да еще с какой-нибудь конфеткой. Я всегда посмеивалась над ним из-за его любви к сладкому. Он отшучивался, что ему, мол, для мозгов требуется много горючего, попробуй-ка управлять предприятием без мозгов.
Я все рассказала ему. Не намеренно. Случайно. Он заехал ко мне как-то вечером, прошел в спальню – не за тем, о чем вы подумали, а просто бесцельно слоняясь по квартире, – а там у меня к обоям на стене прикреплен лист ватмана. Весь исчерканный вдоль и поперек моими заметками на тему тяжелой Марусиной жизни.
– Что это? – остолбенел Димка.
– Ватман.
– Вижу, не дурак. Откуда? Его ж вроде не было.
– Не было. Теперь есть!
– Для чего? – Димка силился разобрать мои каракули.
– Люблю порисовать что-нибудь.
– Тогда заведи кисти, мольберт и рисуй акварелью, – посоветовал Димка.
– Да не в этом смысле, – отмахнулась я. – В живописи я полный ноль. А здесь я рисую всякие свои вопросы и проблемы. И потом смотрю на них – а вдруг что-нибудь полезное придет в голову? Знаешь, визуализация там и все такое.
– Читал, – кивнул Димка. – Вот только не думал, что этим кто-то всерьез занимается. Но ты вообще всегда была у нас со странностями.
– То есть? – удивилась я.
– В хорошем смысле, – успокоил меня Димка. – Вечно что-нибудь новенькое выкопаешь, потом внедряешь в свою жизнь.
– А-а… Ну ладно, коли так.
– Так что у тебя здесь за проблема нарисована? – спросил Димка, постукивая пальцем по ватману.
– Да так, – вздохнула я. – На самом деле не моя проблема.
– Да?
– Машка… Помнишь Машку? Мы с ней жили в общаге. До четвертого курса.
– Машка? – переспросил Димка. – Конечно, я помню вашу Машку. Такая с косой. Она?
- Предыдущая
- 18/51
- Следующая