Всему свое время - Быстрова Ирина - Страница 44

• Предыдущая
• 44/51
• Следующая

Вы поняли, верно? Я решила, пусть все идет как идет. До свадьбы Алекса. А потом… Коллеги? Не знаю. Не уверена. Я жарила гренки и представляла: вот мы с Алексом встречаемся. Вот все становится известно. А как же иначе, в нашем-то банке? В нем рано или поздно все становится известно. Особенно когда все герои крутятся тут же, под носом. Вот дедушка Верников узнает пикантные подробности. Скандал. Обязательно. Дедушка славится своим горячим темпераментом. И вот меня с грохотом увольняют. И тогда… я перевернула гренок… тогда я уеду. Так и надо сделать. Когда тебя настигают смутные времена, нужно сниматься с места. Это логично. Грамотно. Куда ехать – не важно. Важно решиться. Можно в Москву. Можно в Питер. А вот мои соседи уезжают в Канаду. Тоже неплохо. Там-то я точно позабуду обо всем, что было здесь. Ура! Я придумала. Теперь можно было жить дальше. И в этом «дальше» первое, что захотела я сделать, – это позвонить Алексу.

– Слушаю, – сказал он.

– Привет, – сказала я.

– О! – удивился Алекс. – Привет.

– Как отдыхается? – спросила я.

– Нормально.

– Можешь говорить?

– Пока могу, – усмехнулся Алекс.

– Что значит «пока»?

– Я в зале. Тренировка, – пояснил он.

– Тренировка? – Я и не знала, что Алекс ходит в качалку.

– Ну да, – сказал Алекс и умолк.

Хоть бы спросил, зачем звоню. Тогда было бы легче продолжать. Но он, похоже, не собирался помогать мне. Оно и понятно – после стольких отказов.

– Я… – Я набрала в легкие побольше воздуха и продолжала: – Я хотела спросить… может, ты сегодня… заедешь ко мне…

– Да, – не дослушав меня, сказал Алекс.

– Что? – вздрогнула я.

– Да, я согласен, – быстро проговорил он.

– А… – растерялась я.

Почему-то мне казалось, что он будет раздумывать или что-нибудь еще в том же духе.

– После качалки, – сказал Алекс.

– Что?

– После качалки, – повторил Алекс. – Примерно часа через полтора. Идет?

– Ага, идет, – ответила я.

– Тогда до встречи, – сказал он.

– До встречи, – эхом повторила я и услышала короткие гудки.

Как просто. Почему мы часто думаем, что жизнь сложна и запутанна? Иногда все в ней предельно просто, надо только присмотреться повнимательнее. И расслабиться. Чтобы успеть насладиться этим «просто».

Алекс пришел. Раз, второй, третий. Мы ездили в лес на шашлыки, на водохранилище, просто погулять, вечно экспериментируя с нашими фотоаппаратами. В банке делали вид, что мы коллеги, не более того. Иногда это так классно получалось, что даже Анька начинала нервничать и справляться у меня, не поругались ли мы. Не было причин ругаться. Идиллия, пока еще полная предчувствия, предвкушения. Комплименты, намеки, многозначительное молчание, ничего конкретного – Алекс не торопился. Мне же иногда хотелось ускорить события. Я должна была успеть испробовать все до того момента, когда он навсегда уйдет от меня. Но потом я тормозила себя: нет, пусть все идет как идет – и отдавалась течению.

Но сколько всего мне было отпущено? Я не имела ни малейшего понятия. Тех бумаг, изобличающих Алекса, у меня не осталось. Я больше не прикасалась к ним. Мне хватило одного раза. Я швырнула их Пете, когда он явился ко мне на следующий день.

Да, Петя из моей жизни никуда не делся. Он регулярно появлялся на пороге моей квартиры, я регулярно выпроваживала его. Он чернел лицом и уходил понурясь. Жена его тем временем вернулась. Интересно было бы знать почему. Впрочем, я просто так, для связки слов, на самом деде мне это абсолютно неинтересно.

Я не чувствовала к нему ничего. Ни интереса, ни ненависти, ни жалости. Равнодушие. И желание избавиться от него навсегда. Я не могла больше выносить его присутствие. А он ходил, ходил и ходил. Хорошо хоть, ни разу не столкнулся с Алексом.

Я знала, о чем он думает. Что все когда-нибудь утрясется. Что Алекс женится и забудет обо мне. А он, Петя, опять утвердится на своих позициях.

Я хотела уехать еще и поэтому. Чтобы в самом деле не произошло того, на что надеется Петя. Человек слаб. Кто знает, как поведу себя я, оставшись одна, снедаемая тоской по Алексу? С роялем в кустах в виде на все согласного Пети? Не хочу стать свидетелем очередной своей слабости. Не хочу потерять к себе всяческое уважение.

«Что там? Что там?» – спрашивала меня Светка и по телефону и по е-мейлу.

Не знаю, отвечала я ей. НЕ ЗНАЮ.

Ноябрь выдался в этом году ужасно холодным. Мало снега, морозы под минус двадцать и ветра, пронизывающие до последней косточки. На работе все стонали. Как будто не в Сибири живут. Странные, ей-богу! Я смотрела на них и хихикала про себя. Все же человеку свойственно желание иметь все сразу, в любой точке пространства.

Положа руку на сердце, хихикала я не только потому, что меня веселил эгоизм сослуживцев, желавших и в суровой Сибири иметь мимозу на новогоднем столе. Хихикала я и просто так. Оттого, что по всем моим артериям, венам и мелким кровеносным сосудам вольготно бродил гормон радости. Стоило мне лишь увидеть Алекса, как все мое существо наполнялось беззаботным весельем, помехой которому не могли стать ни морозы, ни муторная подчас работа, ни зануды тетки, сновавшие по банковским коридорам с папками в обнимку. Видеть и слышать. И знать, что он – мой. Ненадолго. Ну и пусть.

Я никогда раньше не бывала так счастлива. Впервые за долгое время мне хотелось вставать по утрам. И не просто вставать, а вскакивать и сразу же начинать жить, не откладывая на потом. Делать что-то, планировать, улыбаться, любить всех. Сумасшествие какое-то, честное слово!

Анька удивлялась:

– Неужели у тебя никогда такого не было? Ну, там, в студенчестве или в школе? Я вот помню, как была влюблена в Леньку из тридцать третьей квартиры – те же самые симптомы…

Было, конечно, было. И в школе, и в студенчестве. И коленки подгибались, и в груди вечно екало, и в ушах звенело. Но все равно сейчас все было совершенно иначе. Тогда любовная эйфория была тесно перемешана с желанием самоутвердиться, сейчас этого нет и в помине. Не нужно никому ничего доказывать, никуда торопиться – хотелось пить это безумие по капле, чтобы почувствовать весь букет, чтоб оно пропитало меня всю и осталось во мне даже тогда, когда все закончится. Ведь я же знала, что закончится. Скоро. Может быть, на днях.

Он женится на другой. Ускользнет от меня. И хорошо, что так. В какой-то момент я вдруг поняла, что, будь он абсолютно свободен, неизвестно, как бы все повернулось. Да, я схватилась бы за него обеими руками, как и сейчас, но не было бы мое отношение отравлено мечтами о нашем совместном будущем? Не стала бы я гнать лошадей, стремясь заполучить его в свое безраздельное владение? И все! На этом великое чувство, переполнявшее меня сейчас, сгинуло бы без следа. Утонуло в практических замыслах и-планах.

Но чувству моему ничего подобного не грозило. Я отдавалась течению, была нежной и внимательной, сговорчивой и всепрощающей. Алекс иногда изумленно смотрел на меня, странное что-то мелькало в его глазах. Я не спрашивала, о чем он думает. Не хотела расковырять что-нибудь такое, что может испортить мне все. Я хотела праздника. И он у меня был.

Мы встречались почти каждый день. Пили кофе, болтали, фотографировали, ездили на водохранилище, делали пробежки в парке. Иногда Алекс оставался ночевать у меня (да-да, это случилось, но ведь к этому все и шло, верно?). Иногда я оставалась у него. Каждый раз, когда попадала к нему домой, я невольно искала глазами следы присутствия в его жизни другой женщины. Фотографии, забытые ею вещички, вторую зубную щетку в стаканчике в ванной комнате. Ничего. Сначала это удивляло меня, потом я выкинула все из головы. Не стоило время тратить на пустяки. Их отношения – это их отношения, не мое дело. Мое же дело – продлить себе праздник.

Но, как любой праздник, он должен когда-то закончиться, как ни затягивай его.

– Я беру отпуск, – сообщил мне Алекс 6 декабря.

• Предыдущая
• 44/51
• Следующая