Всему свое время - Быстрова Ирина - Страница 47

• Предыдущая
• 47/51
• Следующая

– Какую дверь? – поинтересовалась я.

– Входную. Хочу поменять.

– Когда придут? – спросила я.

– С двенадцати до трех.

– Меня не будет дома. Почему бы им не прийти вечером?

– Тебя не будет дома? – Петя уставился на меня своими водянистыми глазами. – С двенадцати до трех? Где же ты будешь все это время?

– Я возвращаюсь на работу, – спокойно ответила я. – В РЭУ.

– Опять? – фыркнул Петя.

– Да. – Я помолчала и добавила: – На полную ставку.

– Что? – Он набычился и побагровел. – С чего бы это?

– Хочу работать на полную ставку. – Больших усилий мне стоило сохранять спокойный тон, голос так и норовил сорваться на дрожь. Я отвечала Пете и молила Бога, чтоб разговор поскорее закончился.

– А дома что будет? – Петя выпрямился и приготовился орать, во всяком случае, мне так показалось.

«Спокойно, – сказала я сама себе. – Никакой суеты. Никакого лепета». Вдохнула глубоко и проговорила:

– Буду заканчивать в полшестого. Достаточно времени для домашних дел. И ребятишки помочь смогут. Уже взрослые.

Петя окинул взглядом ребятню. Они завороженно следили за нашей перепалкой.

– Взрослые… – пробормотал он. – Им поступать. А ты их что, дом каждый день драить заставишь?

– А зачем вообще каждый день драить? – Я пожала плечами.

Это была не я. Какая-то актриса на сцене. Или на экране. Если напрягусь, могу даже вспомнить, какая именно и из какого фильма эта сцена. «Хорошо – похвалила я себя, – что я так много запомнила из того, что видела по телевизору. Если самой не дано быть такой, как мне вдруг захотелось, так хоть чужим опытом воспользуюсь. Глядишь, он прирастет ко мне и станет когда-нибудь второй натурой».

Сейчас он скажет: «Потому что я так хочу». Других ведь доводов в пользу ежедневной уборки нет. Хотя – какой это довод? Довод – для меня лично нечто разумное, а хочу, не хочу – это дурь, иначе не скажешь.

Петя молчал. Размешивал сахар в чае и молчал. Ребятишки тоже затаились на своих местах. Мне захотелось что-нибудь сказать, протараторить какую-нибудь чепуху, чтоб разбить это тягостное молчание. Я всегда так делала. Но только сейчас поняла, что это – проявление слабости. Слабости и страха. Я стиснула зубы и тоже продолжала молчать.

– Хорошо, – наконец промолвил Петя, – я скажу, чтоб пришли в шесть. Чтобы была дома.

Встал, взял свою кружку и пошел в кухню. Не смог, видно, больше выносить моего вида. Хотел побыть один.

Я смотрела ему в спину и чувствовала, как напряжение постепенно отпускает меня, а на смену приходит радостное возбуждение – я выиграла! Выиграла! Первый тайм за мной. Пусть маленькая победа, но есть!

Жалко мне его. Неплохой он мужик. Расторопный, хозяйственный, неглупый. Ну не дано ему большего. Беда это его, не вина. А он, наверное, даже не понимает, в чем дело. Почему вся жизнь вдруг с ног на голову перевернулась? За что ему это? Наверняка так думает. И не ответишь на это ничего. Просто это жизнь. Она же всегда движется куда-нибудь.

Алекс вернулся двадцать шестого. Уже сидел на своем месте и изучал что-то на дисплее компьютера, когда я вошла в кредитный отдел.

– Привет! – Он вскочил и улыбнулся.

– Привет, – ответила, не зная, куда девать глаза.

Хотелось опустить их и проверить, на месте ли кольцо, но Алекс держал руки за спиной.

– Ой! – кто-то ткнулся в мою спину.

Я обернулась. Светлана Юрьевна, замначальника кредитного.

– ! Здравствуйте, – сказала я и посторонилась.

– Доброе утро, – кивнула она и, увидев Алекса, воскликнула: – О, Леша! Ты уже вернулся? Надо же, как быстро летит время!

– Здравствуйте, Светлана Юрьевна. – Алекс сделал легкий полупоклон. – Как вы тут без меня?

– Плохо, – кокетливо вздохнула Светлана. – Можно сказать, никак.

О, черт! Алекс тут всех обаял. Я сделала несколько шагов по направлению к своей каморке. Алекс опустился на стул. И все. «А что он еще должен был сделать?» – тут же одернула себя я. Мы же так успешно скрывали от всех, что между нами что-то происходит. Он и продолжает придерживаться избранной тактики. И женитьба его тут абсолютно ни при чем.

Я вошла в свой закуток, разделась, повесила шубу на вешалку, подошла к окну и подняла жалюзи. На улице было еще темно. Как и на душе.

– Как дела? – услышала за своей спиной.

Обернулась. Алекс стоял в дверях. Правая рука в кармане пиджака. «Ненавижу», – подумала я. Ненавижу мужиков, лавирующих, выкручивающихся, стремящихся любым, даже самым нечистоплотным, способом урвать от жизни лакомые кусочки. «Не-на-ви-жу», – мысленно произнесла по слогам. Но никакой ненависти не ощутила. Алекс никакого отношения к тем мужикам не имел. Потому что он – Алекс.

– Все нормально? – Он смотрел на меня уже чуть более озабоченно.

Я сообразила, что пауза затягивается, и поспешно проговорила:

– Все нормально. Спасибо.

– Что-то ты задумчива сегодня, – усмехнулся он.

– Не выспалась, – пробормотала я.

– Сочувствую. Выпей кофе, может, полегчает.

– Так и сделаю.

– Тогда удачного дня, – сказал Алекс и вернулся на свое место.

Менее удачного дня я не могла вспомнить со времен моей стажировки в банке. Время тянулось медленно, как будто нарочно задерживаясь на каждой минуте. Я ковырялась в своих бумагах, пытаясь сделать хоть что-то полезное, но безуспешно. Голова была как в вате. И приходилось контролировать себя – чтобы не смотреть все время на Алекса, норовя углядеть, что там с его правой рукой.

К обеду я так и не сподобилась лицезреть свидетельство его перехода в иной статус.

– Идешь обедать? – Анька без десяти час возникла на пороге моей кельи.

– Э-э… – замялась я.

– Что? – спросила она.

– У меня сегодня нечего обедать, – сказала я.

Я как в тумане собиралась на работу. Забыла взять сандвичи, которые заготовила с вечера.

– Может, тогда проветримся и дойдем до «Шурочки? – предложила Анька.

«Шурочкой» мы называли кафе «Александра» в соседнем с банком здании.

– Да, – встрепенулась я, – идея отличная.

Вместо того чтобы тусоваться со всеми на кухне…

– Ты почему сегодня такая бледная? – спросила Анька, когда мы уселись за столик.

Я оторвалась от меню и взглянула на нее. Она сидела напротив и озабоченно разглядывала меня.

– Да так, – пожала плечами и вновь уткнулась в меню.

– Вы же не поругались с Алексом? Нет? – продолжала хмурить брови Анька.

– Нет, – буркнула я.

– Да, действительно, когда вам было успеть? – Анька пошелестела страницами меню. – Я буду борщ и салатик, с фасолью. А ты?

– А я… Оливье и гороховый суп.

– Девушка, девушка, – Анька ухватила проходившую официантку за рукав, – мы готовы сделать заказ.

Официантка записала наши пожелания и удалилась. А Анька продолжала:

– Выглядит он шикарно. Загар и все такое. Интересно, куда он ездил?

– Да, интересно, – пробормотала я.

– Ты не знаешь? – удивилась Анька.

– Нет.

– Почему?

– Не спросила.

– Почему?

Сказать ей? Язык не повернется. Пусть как-нибудь сама узнает. Ну, там кольцо увидит. Или притащит кто-нибудь новость на хвосте.

Стоп.

А почему никто не притащил до сих пор? Алекс пробыл на рабочем месте целых четыре часа, а в банке – тишина. Так не бывает. Новости у нас со скоростью звука разносятся. Он же не мог просидеть все время, держа правую руку в кармане. Я сама видела – он печатал. Значит…

– Почему? – повторила Анька.

– Что «почему»? – непонимающе уставилась я на нее.

– Господи, Воробьева, о чем ты думаешь? – вздохнула Анька. – Витаешь где-то… Я спрашиваю: почему ты не спросила тогда, куда он едет?

– А… это… – нужно было что-то быстро придумать, чтобы сдвинуть Аньку с этой скользкой темы, – ну… мы же… еще только…

– Ага, – перебила мое бормотание Анька, – вы еще не муж и жена, чтобы отчитываться друг другу, да?

Я пожала плечами:

– Ну да.

• Предыдущая
• 47/51
• Следующая