Красота и мозг. Биологические аспекты эстетики - Коллектив авторов - Страница 70

Метафорический смысл речи; Чувство юмора; Эмоциональная окраска речи; Интонация устной речи (просодия); Звуковысотные отношения, тембр и гармония в музыке; Пространственные понятия и представления, стереоскопическое зрение, вращение в пространстве; Пространственные координаты, общая пространственная ориентация; Геометрия, игра в шахматы; Восприятие

«гештальтов»; Левая и правая части внешнего пространства; Распознавание мимики и жестов; Узнавание лиц; Эмоциональные реакции.

Полагают, что воздействие внешних сигналов на развитие мозга особенно эффективно вовремя так называемых чувствительных (критических) периодов, когда образование и/или дифференцировка синаптических связей в данной области мозга происходит наиболее активно по сравнению с другими периодами постнатальной жизни.

Как известно, такие периоды существуют и в постнатальном развитии центральной нервной системы у высших млекопитающих, включая человека. Из сенсорных систем в этом отношении лучше всего изучены центральные отделы зрительной системы, особенно первичная зрительная кора. Чаще всего здесь применялся метод индукции экспериментальной амблиопии [10] путем закрытия одного глаза (монокулярного отключения сложных стимулов) во время «чувствительного периода» [11]. Мультимодальные интегративные свойства поля 7 теменной коры (часть корковой системы, необходимой для восприятия внешнего пространства) также зависят от полисенсорной стимуляции на ранних стадиях жизни.

Обезьяны, развивавшиеся в течение первого года жизни в условиях полного лишения сложных зрительных стимулов, не научаются ориентировке в окружающем пространстве с помощью зрения, даже если со второго года жизни обеспечить им обычную зрительную стимуляцию. Первичная зрительная кора (зона VI) у таких животных функционирует более или менее нормально, однако после открытия глаз путь от высших зон зрительной коры к полю 7 уже никогда не развивается [12]. Эти наблюдения дают нейрофизиологическое объяснение тому, что у людей, родившихся слепыми из-за двусторонней непрозрачности роговицы или хрусталика, после хирургического устранения этого дефекта так и не развивается нормальная способность зрительно распознавать объекты, хорошо известные им на ощупь [13]. Здесь мы находим ответ на вопрос ирландского ученого Уильяма Молине (1656–1698), сформулированный им в письме Джону Локку [14]:

«Предположим, человек родился слепым и вырос, научившись на ощупь различать куб и Шар из одного и того же металла и примерно одинакового размера, т. е. говорить, прикасаясь к этим предметам, какой из них куб, а какой-шар. Предположим теперь, что эти предметы находятся на столе, а слепец прозрел. Сможет ли он, лишь взглянув, но не прикоснувшись к ним, определить, где куб и где шар?»

Молине правильно предположил, что этот человек будет неспособен решить такую задачу.

Многие связи между нервными клетками неокортекса, даже имеющиеся при рождении и обусловленные наследственными механизмами роста, должны быть подкреплены опытом по крайней мере в течение критических периодов развития мозга. Если такого подкрепления не произойдет, эти связи уже не смогут функционировать. Возможно, что сходным образом обстоит дело и с дифференцировкой мозговых структур, необходимых для эстетической оценки, эмоциональных реакций и художественного творчества. Не исключено, что эти специфически человеческие функции «высшего порядка» по крайней мере частично тоже зависят от мозговых механизмов, формирующихся во время критических периодов до или в течение юношеского возраста. Поэтому наши эстетические решения и предпочтения, возможно, определяются не только характером полученного нами эстетического воспитания, но и тем, происходило ли оно в периоды особой восприимчивости.

Гипотеза Эразма Дарвина Развитие эстетического восприятия и поведения обычно связывают с периодами воспитания, следующими за ранним детством. В целом мы согласны с этой точкой зрения. Однако мы считаем, что необходимо обратить внимание и на самые первые месяцы жизни-период, когда сенсорный опыт, возможно, способствует развитию элементарных перцептивных способностей, образующих основу позднейших, более тонких эстетических реакций. Предполагаемую связь между содержанием художественных произведений и ранним опытом их творцов начали обсуждать за много поколений до Фрейда и до того, как искусствоведы стали применять в своей работе психоаналитическую теорию. Эразм Дарвин (1738–1802) сформулировал эту мысль в своем труде «Зоономия». Сам он был врачом и натуралистом, дедом известного Чарлза Дарвина.

В его книге одна глава посвящена инстинкту, и в ней он попытался также продемонстрировать влияние опыта раннего детства на развитие элементарных эстетических категорий:

«Когда дитя, только что пришедшее в наш холодный мир, подносят к груди матери, это прежде всего удовлетворяет его чувство восприятия тепла; затем запах ее молока услаждает чувство обоняния младенца; чуть позже молоко вознаграждает его орган вкуса; после этого наступает удовольствие от утоления голода и жажды, связанное с получением и перевариванием пищи; наконец, осязанию приятна мягкость и гладкость молочной струи, источника таких разнообразных счастливых переживаний.

«Все эти виды удовольствия постепенно начинают ассоциироваться с формой материнской груди, которую младенец обнимает своими ладонями, сжимает губами, наблюдает глазами, получая в результате более точное представление об этой форме, а затем о запахе, вкусе и тепле, воспринимаемыми с помощью других органов чувств. Поэтому в наши более зрелые годы, когда мы видим любой объект, напоминающий своими волнистыми очертаниями женскую грудь, — будь то ландшафт с мягким чередованием подъемов и спусков, античная ваза, любое другое произведение грифеля или резца — мы ощущаем заполняющее нас тепло наслаждения, охватывающего, кажется, все наши чувства; а если этот объект не слишком велик, возникает стремление обнять его руками и обласкать губами, как поступали мы в младенчестве с материнской грудью. Таким образом, подтверждается остроумная мысль Хогарта: волнистые линии прекрасного открыты человеком в Храме Венеры» [15].

Ниже мы попытаемся рассмотреть в свете гипотезы Эразма Дарвина некоторые аспекты

«нейрозстетических» задач, связанных с самыми элементарными нейробиологическими механизмами эстетической оценки. Прежде чем обсуждать возможное влияние функциональной асимметрии мозга на эстетику, приведем ряд наблюдений и мыслей, относящихся к онтогенезу, точнее-к постнатальному развитию индивида, в рамках и за пределами схемы, представленной в табл. 1.

Первая асимметрия пространственных стимулов в мире новорожденного (осязательные, вестибулярные и слуховые сигналы)

В последние недели внутриутробной жизни рецепторы внутреннего уха и механорецепторы поверхности тела растущего организма служат главными экстероцепторными органами, передающими мозгу информацию о внешнем мире. Уровень активности механо-и терморецепторов кожи плода и его вестибулярных рецепторов зависит от движений его самого, матери и внутриматочной среды. Ритм ходьбы женщины в позднем периоде беременности замедляется с 07-1,0 двойных шагов в секунду до 0,45-0,55, что в музыке примерно соответствует постепенному переходу от andante к largo. Это приводит к вестибулярной стимуляции плода в диапазоне основных частот 0,45-0,55 Гц. Такие частоты очень эффективны и при укачивании младенца, поэтому к ним неосознанно стремились изготовители детских колыбелей.

Кишечные шумы, разговор, смех, плач или кашель матери передаются среднему уху плода, поскольку акустический импеданс среды между источником звука и ухом мал. Один особый звуковой ритм непрерывно активирует рецепторы внутреннего уха плода и, по крайней мере в последние недели внутриутробной жизни, слуховую область его мозга: 60–75 ударов материнского сердца в минуту. Плод часто меняет свое положение в матке вплоть до последних недель вынашивания, и вряд ли его центральная нервная система получает стимулы от механорецепторов внутреннего уха и поверхности тела особенно асимметрично, пока его голова не зафиксировалась в родовом канале. Однако уже в этот момент обнаруживается двусторонняя поведенческая асимметрия: большинство детей рождается в левом переднезатылочном положении — феномен, возможно, обусловленный асимметричным статистическим распределением поворотных тенденций плода и небольшой анатомической асимметрией родовых путей.