Заложница. Сделка - Чиркова Вера Андреевна - Страница 18

Когда тень вернулась, герцог уже сидел на расстеленном меховом плаще и, прислонившись спиной к своему мешку, жадно поглощал расставленную перед ним еду, не забывая запивать ее вином.

— Хватит, — тотчас отобрала бутылку Таэль, — я брала вино вовсе не для того, чтобы ты устраивал поминки по своей сестрице.

— Спасибо, — хмуро буркнул Харн, и не думая с нею спорить.

Герцог и сам не собирался много пить, просто хотелось немного отвлечься от грызущих его мыслей. За последние два часа он многое припомнил и многое переосмыслил по-новому, и у него просто руки чесались немедленно вернуться и исправить все ошибки. И он даже знал, с чего начать… Но тотчас вспоминал назначенную в записке дату и тихонько скрипел зубами, стараясь, чтобы этого не расслышала чуткая спутница.

— Одной благодарностью не отделаешься, — спокойно отозвалась лаэйра, накладывая на кусочек хлеба ломтики мяса, ветчины и сыра, — ты мне должен рассказ о том, как Бретта оказалась в твоей постели.

— А ты уже ревнуешь? — живо заинтересовался герцог и получил в ответ насмешливый взгляд.

— Я хочу знать, каких еще сюрпризов можно от тебя ожидать, если придется оставить на полчаса одного.

— Жаль, — вздохнул он искренне, помолчал, медленно прожевывая кусочек давно остывшего жаркого, и хмуро проговорил: — Они заставили мою постоянную любовницу предать меня. Не знаю, подкупили или испугали… Она ждала меня в спальне… устроила сцену ревности.

Вспоминать, как безутешно рыдала Жазьена, как требовала доказательств его верности и уговаривала разрешить ей хоть разочек распоряжаться его телом по своему усмотрению, Харну не хотелось совершенно. И уж тем более он не собирался никому об этом рассказывать. А особенно о виноватом «прости», брошенном женщиной напоследок, когда двери внезапно распахнулись и в проеме возникла самодовольно ухмыляющаяся Бретта.

— Надеюсь, они оставили ее в живых, — невозмутимо проворчала тень, так и не дождавшись дальнейших объяснений.

Да и не нужны они ей были, и без того ясно, как все произошло. И сейчас надо не об этом вспоминать, а думать, где прожить несколько дней, пока произойдут все перемены и вскроются все тайны. А там уже будет видно, на кого и на какое будущее сможет рассчитывать ее подопечный. На возвращение себе прежнего положения или на более скромную жизнь вдали от родного дворца.

— Я тоже надеюсь, — безнадежно вздохнул герцог, припоминая, как неистово Бретта ненавидела Жази и сколько раз самыми подлыми методами пыталась убрать его любовницу со своей дороги. И благодарность к тени, убившей гадину, на которую у него самого никогда бы не поднялась рука, с новой силой вспыхнула в его душе. — Вот, возьми… это тебе за Бретту. Не ожидал я, что ты сможешь так хладнокровно ее убить.

— А кто тебе сказал, будто я убила хладнокровно? — тихо возмутилась Таэльмина, принимая из рук мужа тяжелый простой кошель, из тех, какими расплачиваются с наемниками. — Я ведь до этого никогда не убивала людей. Потому и выпила заранее особое зелье. Всего пару капель — и разум не позволяет чувствам взять над собой верх.

— Нужно было и мне утром дать эти капли, — хмуро пошутил Хатгерн, не желая даже себе признаваться, какое облегчение почувствовал, услышав эти слова.

Вот теперь он наконец сообразил, почему девушка вела себя так уверенно, словно была одним из опытных шпионов, не останавливающихся ни перед чем ради выполнения задания. И больше не боялся оставить ее за спиной… как еще несколько минут назад, во время путешествия по подземным ходам.

— А кроме того, — еще тише вздохнула тень, понимая, что второго такого удобного случая может больше не представиться, — она уже один раз пыталась меня убить… еще в первую ночь, когда вы откачивали отравленных невест. Прокралась в спальню незаметно, с тростью алхимика, и минут пятнадцать лупила набалдашником по одеялу, стараясь попасть по голове.

— Почему ты мне не рассказала?!

— Не знала, в каких вы на самом деле отношениях. И потому хотела присмотреться к ней повнимательнее, иногда у влюбленных женщин бывают такие вспышки ярости.

— Никого она не любила… просто хотела навсегда остаться жить во дворце, — помолчав, жестко завершил разговор Харн и поднялся с места. — Складывай все в мой мешок, сейчас будет трудный кусок пути, там давно никто не ходил и не чистил, возможно, придется откапывать.

И ушел в закуток, называющийся тут отхожим местом.

Откапывать проход не пришлось, но особой радости это беглецам не доставило. Последние меры перед узким, похожим на нору лазом, были засыпаны мусором, костями и прочей дрянью, какая бывает в местах, облюбованных под логово шакальей семьей. Пришлось выбираться наружу почти ползком, и Таэль сочла крупной удачей отсутствие поблизости мохнатых хозяев норы. Мелкие, но злобные твари к осени становились наглыми и бесстрашно нападали даже на вооруженные отряды.

— Нужно уходить подальше, — буркнул Хатгерн, заканчивая очищать колени и шапку от ныли и мусора, — тут поблизости деревушка, пока дойдем, стемнеет.

— Нельзя нам там показываться, — вздохнула тень, — если отправят на розыски солдат, то первым делом начнут расспрашивать о пришедших вдвоем мужчине и женщине.

— Тень! — оскорбленно блеснул темной зеленью глаз герцог. — Я, конечно, проиграл, но это еще не повод считать меня совершенным тупицей. Разумеется, в деревню мы войдем отдельно. И не будет никакой женщины, я прихватил для тебя запасную мужскую одежду, а сапоги у тебя и так ничуть не похожи на женские ботиночки.

— Это хорошо, — невесело похвалила его лаэйра, — но наверняка кому-то известно все, что хранилось в твоих шкафах.

— Не все… — упрямо мотнул он головой, но объяснять подробнее не пожелал, просто достал из мешка сверток и подал жене.

— Спасибо, — едва рассмотрев простую, дешевую ткань, сочла нужным поблагодарить тень и, прихватив вещи, пошла в сторону густых кустов, делая вид, что не слышит ехидного фырканья мужа.

Ну и пусть веселится, считая ее слишком застенчивой или даже стыдливой для тени, взявшей с него обязательство все время находиться рядом. Вовсе не от стеснительности Таэльмина желала переодеться в сторонке. Просто рановато посвящать фиктивного мужа в тайны ее ремесла, да и делиться вынесенными из оружейной герцогских покоев запасами Таэль тоже пока не намеревалась.

К дороге, ведущей в небольшую деревеньку, они выбрались через пару часов. Однако сразу выходить из густого кустарника, растущего между замшелых валунов, не стали. Сначала некоторое время следили за пустынной колеей, вилявшей среди камней и деревьев, одновременно поглощая остатки прихваченных тенью припасов. Затем с молчаливого согласия герцога Таэль спрятала в заброшенную кроличью нору бокалы и полупустую бутыль, а также пару завязанных в салфетку золотых. Пока неизвестно, какие повороты судьбы ждут их впереди, возможно, придется сюда возвращаться, бросив или растеряв все остальное имущество. И тогда маленький подарок, оставленный в тайнике самому себе, окажется самой желанной находкой. Завалив нору весомым камушком, тень присыпала его мусором, скрывая всякие следы собственной деятельности, и копотью от зажженной спички начертила на соседнем валуне закорючку.

Не для себя начертила, сама она теперь это место с закрытыми глазами найдет, а для Хатгерна, следившего за нею с горьковатой насмешкой. Герцог отлично понимал, ради чего лаэйра делает свою нищенскую ухоронку, и не мог не вспоминать с болью в сердце сундуки и шкатулки своей сокровищницы, битком набитые золотом и драгоценностями.

Несколько простых кошелей, висящих теперь на его поясе, — это все богатство, какое Харн смог унести с собой. Причем нарочно брал только золото и неоправленные камни, бросив в шкатулке все драгоценности, кроме одной — фамильного герцогского пояса, без которого никто не сможет провести ритуал возведения на герцогский трон. И хотя отлично понимал, насколько глупо и по-мальчишески наивно считать, будто отсутствие пояса помешает тем, кто не остановился перед жестоким убийством законного хозяина земель, все же не смог оставить в потайном шкафу, секрет которого отлично известен ее светлости, артефакт, вложенный ему в руки умирающим отцом.