Покоритесь воле Ночи - Кук Глен Чарльз - Страница 38

– Нынче для фальконетов предпочитают использовать железо, потому что орудия не так быстро приходят в негодность, если в них заряжают больше огненного порошка. Но изготавливать их трудно. Только Крулик и Снейгон выучились отливать и охлаждать железо должным образом.

– А значит, выучатся и все те, с кем они захотели поделиться доходами.

Титус нахмурился. Он хоть и обратился в чалдарянскую веру, но все еще не терпел подобных избитых замечаний о дэвах.

– Возможно. Но послушайте: чтобы отливать железные пушки хоть в сколько-нибудь значительном количестве, понадобится крупное производство.

Хект уселся и хорошенько сосредоточился.

– Продолжай.

– Для начала, рядом с таким производством должен быть лес. Нужны твердые породы древесины. Просто удивительно, сколько дуба требуется, чтобы получился уголь, пригодный для плавки металла. А чтобы расплавить всего двадцать пять фунтов того, что они называют ковким железом, угля нужно почти двести кубических ярдов. Легкий железный фальконет весит почти сотню фунтов. Поэтому требуется невероятное количество угля. Да еще сколько работы. Точные цифры узнать не удалось, но из записей Крулика и Снейгона понятно: нужно трудиться сотню, а может даже, и тысячу часов, чтобы изготовить одно железное орудие. Возьмем, к примеру, простой железный меч обычной сложности и твердости: если использовать уже расплавленное ковкое железо, нужно около двух тысяч фунтов угля, и еще около двух сотен часов придется махать в кузнице молотом.

Хекту никогда раньше в голову не приходило интересоваться, как изготовляют орудия его ремесла.

– На «Мануфактуре Крулика и Снейгона» и мечи делают?

– Там делают почти любое оружие. Вероятно, у каждого в этом войске есть какая-то их вещь. Боюсь, взрыв в Броте стал для них своего рода благословением. Раньше они были ограничены местоположением: нужно было доставлять на мануфактуру железо и уголь, а поблизости от вечного города нет ни одного более-менее большого леса.

– Понимаю. И теперь они смогут устанавливать более выгодные цены. – Хект с Титусом усмехнулись. – Или общую прибыль увеличат.

– Да, – кивнул Консент и продолжал, словно бы размышляя вслух: – Уголь также нужен для изготовления огненного порошка.

– И что же?

– Я только что сообразил! Обдумывал, где именно леса с твердыми породами дерева соседствуют с залежами железной руды. Таких мест предостаточно. Но если поблизости должны быть еще и ресурсы, необходимые для изготовления огненного порошка, круг значительно сужается.

– Артесипея. Там располагаются крупнейшие залежи природной селитры. А еще железа и меди. А еще серные ямы, хоть сера и не лучшего качества. И леса мы там видели.

– Мы видели вечнозеленые леса, это мягкая древесина. Но в восточной части острова, ниже уровня гор, должны произрастать и твердые породы. И от южного побережья Родного моря оттуда недалеко. А там, в бывшей имперской провинции Фарегония, находятся шахты, вот уже две тысячи лет производящие первоклассную серу.

– Думаешь, они перенесут все на Артесипею?

– Я бы так и сделал. Ведь имеется и еще одно преимущество, возможно даже более важное.

– Какое же?

– Остров не входит в патриаршие владения. Сейчас там правит король Питер Навайский. Ни патриарх, ни патриарший главнокомандующий там никому не указ.

– Понимаю. Будем держать ушки на макушке. Не бросай это дело. Посвяти ему свои многочисленные свободные часы.

– Ага. Я тут попросил квартирмейстера раздобыть мне метлу: как только станет нечего делать, двор мести начну.

– Титус, хочешь верь, а хочешь не верь, я знаю, каково тебе приходится. Я тут думаю, что, возможно, обрадуюсь, когда вылечу со службы.

– Возможно. И будете радоваться еще минут пять.

– Да.

Вискесментские советники заявили приближавшемуся войску арнгендцев, что город не станет противиться: пусть пройдут через него, пересекут мосты и шагают себе дальше в Коннек – только чтобы по дороге руки не распускали. Участники священного похода согласились, хотя и знали, что не смогут сдержать приставших к армии гролсачцев и самых фанатичных членов Конгрегации, которые ненавидели Вискесмент за потакание мейсальской ереси.

Советники потребовали, чтобы оружейные мастера и квартирмейстеры на время следования арнгендцев через Вискесмент забрали оружие у рядовых, гролсачцев и всех тех, кто шел за войском.

Арнгендская знать охотно согласилась. Церковники из Конгрегации, разумеется, встретили требование советников в штыки.

Главнокомандующий, потеряв терпение, отправил советникам послание, в котором велел поскорее покончить с переговорами.

В конце концов захватчикам предоставили право пройти по одной широкой мощеной улице к мосту Пурелайс. Улица эта прозывалась Могильной. Пурелайс был самым широким и длинным из всех трех вискесментских мостов.

Прилегавшие к Могильной улице переулки, как вскоре убедились арнгендцы, были забаррикадированы телегами и мебелью, там дежурило местное ополчение. Выказываемое горожанами недоверие подчеркивало извечное подозрительное отношение южан к своим северным соседям.

Пурелайс назвали в честь императора, который приказал его выстроить. Мост высокой дугой выгибался над Дешаром, чтобы проходящим внизу судам не приходилось убирать мачты. Впрочем, в теперешние времена немногие корабли ходили на одних лишь парусах.

С восточного конца моста из-за вздыбившейся горбом центральной арки не было видно западного. А западный конец был забаррикадирован. Среди баррикад стояли восемнадцать фальконетов, заряженных мелкими камнями. Пушкарями и несколькими отрядами лучников и копейщиков командовали Бюль Смоленс и Кейт Рук.

Остальные пушки патриаршего войска незаметно расставил вдоль всего предполагаемого маршрута арнгендцев Драго Прозек. Арнгендцев собирались ошеломить и обратить в бегство, если вдруг их не убедит и так весьма наглядное положение дел.

Если все же и придется прибегнуть к Прозековым пушкам, грохот и дым станут сигналом для остальных патриарших отрядов, чтобы отрезать отступление на востоке.

С верхушки колокольни церкви Святого Вакина, личной церкви антипатриархов, главнокомандующему были видны оба конца Пурелайса и почти вся Могильная улица. Теперь уже никто и не помнил, почему ее так назвали. Кое-кто из местных не использовал это название из суеверия. Могильная улица заполнилась людьми: впереди выступали полные решимости монахи из Конгрегации, они проклинали горожан за грехи, а в ответ их освистывали и даже иногда забрасывали камнями; затем на лошадях, укрытых яркими попонами, ехали возглавлявшие войско дворяне, за ними следовали копьеносцы, пехотинцы и свита.

– Какое столпотворение! – заметил Хект. – Титус, у нашего войска на марше ведь больше порядка?

– Больше. Но если позволить солдатам взять с собой семьи…

Титус затронул больную тему. В том числе и этим войско Пайпера Хекта отличалось от войск других военачальников: он не позволял толпам не участвующих в сражениях волочиться за ним хвостом и стеснять движение.

Но, несмотря на все Пайперовы усилия, вокруг армии непременно, словно снежный ком, нарастали маркитанты, едва только она задерживалась где-нибудь дольше чем на пару дней.

Ехавшие во главе арнгендцев священники взобрались на самую высокую точку моста и нос к носу столкнулись с суровой действительностью.

– Жаль, что я сейчас не там, – посетовал Хект. – Нужно было там засесть.

– Лучше вам тут оставаться – отсюда вы контролируете всех, кроме Смоленса и Рука.

– Как я вижу, священники призывают епископов и архиепископов.

Хект заволновался. Конечно, он доверяет полковнику Смоленсу, и все же… Епископы хитры, кто-нибудь из них, быть может, убедит Смоленса, и тогда…

– Смоленс не отступит, – угадал его опасения Консент. – И Кейт Рук не дрогнет.

– Кейт меня беспокоит. Слишком уж увлекается своей работой.

– Вы никогда не бываете всем довольны?

– Не бываю. Не в такие минуты. Проклятие!