Покоритесь воле Ночи - Кук Глен Чарльз - Страница 42

Вот и вся жизнь. Семьдесят с лишним лет.

Почему Бехтер велел передать ему этот сундук?

Хотел оставить послание? Предупредить?

– Суета сует. И всё…

В сундуке оставался еще один ларец – закрытый. Позеленевший ключ отыскался среди позеленевших же медяков. Спрятан у всех на виду, быть может и непреднамеренно.

В ларце Пайпер нашел тонкую, переплетенную в кожу книжицу, на истрепавшейся обложке темнели застарелые пятна. Хект осторожно открыл книгу.

Первая страница была исписана искусным каллиграфическим почерком. Хект не сразу узнал язык, но потом его неожиданно осенило: да это же мельхаик, только буквы бротские. Мельхаик – древний язык Святых Земель. Пайпер с трудом, но разбирал его. Обычно на мельхаике писали в другую сторону – не как на остальных тамошних языках.

Пайпер только-только разобрал, что книга содержит записи Грейда Дрокера, как вдруг в комнату вбежал Пелла. Хект аж подпрыгнул от неожиданности.

– Отец, там внизу Пинкус Горт.

– Пелла, что ты здесь делаешь?

– Подумал, что ты, наверное, приуныл. Из-за сержанта Бехтера. Решил, посмотрю-ка, что можно сделать, и тут наткнулся на полковника Горта прямо на улице.

Какая нелегкая принесла сюда Горта, да еще так скоро? Что затеял Бронт Донето? О смерти Непримиримого знали еще далеко не все. До вступления в права новому патриарху оставалось несколько недель.

– Ты прав, на меня напала тоска. И ты вполне можешь меня утешить – топай-ка обратно домой и займись учебой, стань кем-нибудь, чтобы не окончить свои дни так, как окончил сержант Бехтер. Или как я могу окончить.

– Ого! Тебя и правда проняло.

– Проняло. Тащи сюда Горта. Скажи Седеригу, пусть несет пару бутылок того красного вина, которое я приберегал на особый день. Пусть Пинкус прямо здесь за него берется, не придется в Брот тащить и обратно.

И после нескольких стаканов у Горта, вполне вероятно, развяжется язык.

– Проклятие, старик, выглядишь ты дерьмово! – с порога начал Горт. – Надо больше спать.

– Седериг, ставьте вино на стол и будьте наготове. Пинкус, скоро уже отдохну сколько вздумается.

– Так ты знаешь, что творится.

– Конечно знаю.

– У Консента по-прежнему свои люди в Броте.

– И это тоже. Но что важнее, некоторым принципатам новая должность Донето совсем не по душе. Кое-кто надеялся, что я опротестую выборы.

– Может, парочку имен назовешь?

– Вряд ли.

– А что сам думаешь?

– Я не какой-нибудь древний повелитель легионов, нацелившийся стать императором.

– Ага. Мой начальничек так и понял. Я в смысле – что про Донето думаешь?

– Он – лучший из имеющихся кандидатов. Вот только не сходил бы так с ума из-за Коннека.

– Ага. Точно не знаю, но, сдается мне, твой граф Реймон вряд ли чего хорошего от него дождется.

– У Реймона свои планы. Донето следует забыть о старой вражде. Он ведь стал патриархом – патриархом всех чалдарян.

– Я ему сам так и говорил. Но вряд ли он послушает. Эй, Пайп, ты не в обиде?

Горт уже выпил больше половины бутылки, и язык у него начал заплетаться.

– А какой смысл? Это ж не ты меня погонишь со службы. Я, по правде, вполне вероятно, и сам бы ушел. Хватит с меня. Служить у такого хлопотуна – не по мне. Мне нужен начальник, который ясно говорит, чего хочет, а потом не мешает делать свое дело.

– Хлопотуны такого расклада боятся. Боятся, что их обскачут.

Хект это хорошо понимал. Почти всю жизнь имел дело с такими людьми. Именно поэтому его и отослали на запад: Гордимер боялся, что его обойдут.

– Беда в том, что эти люди на мир смотрят через призму собственных амбиций.

– Чего?

– Боятся, потому что отлично знают, что бы сами сделали на моем месте. Значит, понятия о чести у них совсем иные.

– Понятненько. Но, Пайп, признайся, ты ж и сам чуть что готов кого надо облапошить. Проклятие, этот твой давленый виноград – что надо.

– Я? Облапошить?

– Я ж не такой дурак, как кажется. Ты знал о грядущих переменах. И быстренько сцапал этих – из священного похода.

– Сцапал, да, – ухмыльнулся Хект.

– Донето это ох как не понравится.

– И что он сделает? Погонит меня со службы?

– Да, вот умора-то. Не знаю. Но он злопамятный малый. К примеру, что он вознамерился сотворить с графом Реймоном и Антье…

– И что же?

– Не знаю, Пайп. Пока не знаю. Но когда это все разразится, меня поблизости не будет. Не хочу, чтоб меня запомнили за то, что, как я опасаюсь, там содеется.

– В таком случае очень жаль, что мне так быстро удалось справиться с воскресшими Орудиями.

– Спасибо, брат. Только их мне еще и не хватало – треклятых страшил, которые шатаются по округе и при каждом удобном случае норовят пнуть тебя в зад.

– Ты бы тогда не зазнавался.

– Мне и так не разойтись, – отозвался Горт, сделал большой глоток и на несколько мгновений замолчал, уставившись на свои ноги. – Я частенько себя спрашиваю: меня-то он когда погонит со службы?

– А ты подумай: кто заменит Пинкуса Горта?

– Хороший вопрос, Пайп. Хороший вопрос. Только вот не забудь: у Донето куча слепых пятен. Может, одно как раз там.

– Когда планируешь возглавить войско?

– Официально? Когда Донето получит все права патриарха. Если тебе так удобнее. А так могу в любой момент, как мой штаб сюда переберется.

– Ты и моим ребятам собрался дать от ворот поворот?

– Придется. Почти всем. Мне так велели. Думаю, они и сами не останутся. Те, кто из Братства, вернутся в Кастеллу. Этот их Аддам Хоф рвет и мечет. Остальные, если верить Донето, верны тебе. Моя первая задача – проверить всех офицеров, посмотреть, кого отправить восвояси, а кто верен церкви или готов на все ради жалованья.

– Очень жаль. Это было отличное войско. Больше такого уже не будет.

– Так мир устроен, Пайп, – пожал плечами Горт. – Грустно, но факт. Мне бы прилечь. Слишком уж пойло хорошее.

С этими словами Пинкус отставил бутылку. Пустую.

Главнокомандующий сделал все, что было в его силах, чтобы помешать новому священному походу в Коннек. Поисчезали фальконеты. И огненный порошок тоже. Записи Титуса Консента и квартирмейстеров вымокли, перемешались, что-то просто пропало. Хект терзался виной, но утешал себя тем, что Пинкусу Горту в любом случае заплатят жалованье. Просто ему придется чуть больше потрудиться, чтобы разорить Коннек.

Бо́льшая часть солдат действительно решила остаться: мало кому нравились перемены, но деньги есть деньги. А место каждого опытного вояки, которого мучили чрезмерные сомнения, с охотой готова была занять дюжина беженцев. У членов штаба сомнения имелись серьезные. Хекту с трудом удалось всех удержать до того дня, как он передал полномочия.

Как-то раз Пайпер случайно услышал, как его офицер объясняет Горту, что уходит не из-за него. Другой растолковывал, что дело вовсе не в новом главнокомандующем, а в том злодее, на которого тот работает. Хект передал своим людям: не следует выражать свои мысли так открыто.

Оказалось, Бронта Донето любят гораздо меньше, чем полагал Хект. Солдаты не забыли поведения принципата во время коннекского священного похода.

Перед самой передачей полномочий Хект освободил виконта Дюмейна и оставшихся арнгендских пленников. Те, за кого еще не успели доставить выкуп, пришлют его сами – честь не позволит им нарушить слово.

Сама передача прошла не очень эффектно: Хект пожал новому, унылому и измотанному, главнокомандующему руку и удалился.

– А что теперь, отец? – поинтересовался Пелла.

Он держался поближе к Пайперу: артиллеристы Пинкуса Горта его принимать не желали.

– Отправимся домой. К твоей матери. И будем бездельничать.

Уже начали собираться те, кто должен был ехать с ними в Брот. Отряд казался непривычно маленьким. Хект не сразу понял почему.

С ними теперь не было Мадука. Да и спутники Пеллы испарились. Вокруг больше не толклись телохранители.